в буквальном смысле слова находится под угрозой. Акротири стоял на краю кальдеры большого, частично затопленного вулкана. Толчки усилились; землетрясение привело к своевременной эвакуации Акротири, поскольку около 1500 года до н. э. остров Тера был разрушен в результате одного из величайших вулканических извержений в истории человечества, в результате чего остров Тера в форме полумесяца оказался над волнами.28 Сейсмические изменения произошли и на Крите, как в прямом, так и в метафорическом смысле. Землетрясения нанесли серьезный ущерб Кноссу около 1525 года, начав период, когда часть дворца, возможно, была заброшена. После взрыва Теры дождь из пепла затмил солнце, возможно, на несколько лет, а затем упал на землю, так что на восточный Крит выпало до 10 сантиметров пепла. Серьезное нарушение сельского хозяйства привело к длительному голоду. В небольшом минойском дворце Арханес на горе Юктас камеры, ранее использовавшиеся для других целей, превратились в кладовые. Необходимость беречь запасы усугублялась разрушительным воздействием извержения на весь регион, поэтому нельзя было полагаться на торговлю с соседями, чтобы восполнить недостаток. Ощущение кризиса передает жуткая находка в здании в Кноссе, известном как Северный дом; примерно в это время были убиты четыре или пять детей, и их плоть была содрана с костей, что, несомненно, являлось актом ритуального жертвоприношения и каннибализма.29 Минойцы хотели умилостивить богов и богинь, которые казались все более гневными.

К этому периоду относятся картины с изображением эмиссаров, прибывших ко двору фараона в Луксоре. Возможно, они прибыли в надежде, что критским союзникам фараона будут доступны не слоновая кость, обезьяны и павлины, а зерно долины Нила. Извержение Теры ослабило, но не уничтожило экономику и общество Крита, и Кносс сохранял богатство и влияние, хотя и в меньших масштабах, в течение примерно пятидесяти лет. Это разрушение стало лишь первым этапом в гораздо более широкой серии перемен, которые изменили политическую, экономическую, культурную и этническую идентичность восточного, а возможно, и западного Средиземноморья.

 

 

Купцы и герои, 1500 г. до н. э. - 1250 г. до н. э.

 

I

 

Примерно в 1500 году до н. э. на Крите произошли не только масштабные экономические, но и очень значительные политические перемены. Приход на остров греческой династии произошел примерно в то время, когда многие поселения, такие как Арханес, были заброшены; из великих дворцов уцелел только Кносс, а минойские поселения разрушались одно за другим. Виной тому землетрясения и пожары, а также захватчики из Греции. Поскольку никто толком не знает, кто виноват, были предприняты ловкие попытки объединить эти объяснения друг с другом и утверждать, что греки воспользовались хаосом на Крите, чтобы захватить власть; или, возможно, критяне нуждались в сильных лидерах, которые бы взяли на себя ответственность, и обратились к грекам. Однако несомненно, что минойский Крит был втянут в развивающийся мир микенских греков. Область, имевшая относительно небольшое значение в торговых сетях раннего и среднего бронзового века, теперь стала центром политической и, возможно, торговой власти в Эгейском море: великие центры микенской культуры и власти представляли собой линию поселений вдоль окраин восточной Греции и немного вглубь страны, от Иолкоса (Волоса) на севере, через Орхоменос, Фивы, Микены, Тиринс и до Пилоса на юго-западе. Первые признаки успеха были заметны уже в начале XV века, когда микенские цари были погребены в могильном круге А (как он стал известен), их лица были покрыты масками из кованого золота, которые, похоже, копировали их бородатые черты, и которые предполагали попытку подражать бесконечно более грандиозным золотым маскам погребенных фараонов.1 Тем не менее, Микены, "богатые золотом", сохранили свою особую роль и репутацию. К двенадцатому веку до н. э., если верить свидетельствам гомеровского "Каталога кораблей" (архаичного текста, включенного в "Илиаду"), эти гоплиты обычно признавали своим вождем ванакса или правителя Микен.2

Описания минойцев незаметно сливаются с рассказами о микенцах. Отчасти это объясняется тем, что отпечаток критского искусства на греческом материке был очень сильным; микенские предметы, такие как керамика, лишь постепенно приобретали индивидуальность по мере того, как местные гончары разрабатывали свои собственные формы и узоры. Отчасти нечеткая граница между минойцами и микенцами является результатом очевидного микенского завоевания Крита и оккупации Кносса грекоязычной элитой с материка; но даже в этом случае преемственность очевидна, а система письма, которую микенцы разработали для записи своего греческого диалекта, была адаптацией слоговой системы линейного письма А, созданной на минойском Крите - линейного письма В, триумфально расшифрованного Вентрисом и Чедвиком в 1950-х годах.3 В Кноссе микенцы восстановили, а в Пилосе создали тщательно продуманные архивы глиняных табличек, на которых они записывали дань, выплачиваемую их царям и богам подвластным населением. Даже в южной Греции их религиозные культы мало чем отличались от минойских, если судить по оставленным артефактам: изображения на печатях богинь и жрецов, изображение на чаше и панели спорта или обряда вскакивания на быка (и даже если эти предметы, найденные в Греции, на самом деле были сделаны на Крите, как утверждают некоторые, их присутствие в Греции свидетельствует об интересе к ритуалам с быком).4 Имена богов и богинь, которым поклонялись в классической Греции, часто выдают догреческие корни, и эти божества иногда можно идентифицировать в письменных записях микенцев. В торговле также прослеживается преемственность: греческие и критские товары переправлялись на Родос, в Сирию и Трою, но теперь более длительные путешествия совершались вглубь Средиземноморья, вплоть до Сицилии и Италии.

 

Микенцев отличал воинственный характер. Микенцы были хорошими учениками, они погружались в существующую культуру. Классические греки рассказывали, как отцы-основатели, такие как Пелопс, прибыли в Грецию из других земель, в его случае из Анатолии, хотя предки микенцев, вероятно, находились в гористой местности на юге Балкан. Они были великими строителями укреплений. Легко обороняемые дворцы, характерные для минойского Крита, стали редкостью - единственным значимым примером является Пилос на юго-западе Пелопоннеса, и он почти наверняка обеспечивал свою защиту за счет содержания большого морского флота - "деревянных стен", как позже оракул в Дельфах опишет флот Афин. Море играло важную роль в микенской цивилизации, но также и сухопутные сражения и осады, представленные в их искусстве и еще более драматично - в массивных подпорных стенах цитаделей Микен и Тирина. Толщина стен Микен достигала семи метров, а в Тирине сквозь каменную кладку проходили узкие туннели, которые до сих пор можно посетить, и которые описывались классиками как работа циклопических гигантов. Линейные таблички B также свидетельствуют о важности для этого воинственного общества колесниц, которые были перечислены на табличках, и которые были описаны