Ох, я так оденусь, закачаешься!

— Мне нравится твоя покладистость, если всё пойдёт так же, то, может быть, я подарю тебе пару ночей.

Его папа мэр, и он явно не оценит, если я наброшусь на его сыночка в общественном месте.

— До завтра, куколка, — мне достался противный поцелуй в волосы.

Аж захотелось сходить помыться.

Ивлев вышел из кафе, а я ещё долго просидела за столиком, разрывая салфетки на мелкие кусочки.

Что ж делать? Мне не особо хотелось плясать под дудку Ивлева, но и не плясать я не могла. Пофиг на мои мечты, стремления, мама пострадает и брат. И у меня нет сомнений, что он это может сделать. Слишком много примеров на слуху.

Вернулась домой вся подавленная, расстроенная.

— Что грустим, Принцесса? — спрашивает Макс, встречая меня на лестничной клетке.

Как же хотелось прижаться к нему и пожаловаться на одного нехорошего человека. Рассказать, попросить помощи или хотя бы совета. Но я знала, стоит мне все рассказать, Макс помчится разбираться и тогда все станет ещё хуже.

— День дерьмовый.

— Может, съездим и сточим по бургеру? Потом можно фильм дома посмотреть? — нерешительно предложил Устинов.

Это забавное зрелище, такой большой, а краснеет.

— Почему бы и нет? — улыбнулась.

Хоть не буду сидеть дома в четырёх стенах, и делать себе мозги.

Время с Максом пролетело до обидного слишком быстро, мы поели бургеры, запили все вредной колой и плюнули на фильм, решив прогуляться.

Это было так волшебно. Мы разговаривали без остановки, много смеялись, дурачились.

Когда дошли до нашего дома, было уже темно и очень поздно для меня, так как завтра придётся очень рано вставать. Надо же разукраситься перед встречей с Матвеем.

— Как ты теперь без машины?

— Ничего, завтра заберу, — сказал Макс, прижимая меня к себе сильней.

— Мне нужно идти спать, — мягко освободилась из объятий парня.

Сама не заметила, как мы шли половину пути в обнимку или держась за руку.

— Подожди, я хотел кое-что сказать.

— Говори.

— Мой друг в пролёте, и я подумал, почему бы не попытать счастья.

— Ты о чем? — в горле пересохло.

— Принцесса, может, попробуем повстречаться? — весело спросил Макс, скрывая явную нервозность.

— Что?

— Ты мне давно нравишься, и я тебе не противен, судя по твоей реакции, — Макс переплёл наши пальцы.

— Давно нравлюсь, — спросила чуть тише.

Неожиданно для себя поняв, как я давно хотела услышать это от Устинова.

— Очень давно.

Фонарь возле подъезда освещал довольного Максима. После своих слов он словно успокоился и выпрямился.

— Так что, ты согласна? — приобнял за талию и прижал к себе.

— Максим, — попыталась отстраниться.

Но не особо прытко.

— Ты дрожишь, — Макс приподнял пальцем мой подбородок, заставляя смотреть в его глаза. — Как я хочу тебя поцеловать, — тихий шёпот, от которого мурашки по всему телу.

Черт. Закрыла глаза и вырвалась из объятий.

— Кир.

— Макс, я не буду с тобой встречаться, извини.

Кира

Какая интересная штука жизнь. Вроде живёшь и даже не подозреваешь, что есть рядом человек, который тебе небезразличен. Наигранное раздражение скрывает что-то более сильное, чистое, и только острая боль раскрывает на всё глаза.

А ещё слёзы текут без остановки. И ведь невозможно себя заставить не плакать, потому что душа рвётся. В итоге невыспавшаяся, с опухшими глазами встречаю рассвет. И мне так плевать на Ивлева, на свой запланированный маскарад, что в итоге, когда он подъезжает, я просто выхожу в джинсах и чёрной футболке с нецензурной надписью.

— Я же просил, что-нибудь поприличней, — морщится.

— Мне плевать, что ты там просил, — холодно отвечаю,

Открывается дверь в подъезд, и Матвей сразу же прижимает за талию к себе.

— Здорово, Макс, — отвечает с насмешкой, целуя меня в шею.

А я закрываю глаза и прячусь за волосами, ненавидя Ивлева всей душой.

— Какими судьбами? — мне даже поворачиваться не нужно, чтобы почувствовать его взгляд на себе.

— Вот, за девушкой своей заехал, — сказал Матвей.

— За девушкой?

— Да, не представляешь, так долго добивался малышку, что она вчера решила больше меня не мучить и ответить “Да”.

— Ясно. Что ж мне пора на работу, рад за вас, — отвечает Макс.

Жмурюсь.

— Поцелуемся, а то Макс ждёт зрелищ, — шепчет Матвей, косясь на Макса, говорившего по телефону.

На его губах омерзительная усмешка.

— Попробуешь меня поцеловать, и я откушу тебе губу и язык, — шепчу.

— Когда твои эмоции так открыты, ты уязвима, Синицына, — говорит Матвей и открывает мне дверь.

Сажусь и встречаюсь взглядом с Максом. В его глазах отражается недоверие, злость и боль.

— Улыбнись, куколка, ты все-таки счастливая девушка, — веселится Матвей.

* * *

Игнорирую просьбу Ивлева, пока в машине, но только стоит нам подъехать к универу, на губах появляется натянутая улыбка.

— Всё так искусственно, я никогда не позволяю себе обниматься с парнем, возле универа, — говорю, когда Матвей не даёт мне спокойно зайти в универ, обнимая за талию.

— Мне плевать, со мной ты сделаешь исключение, — улыбается, костяшками пальцев проводя по щеке.

Его взгляд меняется, исчезает превосходство, только одна нежность. Если бы не знала правду, подумала, что Ивлев на меня запал.

— И сколько девушек поверили в такую игру? — спрашиваю чуть тише.

— Я потерял счёт, — уголок губы дёргается лишь на мгновение, но он успевает скрыть злую ухмылку, поцеловав мне руку.

— Что ты получишь за спор?

— Синицына, у тебя все равно этого нет, хотя может и есть, — глаза приобретают свой естественный взгляд урода.

— Долго ещё, — внутри все кипит, хочется быть как можно подальше от Ивлева.

— Можешь идти, кто мне был нужен, уже увидел.

Повернувшись, увидела убегающую “жёлтую прессу” Ну конечно, как без неё.

— Синицына, будь осторожней, у меня большой фан-клуб, — целует в щеку и уходит.

— Какого чёрта? — раздаётся рядом злющий голос Иры.

— И это вместо приветствия, — улыбаюсь.