— И что же ты им ответил?

— Что надеяться, будто вы живы, — глупо, а ожидать, что вы вернетесь в Данфарри, — еще глупее. — Роуэн теребил в руках шляпу, лицо его скривилось в хмурой гримасе. — Они определенно мне не поверили. Все это дурно пахнет. Вот почему я решил, что мне следует доставить это вам.

Я сломала печать. Письмо было кратким и по существу.

Требуется ваш совет. На закате пятнадцатого дня месяца туманов. Арочный мост в знаменитых садах вашего покойного кузена.

— Виндам… Он хочет встретиться в садах Мартина, в Виндаме. — Я скомкала бумагу и швырнула ее на пол. — Бесстыжий ублюдок! Да как он смеет ступать туда!

Мартин, граф Гольтский, был моим дальним родичем по материнской линии, лучшим другом и наставником моей юности. В тот же самый день, когда король и Совет лордов приговорили Кейрона к сожжению, Эвард казнил Мартина, его возлюбленную и Танаджера, брата Тенни, обвинив их в сговоре с волшебниками ради свержения его власти. Только Тенни удалось избежать гибели. Кто бы ни заявил права на земли и титул графа Гольтского, мысль об Эварде, прогуливающемся по садам Мартина, показалась мне ужасной.

— И еще одно, — добавил Роуэн. — Посланец сказал: «Передайте ей, что поиски одной особы могут обнаружить и других, кого вообще не следует находить».

Холодный страх быстро погасил мое негодование.

— Звезды ночи! Может ли Эвард знать о Герике?

— Они сказали ни словом больше, чем я вам передал. Я подумал, что они, возможно, прознали о трех чародеях, живших в вашем прежнем доме. Они-то, по крайней мере, теперь далеко.

Когда Кейрон впервые спас Мост Д'Арната, он исцелил трех зидов, вернув им души, украденные у них несколько столетий назад. Они ненадолго задержались в моем старом домике, но уже вернулись в Гондею, выполняя поручение Кейрона. По крайней мере, они вне досягаемости Эварда. Но если король что-нибудь узнал о Герике… что он сын Кейрона… тоже чародей…

Я подхватила с пола письмо и снова в него уставилась. А еще оставался Тенни… Роуэн смотрел на меня, теребя поля шляпы.

— Я не могу позволить Эварду меня искать, — решила я. — Любые расспросы о моих былых знакомствах приведут его к отцу Тенни, а тот с легкостью направит их сюда. И это подвергнет опасности не только Герика, но и Тенни, все еще приговоренного к смерти.

То, что мой старый друг избежал казни шестнадцать лет назад, было чистым везением.

— Вероятно, настало время для вашего переезда. Подальше отсюда.

— И куда нам идти? Мы не можем прятаться всю жизнь.

«Страстно желает…», «Требуется ваш совет…»

— Кроме того, мне любопытно…

Возможно, сказывалось недельное напряжение, но я уверилась в том, что мне следует ответить на просьбу Эварда. Все, что угодно, только бы убраться из Вердильона и от этих выматывающих душу дней. Сама я короля не страшилась. Даже его едва завуалированные угрозы не могли поколебать мою уверенность. Я была убеждена, что это не что иное, как знаки безотлагательности, неловкая попытка убедить. Эвард всегда был задирист. Но его дружеская расположенность к моему брату, подтверждавшаяся раз за разом, мешала ему расправиться со мной. И каким-то образом в день, когда я сообщила ему о смерти Томаса и странных обстоятельствах, с ней связанных, я почувствовала, что его благосклонность распространилась и на меня — печальный дар сердца, почти не знавшего мягкости.

Нет, единственное, что меня заботит в связи с этой встречей, — это безопасность Герика. Мне бы не хотелось, чтобы Эвард им заинтересовался. С другой стороны, оставить его одного я тоже не могла. Отголоски ночных кошмаров моего сына все еще звенели в моих ушах.

— Я думаю, лучше всего будет выяснить, что ему надо. Герику придется отправиться со мной. И Раделю тоже. Мы поедем переодетыми, и, если Эвард замыслил ловушку, она не сработает, поскольку прибудем мы вовсе не так, как он того ожидает. А перемены пойдут нам только на пользу.

* * *

Я тщательно продумала все аргументы, прежде чем предложить этот замысел остальным. Но, к моему изумлению, Герик сразу же с головой погрузился в планирование.

— Паоло тоже стоит поехать, как ты думаешь? Ему так здорово удается просачиваться в разные места и заставлять людей проговариваться о том, что они вовсе не собирались выбалтывать. Нам стоит разведать обстановку, прежде чем ты встретишься с королем Эвардом.

Деревья звенели от щебета черных дроздов, пока мы с Гериком и Тенни, сидя на лужайке, обсуждали нашу поездку в Монтевиаль. Грэми Роуэн уже отправился обратно в Данфарри, убежденный, что меня следовало бы запереть в приюте для умалишенных.

— Даже и не думай, что я подпущу тебя близко к этой встрече, мой мальчик, — сообщила я. — Ты и Радель — и Паоло тоже, если он поедет с нами, — будете держаться подальше.

Хотя и встревоженный обсуждением, Тенни согласился, что нам нужно выяснить, чего же хочет Эвард.

— Но если вы собираетесь это сделать, вы, прежде всего, должны быть осторожны и быстры, — заметил он. — Большая компания будет слишком заметна. Я по-прежнему считаю, что оба юноши должны остаться здесь.

— С Гериком я не расстанусь, — возразила я.

— А я не поеду без Паоло. — Узкое лицо Герика выражало оживление и решительность. — Он может ехать сам. Как торговец лошадьми, например. Так даже лучше, чтобы наблюдать, не присоединяясь к нам. Ну а мы с мамой — и, полагаю, тени дар'нети тоже придется поехать с нами, — мы бы могли быть…

— … семьей, пытающейся устроить сына оруженосцем, — подхватила я, заразившись энтузиазмом Герика. — Это самый обычный повод для того, чтобы мать с сыном отправились в Монтевиаль. Отец погиб на войне. Семья ищет кого-нибудь, кто взял бы мальчика под свое крыло.

— Как раз то, что пыталась сделать Филомена после смерти Томаса, перед тем как я отправился в Зев'На, — подытожил Герик.

Он произнес это так… мимоходом. Зев'На. Эти звуки вонзились в мое сердце, пробудив странно смешанные ужас и надежду. Название напоминало о невероятном горе и отчаянии, однако спокойствие, с которым Герик упомянул крепость лордов, несомненно, говорило о его выздоровлении. Он так неистово сберегал в тайне собственные мысли, что я цеплялась за малейший признак улучшения.

— Именно, — подтвердила я. — Рад ель будет учителем фехтования, который до сих пор обучает мальчика. Ну как, мы справимся?

— Конечно, — согласился Герик. — Я хотел бы снова увидеть Монтевиаль. Последний раз я был там лет в восемь-девять, когда папа — Томас — взял меня посмотреть на руины Вожьера. На самом деле, я думаю, он больше хотел показать мне свои новые покои во дворце, чем развалины.

— Могу себе представить. Томас был неисправимым хвастуном.

Я улыбнулась Герику, и он ответил мне тем же. Краткое, замечательное отражение моего брата и Кейрона сразу. Он редко улыбался.