— Посол с супругой и двумя детьми! — перебил Гуров. — Если тебе отшибло память и из сотни твоих грабителей нельзя выдавить ни слова, последуют самые печальные последствия.

— Бог с вами. Лев Иванович, вы мне угрожаете? — Яша рванул рубашку на груди так осторожно, что она даже не треснула.

— Я не угрожаю, башку оторву, — Гуров взглянул на часы. — Сейчас девятнадцать-пятнадцать, к десяти утра я должен иметь полный расклад, кто из твоих парней стоял на парковке, кто пил кофе, кто сидел в сортире. Кто что слышал, видел, мог видеть или слышать. Ты, Яша, уже большой мальчик, должен понимать, когда можно шутить, когда следует говорить серьезно. Я вернусь завтра в девять. Говорили мы с тобой об оставленной в такси фотокамере “Сони” — вчера вечером. — Гуров поднялся.

Оперативники стояли у машины Гурова. Увидев начальника, Крячко любезно распахнул водительскую дверцу, все заняли места и поехали. Следовало поговорить, а возвращаться в душный кабинет с беспокойным телефоном на столе не хотелось. Съехали с трассы, встали в теньке. У оперативников нашлась минералка и бутерброды.

— Валентин, слушаем тебя, — сказал Гуров, закуривая.

— Нас с Григорием можно слушать порознь и вместе, толку мало. — Нестеренко жевал травинку и недовольно морщился. — По прилете ничего особенного не произошло. Люди бывалые отмечают, что не было обычных для южан объятий, длинных речей и застолья. И вообще встречающих оказалось на редкость мало. Обменялись короткими речами, и московский посол уехал, гостя до машины не проводил.

— Видно, там власть сменилась, — предположил Котов. — И посол в Лондоне оказался лишним.

— Нас не касается, — сказал Крячко. — Интересен высокий блондин в штатском, разговаривавший с водителем, и парнишка, крутившийся рядом с машиной, возможно, он и подложил шип под переднее колесо.

— Я уже говорил, имеются у меня агентурные данные на одного афганца, служившего и в Чечне. Боевой разведчик, возможно, старлей, — Гуров помолчал. — Вроде бы имел тягу к преступной группировке, но отошел. А у нас имеются два трупа. Люди убиты явно бывшими разведчиками. Удар ножом профессиональный. — О подозрениях в адрес генерала Зотова Гуров не сказал ни слова.

— Верно, Лев Иванович, но главное — это такси и таксисты, они много чего знают, хорошо, что на контакт с нами пошли, — высказался Крячко.

— Не любят они нашего брата, — заметил Котов.

— А кто нас любит? — усмехнулся Станислав. — И только в день получки.

— Не будь циником, — оборвал друга Гуров.

— А почему мы вообще занимаемся данным вопросом? — спросил Станислав. — Существует служба безопасности, генерал Кулагин. Пусть они по сантиметру вымеряют весь путь семьи от трапа самолета и до посадки в машину, умчавшую их в лесные дали. Кто встречал? Кто видел встречавших? Какая машина? По-моему, я рассказываю картину пятидесятых годов. В те годы мы расправлялись с врагами, как повар с картошкой.

— В кино, — вставил Котов.

— Не перебивай старших! — Станислав сделал вид, что рассердился.

С шоссе скатилась машина ГАИ, из нее вышел загорелый здоровяк, весело спросил:

— Водочку распиваем на природе? Очень пользительно, особливо за рулем.

— Так мы же не за рулем пьем, а на травке, — Крячко поднялся, отряхнул брюки, обнял инспектора за крутые плечи, пошел с ним по проселку к машине ГАИ, что-то шепча на ухо.

Инспекторская “Волга” лихо вырулила на шоссе и исчезла в потоке.

* * *

Летом в девять совсем светло. Когда Гуров пришел домой принять душ и переодеться, Мария встретила его в полупрозрачном пеньюаре, который лишний раз доказывал, что она все еще очень привлекательна.

— Здравствуй, герой! — весело закричала она. — Я видела “Новости”, можешь ничего не рассказывать. Свежая рубашка, светлый костюм и прочее, все необходимое, на кровати. “Боржоми” и иное — в холодильнике, кофе — на плите, я к тебе даже не приближаюсь. Я отправляюсь на вечеринку к Аське, обещаю вести себя в рамках приличия.

— Привет, бандитка! — Гуров швырнул пиджак на диван, снял туфли, почувствовав прилив нежности и благодарности к женщине, которая терпит его отвратительный характер, отвратительную работу и делает вид, что ей безумно весело.

— Маша, признайся, в кого ты такая умная? — спросил Гуров, вытягивая ноги и расслабляясь. — Может, у вас весь род такой?

— Абсолютно! — весело согласилась Мария. — Мы все в праматерь свою, Еву. Жила такая девица на земле, ты, может, и не слышал?

— Слухи. Оперативник не верит слухам, тем более лживым. Все от одной девицы, а умных женщин наперечет.

— Ты бы вздремнул минут несколько, разбужу. Гуров вскочил и, срывая на ходу влажную рубашку, рванулся в душ. Мария вошла следом, огладила его левый бок, уже задубевший, но не совсем здоровый шов, след от удара Тулина.

— Выйди, я стесняюсь, — он задернул шторку и начал намыливать голову. — Чем меньше волос, тем больше забот.

— Не греши, он все слышит, — Мария перебросила через шторку полотенце. — Седеешь потихоньку, и то это я от зависти. Если мою башку отмыть, ты мальчиком окажешься.

— Ты, кажется, опаздывала?

— Я пунктуальна только в делах. На вечеринки я всегда опаздываю. — И с пафосом произнесла: — Смотрите, кто пришел! Опять у этой стервы новая кофточка! — Мария рассмеялась и вышла из ванной.

Приняв контрастный душ, Гуров надел халат, сел в гостиной и набрал номер сотовой связи Шалвы Гочишвили.

— Я слушаю, — ответил сочным голосом Князь.

— Мир тебе и долгие годы, Князь. Гуров беспокоит.

— Ты не можешь меня побеспокоить, генацвале! Твой голос вносит радость в мое старое сердце, — ответил Шалва.

— Ты слишком мудр, Шалва, понимаешь, мой звонок, лишняя тревога, — усмехнулся Гуров.

— Я всегда рад разделить тревогу друга, — ответил грузин.

— Привет, Шалва, береги мальчика, я улетаю! — крикнула Мария в трубку, поцеловала Гурова в щеку и прошла своей шикарной походкой к двери.

— Поцелуй женщину, джигит!

— Хорошо, Шалва. Но только завтра, сегодня мы уже не увидимся, — Гуров перешел на серьезный тон: — Знаешь, зачем я звоню?

— Конечно, только разговор не по телефону. Я могу заехать за тобой минут через тридцать.

— Буду ждать, — Гуров положил трубку и начал тщательно одеваться.

Они были знакомы больше двадцати лет. Некогда сыщик выдернул грузина из-под высшей меры, затем Шалва ушел в легальный бизнес, но связи в уголовной среде сохранил огромные. Они встречались два-три раза в год, оказывая друг другу услуги некриминального характера. Последний раз Шалва обратился с просьбой. Чеченский парень был обвинен и осужден за теракт в Москве. Погибли люди, чечена ждала “вышка”. Шалва поклялся, что была провокация и внук его друга не виноват.