— Вот и он так сказал. — Иван невесело усмехнулся. — А я и подумать не мог, что до меня дойдет очередь… Шестому сыну трон достается только в сказках.

Шестому?.. Я мысленно пересчитал в уме всех детей Александра Третьего. Николай и Михаил погибли на войне, Александр-младший скончался в младенчестве… в моем мире, во всяком случае. Георгий, видимо, здесь тоже умер от туберкулеза еше в конце прошлого века. Остались только великая княжна Ксения и сам Иван — пятый в списке наследников, как я думал раньше…

Значит, все-таки был еще один. Его величество с Марией Федоровной не теряли времени даром… Впрочем, без особого толку — война и болезни забрали всех сыновей, кроме одного. Да и этот едва не погиб, а теперь еще и загремел в мертвый мир вместе со мной.

— Наверное, отец тогда действительно был прав. Но мне, Володя, все равно стыдно… до сих пор. — Иван поджал губы и отвернулся. — Тогда много кого мобилизовали, в каждом роду. Даже старики надевали форму — кто-то снова, кто-то в первый раз. Все воевали!

Похоже, вино на голодный желудок сделало свое дело, и его высочество, что называется, понесло. И теперь парень выдавал мне все, о чем не говорил, пожалуй, даже с венценосным родителем.

Глупый, дурацкий стыд. Я уже успел забыть, испытывал ли сам что-то подобное хоть когда-нибудь. Но зато не раз видел таких же вот мальчишек. Юнцов с горящими глазами, которые сбегали из дома, приписывали себе пару-тройку лет и шли добровольцами на фронт.

Отечественная война тысяча восемьсот двенадцатого года, Крымская. Русско-японская, Первая Мировая и сразу за ней — Гражданская. Вторая Мировая. Афганистан… Я прожил на белом свете и уже не раз убеждался: не стоит переживать, если родился слишком поздно, чтобы попасть на одну войну — просто подожди.

И как раз подоспеешь к следующей.

— А что было дальше? Морские походы? — Я сделал пару шагов и уселся на пустующую койку. — Сухопутная операция на островах? Оккупация Японии?

— Николай погиб, освобождая Порт-Артур. — Иван неуклюже опустился прямо на тумбочку, будто ему вдруг стало тяжело стоять. — Михаила убило снарядом при Цусиме. А Меншиков там лишился обоих сыновей.

— Думаешь, он из-за этого рассердился на его величество? — отозвался я.

— Едва ли. — Иван покачал головой. — Точнее, не только из-за этого. Еще до войны старик сделал изрядную карьеру в министерстве иностранных дел. И буквально бредил чином канцлера.

Глава 7

Канцлер? А вот это уже интересно! Я уже засомневался было, что Иван скажет что-то полезное. Парня явно тянуло на тоску, раздумья и чуть ли не философские вопросы. И я не то, чтобы не мог его понять, но все же ждал хоть каких-то фактов о светлейшем князе Меншикове, которому без видимой причины приспичило устроить войнушку в самом центре Петербурга.

Впрочем, неудивительно — после всего, что мы сегодня пережили, его высочество имел полное право сидеть на койке хоть верхом на покойнике, обнимать собственные колени и биться затылком о стену. А он всего-то навсего решил посмаковать застарелую обиду. То ли на самого себя, то ли на строгого родителя. А может, на весь жестокий и несправедливый мир в целом. Однако стоило мне подбросить нужный вопрос, как беседа тут же свернула в старое русло.

Именно туда, куда нужно.

— Очень похоже на то, что его светлость желал власти. Полномочий второго после его величества лица в государстве, — задумчиво проговорил я. — А не просто чин, который по сути своей является лишь красивым названием министра иностранных дел.

Неудивительно, что они с императором Александром были в контрах, и в конце концов закусились насмерть. Тот тоже не мог не наблюдать за восхождением звезды Отто Бисмарка, возглавлявшего верховный совет Германского рейха аж при трех монархах династии Гогенцоллернов. И наверняка сообразил, что амбициозный князь стремится повторить своего немецкого «коллеги», который тоже начинал свой путь в большую политику с должности в одном из прусских министерств.

Зная Александра лично, я ничуть не сомневался, что подобная затея уж точно не вызвала у меня восторга. Его величество был далеко не бездарным правителем, умел действовать быстро и принимать решения даже в весьма неоднозначных условиях, но вряд ли хоть кто-то мог бы назвать его прогрессивным монархом.

В моем мире конец девятнадцатого века был насквозь пропитан духом консерватизма. Да и в этом, пожалуй, тоже — а сторонник самодержавия уж точно не станет делиться властью. Даже с самым блестящим и авторитетным из своих министров или членов Государственного совета. Не случайно Александр ненавязчиво оттер в сторону своего великовозрастного тезку Горчакова и в конце концов даже отправил в отставку, хотя тот определенно был еще ого-го.

Конечно же, если не погиб в сегодняшнем бою.

— Полагаю, ты прав, — вздохнул Иван. — Если бы Меншиков хотел получить только чин по первому классу или очередной орден — получил бы. Только у него их и до войны, считай, уже некуда вешать было.

— Не удивлюсь, если его светлость еще и знатный германофил, — усмехнулся я. — Если уж быть канцлером — то исключительно на немецкий манер. Со всей полнотой исполнительной власти и правом назначать и снимать министров по собственному усмотрению.

— Вижу, ты разбираешься в политике.

— Ничуть. Зато я не так уж плохо разбираюсь в людях. — Я пожал плечами. — Меншиков не из тех, кто довольствуется малым. И идти даже на малейшие уступки такому человеку — смерти подобно… Надеюсь, в