Но про себя решил, что с Ильёй спешить пока не стоит. Хоть и следует дать другу вторую жизнь, хоть и должен он ему по всем понятиям и много всего – следует с этим немного подождать. Разве что совсем приспичит.

А пока у него была одна мужская кандидатура, друг детства и одноклассник Кракен. Он же Кравитц Евгений Олегович, матёрый журналист, рисковый, но умнейший мужик и ко всему прочему настоящий экстрасенс, умеющий видеть ментальное поле человека. Он был единственным в мире, кто сумел рассмотреть в обладателе нечто, отличающее его от других людей. И хотелось надеяться, что при работе с фантомами сможет их отличать от иных людей. Считался немаловажным и тот факт, что Кракен не мучился излишними угрызениями совести во время наказания преступников и прочей швали. А значит, морально готов стать таюрти.

То есть фантом Женьки следовало создавать срочно и безоговорочно, вводя товарища во все дела вокруг обладателя и проистекающие вокруг тайны.

Вопрос стоял только в очерёдности: шестой, то есть следующей в очереди создания обязана быть женщина. И только седьмым – мужчина. Но тут опять победило мнение большинства. Буквально все посвящённые в один голос твердили:

– Ты попробуй, а там видно будет. Раз уж столько ограничений инструкции нарушил, то наверняка и эту обойдёшь, не поморщишься.

Логика в этом была. Да и в любом случае, если не получится, то Кракена всё равно следовало срочно вводить в курс дела. Он и так, когда узнает, что от него да сколько времени скрывалось, будет доставать своими едкими высокопрофессиональными укорами, после которых только и останется убраться если не из России, то из Москвы точно. Как это сделали многие обыватели, раскритикованные журналистом Кравитцем.

Поэтому Иван пригласил Евгения в квартиру Ольги в обеденное время и несколькими условными словами уведомил, что дело чрезвычайной важности. Тот не замедлил явиться, шумно вваливаясь, здороваясь на пороге и держа в руках бутылку шампанского и коробку с тортом:

– А где же обворожительная мадмуазель Фаншель?

– У актрисы, помимо съёмок, прочих дел хватает, – обломал его товарищ, затягивая в прихожую и забирая торт после рукопожатия. – О! Я такой тоже люблю! Ну?.. Чего встал? Проходи, проходи! – Завёл его в гостиную, поставил гостинцы на маленький журнальный столик, а сам ткнул рукой на обеденный стол, накрытый двумя одеялами. – Раздевайся до трусов и ложись!

Понятное дело, что журналист заартачился, делая это в форме притворного испуга:

– Дяденька, я всё, всё расскажу! Только не ешьте меня!

– Ты пока ложись, тем более что это я буду рассказывать…

– Ты чего, Грава? – перешёл одноклассник на школьное прозвище, уже начиная сердиться. – Ты же знаешь, я втёмную не играю. Вначале деньги – потом стулья!

– Да-а?.. Не играешь?.. А если я тебе обещаю, что буду рассказывать о том, что творится в Москве с преступниками, почему это происходит и кто это всё творит? Тогда ляжешь?

– Так бы сразу и сказал, – заискивающим тоном продолжил Евгений, быстро расстёгивая пуговицы на рубашке. – За такие сведения я готов себя даже маслом намазать и посолить!

– Ага! – притворно кривясь от вида волосатой груди товарища, забормотал Иван. – Только тебя вначале побрить бы не мешало, прежде чем маслом мазать… а ноги так вообще паяльной лампой просмолить… Ну чё замер? Ложись! Всё равно у меня нет такой лампы, погреться тебе не удастся… На живот вначале…

Начал ощупывать притихшего Кравитца вначале в районе шеи, потом головы, потом плеч. Всё как в инструкции описывалось. И при этом начал постепенно подводить к нужной теме:

– Только сразу тебя придётся обломать. Ты узнаешь невероятные тайны, но написать о них, а тем более раскрыть в своих статьях никак не сможешь…

– Так всё страшно, и меня сразу прихлопнут?

– Нет, дружище, всё гораздо интересней и грязней одновременно. Ты будешь молчать, потому что самому придётся принимать участие во всех этих событиях. Естественно, с совещательным правом определения: кто виноват и что с этим ублюдком сделать.

Кракен выкрутился, словно угорь под руками, ложась на бок и не мигая уставившись другу в глаза:

– Хм… а ведь ты не врёшь… Но скорей всего что-то недоговариваешь или собираешься ловко оперировать полуправдой.

– Окстись, любезный! – обиделся Иван, силой укладывая тело-образец в прежнее положение. – Не с моими скромными талантами в софистике, эклектике и риторике пытаться переиграть словами такого зубра русской журналистики, как ты. Понятно, что тебя вначале следует не просто заинтриговать, а сильно озадачить. Показать нечто такое, во что даже ты не сможешь поверить с ходу. А уже потом приступать к главному изменению твоей жизни…

– Покажи! Немедленно покажи!

– Ладно, чем бы тебя таким удивить?.. – задумался на мгновение Загралов, хотя у него уже давно всё было продумано. Просто следовало узнать, чем занят фантом Фрола и сможет ли он сейчас отлучиться на полминутки. Тот мог, поэтому монолог продолжился: – Ты помнишь, как мы с тобой встречались в «Ёлках-Палках» и нам весьма помог бравый капитан полиции?

– Конечно, помню. Тот самый, похожий на пасечника Фрола. Я ещё специально поднимал дело о его гибели… вернее, убийстве.

– Отлично! Так вот этот капитан сейчас появится здесь. Вначале невидимый, но вполне ощущаемый. А чтобы доказать его материальность, он тебе… он тебе, допустим, пятки пощекочет.

– Э-э-э? – Евгений приподнял голову, скептически оглядел всю гостиную и саркастически хмыкнул: – В фокусники подался? Ха! Да нет, если надо, то пусть меня хоть по заднице шлёпает… Только руки свои мне на плечи положи и не вздумай…

Уже стоящий рядом Фрол в образе таюрти не удержался и этаким крепким шлепком наградил журналиста пониже спины.

Ох и вскинулся Кракен, ох и взвился! Чуть стол не поломал! И хорошо, что Иван крепко успел придержать друга за спину, чуть не всем весом своего тела прижимая к столу. Могла и люстра пострадать. А то и лепнина на потолке. Потом отчитывайся не столько перед женой, как перед тёщей.

И все эти опасения наговаривались вслух, пока дико озирающийся гость чуток не успокоился и не сумел из себя выдавить:

– А что это было?

– Ты же сам разрешил Фролу тебя шлёпнуть? Вот он и стоит сейчас рядом невидимый. В следующий момент он станет видимым, поздоровается с нами и опять умчится по своим делам. Как раз тем самым, о которых я тебе намекнул и о которых у нас с тобой дальше речь пойдёт. Готов?

– Г-готов… – последовало утверждение без всякой уверенности в голосе.

– Ну… вот он… Здоров будь, Фролушка!

– И тебе не хворать! – буркнул окончательно материализовавшийся фантом, протягивая пятерню журналисту: – Знаю, знаю твоё имя. И что человек ты правильный – тоже знаю. Так что давай быстрей вникай в тему и работать! К нам на помощь. Дел невпроворот.