– А фактический?

– Фактический совсем другой. Если ты меняешь местоположение офиса, то имеешь проблемы с переадресацией и изменением устава предприятия. Так что многие пользуются услугами постоянных адресов для корреспонденции.

Я поняла, что Андрей твердо намеревается отдать письма в офис конторы с адресами, и активно сопротивлялась.

– Ты можешь им позвонить и спросить, есть ли у них такой гражданин. Если нет, то письма будут наши.

– На кой черт они тебе сдались?

Я задумалась. И правда, на кой? Но какой-то бес нашептывал на ушко: «открой и посмотри». Я взяла конверт из рук Андрея и быстро распечатала. Брат даже подавиться не успел, как я достала белый лист, на котором было напечатано всего две строчки. Конечно, по-чешски. Я пододвинула листок Андрею.

– Переведи.

– И не подумаю.

– Переведи! – сказала я, как мне показалось, с угрозой.

Ему так не показалось, и он наотрез отказался мне содействовать в этом, на его юридический взгляд, неправомерном деле. Вздохнув, я забрала у него листок и попыталась самостоятельно разобрать написанное. Меня грела надежда, что язык славянский, может, что и пойму.

Сначала Андрей всем своим видом меня игнорировал, но потом мои невразумительные звуки его заинтересовали, и он втянулся. Я медленно читала:

– Вышеград. Это я знаю. А вот здесь, смотри, это что?

– Кладбище.

– И номера. И дата.

Андрей мрачно пошутил:

– Ряд и номер могилы. Дата сегодняшняя. Это приглашение.

Мне стало жутковато от его шуточек. Где-то в моем воображении замаячил болотный огонек приключения. Я посмотрела на дату. И правда, сегодняшняя.

– Слушай, а может, нам туда сейчас съездить? Все равно у нас по плану достопримечательности.

– Ты же была на Вышеграде. С Данилом в прошлом году.

– Я и кладбище это помню. Там возле входа неплохой ресторан. Там боровичка отменная. И карпы чешские.

Андрей поморщился.

– Какая гадость – рыба, да еще на кладбище.

– Попал бы под дождь, как мы тогда, не воротил бы нос ни от горячего, ни от горячительного.

– А что вы там делали под дождем?

– Данил искал, откуда начиналось королевство чешское. Это же первый королевский замок в Праге.

– Нашел?

– Не знаю. Я тогда под деревом от дождя пряталась.

– Учти, я с тобой на кладбище не пойду.

– Умница, так ты согласен?

– А что, у меня есть выбор? Ты все равно туда попрешься. Не могу же я бросить тебя на произвол чешского метро.

– Вот и славно, тогда ешь быстрее.

Андрей еще какое-то время перемежал еду с ворчанием, потом закурил и притих.

16 октября 2008 г. Прага.

День был рабочий, и места на стоянке перед парковым комплексом Вышеграда было предостаточно. Мы припарковались как можно ближе ко входу, но все равно пришлось почти с километр идти пешком. Когда мы наконец добрели до собора, Андрей, как и обещал, внутрь идти отказался, и мне пришлось двинуться на поиски приключения в полном одиночестве. Солнце было в зените и пригревало почти по-летнему. Я сняла куртку и повесила ее поверх сумки. И почему я утром решила, что будет прохладно?

На кладбище в это время дня было пусто, навстречу мне попалась только пара дам без возраста, прогуливающихся под руку. Они сами являлись живым воплощением памятников и, как статуи на могилах, символизировали образец вечной жизни. Заглядевшись на женщин, я никак не могла решить – с какой стороны мне считать ряды. С номерами могил было проще, на многих они были проставлены. Мое беспорядочное брожение вызвало интерес у одной из дам. Они благожелательно подошли ко мне и спросили:

– Вы что-нибудь ищете?

Я с трудом, но все же поняла, что они намерены мне помочь. Привычка автоматически переходить на английский, как только я пересекала границу, сработала и сейчас. Я не задумываясь спросила:

– Бабушка моей подруги попросила меня положить цветы на могилу человека, который ей был дорог. Она написала какой-то номер, но я ничего не могу понять.

Упоминание о дорогом человеке сработало, и дамы активировались. Та, что была повыше ростом, сказала на безупречном английском:

– Вот, посмотрите, эти цифры могут означать дату смерти. Вам придется ей перезвонить, ведь здесь возможны совпадения. Порой на кладбище хоронят по нескольку человек в один день.

Вторая дама пылко воспротивилась:

– Ну что ты такое говоришь, Бланка. На этом кладбище уже давно никого не хоронят. Здесь только богатые семьи и знаменитые личности.

Потом она обратилась ко мне:

– А вы не спросили имя того человека?

Я не растерялась.

– Спросила, но не записала. А сейчас забыла, и мне как-то неудобно ее переспрашивать. Поищу сама. Кладбище не такое уж большое.

Дама повыше с одобрением кивнула.

– Это правильно. Если мы с подругой найдем что-нибудь подходящее, мы вам помашем.

Я поблагодарила и пошла на четвертый круг. Дорожки были вымощены тесаным камнем, чтобы и в дождь было удобно ходить. Пройдя мимо могилы Дворжака, я заприметила скамейку. Эту скамейку, выкрашенную в красный цвет, с белыми резными ножками, трудно было не заметить. Мне необходимо было где-то присесть и поразмыслить, и я механически пошла к ней. По пути, на чьей-то угловой могиле, мое внимание привлекли керамзитовые камешки, которыми прямо на плите были выложены католические кресты. Один большой и шесть маленьких. Один из крестиков был больше похож на указательную стрелку, чем на крест, и слегка повернут в сторону от остальных. Я посмотрела в направлении, куда он показывал, и увидела надгробие в виде арки.

Подойдя поближе, чтобы рассмотреть то, что было скрыто за аркой, я встала у черного фонаря весьма затейливой ковки. Через стеклянную дверцу была видна свеча. Нижний конец этой свечи оказался обернут тонкой полоской белой бумаги. Я осторожно открыла дверцу и вытащила свечу Чувство стыда за совершаемое святотатство не помешало мне снять бумажку. Чтобы хоть как-то загладить свою вину перед покойником, я вернула свечу на место, оставив себе лишь бумажку. Прочитать содержимое мне так и не удалось, потому что мои новые знакомые вдруг оказались в двух шагах от меня и радостно махали. Их призывы раздавались так громко по всему кладбищу, что из собора вышел какой-то человек в одежде священника и выразительно посмотрел на нашу компанию. Я быстро спрятала бумажку в карман и подошла к дамам. Та, что пониже, срывающимся голосом быстро сказала:

– Вот то, что вам нужно. Этот человек умер как раз пятнадцатого октября. И это мужчина в возрасте. Он вполне мог быть поклонником вашей знакомой.