уснуть. Ну, есть ещё одна вещь, которую я не прочь сделать, и это подрочить на образ милой прекрасной Алиссы.

Алисса, которая заставляет мой член напрягаться в пределах моих джинсов с тех пор, как она застонала, откусив первый кусочек кекса сегодня утром. Если быть честным, то он был чертовски твердым с тех пор, как она вошла в двери моего клуба.

Брэй, похоже, единственный храбрец из всей группы. Ну, храбрость это или глупость, я еще не решил.

— Где тебя носило? — кричит он.

Подняв на него брови, я не пытаюсь ответить на его вопрос, а сначала повторяю свой.

— Какого хрена вы все здесь делаете?

На этот раз говорит Элла:

— Насколько я знаю, то живу, но оставлю вас двоих с этим брюзгой.

Я смотрю, как она идет по коридору, не проходит и минуты, как я слышу звук захлопнувшейся двери, сокрушаясь, что возможно она повредила двери. Элла никогда не умела закрывать их тихо.

Поворачиваюсь к Брэю и Дину, которые всё еще сидят на моем чертовом диване и выглядят так, будто им наплевать на все на свете.

— Она права. Она живет здесь, а вы двое ублюдков — нет, — я лезу в карман и достаю ключи от McLaren, бросая в сторону Брэя, он с легкостью их ловит, — сделай себя полезным и отвези McLaren в химчистку, а я пойду посплю несколько часов. Увидимся с вами обоими в клубе около семи вечера, — я направился к своей спальне, надеясь, что смогу быстро сбежать.

— Подожди, ты же чистил её два дня назад, почему тебе снова нужно это так скоро? — Брэй любопытный ублюдок, задающий вопросы. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть его, ожидающего объяснений с поднятыми бровями.

— Потому что сегодня утром я ел в ней кекс и устроил гребаный беспорядок. Кроме того, это моя гребаная машина, и если я хочу, чтобы эта чертова штуковина чистилась каждые два дня, то, черт возьми, буду это делать, — я не могу сдержать раздраженный тон. После того, как всю ночь наблюдал за Алиссой, которая спала на диване в моем кабинете, я чертовски устал, чтобы беспокоиться об этом.

— Ты даже не любишь кексы, — беспомощно добавляет Дин.

— Напомни мне еще раз, почему ты здесь? — я бросаю на него смертельный взгляд, который заставил бы большинство мужчин обделаться. Но только не его. Дин был одним из моих лучших друзей с начала средней школы, я мог нанять его в качестве начальника службы безопасности, но он нечто большее, он — моя семья.

— Я здесь, придурок, потому что кто-то должен был подвезти Эллу из клуба вчера вечером, когда понял, что ты не вернешься. Брэя тоже не было, поэтому я остался на ночь, чтобы не оставлять её одну.

На мои поднятые брови он быстро добавляет.

— На диване, я спал на этом гребаном диване, — он указывает на подушку и одеяло, которые всё еще разбросаны на диване.

— Спасибо, но это не объясняет, почему ты всё еще здесь? — я провожу руками по волосам, даже не уверенный в том, что волнует ли меня, почему они здесь.

— Это просто, — говорит он с огромной улыбкой на лице, — Брэй вернулся сегодня утром. Когда мы заметили, что ты не пришел домой вчера вечером и всё еще не вернулся сегодня утром. Мы занялись поиском места, где кто-то мог похоронить твою жалкую задницу, чтобы мы смогли выкопать её и похоронить тебя так, как думаем, ты заслуживаешь. Мы не находили ни одной другой причины, почему ты не пришел домой или не ответил ни на один из тысяч наших звонков или сообщений.

Он прав, я игнорировал их звонки и сообщения всё утро. Не желая объясняться, просто пробурчал.

— Насколько мне известно, я взрослый двадцативосьмилетний мужчина, и у меня точно нет комендантского часа. Увидимся с вами обоими, ублюдки, после того как я высплюсь, — не оглядываясь, иду в свою комнату и закрываю за собой дверь.

Я раздеваюсь, забираюсь в кровать, почти простонав от мысли о том, что могу поспать несколько часов, и закрываю глаза. Пролежав пятнадцать минут с мыслями об Алиссе в голове, я понимаю, что сон — последнее, о чем думает мой член. Я тянусь к прикроватной тумбочке и достаю тюбик со смазкой. Выдавив немного на руку, тянусь вниз и медленно поглаживаю свой член, простое прикосновение вызывает дрожь по позвоночнику.

С мыслями об Алиссе я поглаживаю еще несколько раз, представляя её на коленях. Голубые глаза смотрят на меня, когда она медленно берет мой член в рот, до самого горла, посасывая, когда она втягивает щеки, возвращаясь вверх по моему стволу. При этом я громко стону, еще несколько толчков, её имя на моих губах, и сильно кончаю, на весь, блядь, дом.

Я качаю головой думая о том, как быстро кончил при мысли об Алиссе, как будто мне снова пятнадцать лет. Я встаю, быстро принимаю душ, после чего забираюсь обратно в кровать и засыпаю.

Посмотрев на часы, вижу, что уже девять тридцать. Я сижу здесь, застряв в своём кабинете с Дином и Брэем, с семи часов. Скажем так, тот факт, что крошки от кексов в

McLaren были по всей пассажирской стороне, не ускользнул от внимания Брэя. По меньшей мере, тридцать минут мне пришлось слушать, как он и Дин поносили меня за то, что я позволил какой-то цыпочке, как они её называли, есть в моей машине. Я пропустил это мимо ушей и отказался давать им ещё больше патронов против меня.

Сейчас мы обсуждаем планы на вечер. У нас есть новая перспективная группа Cyrus, которая сегодня впервые выступит вживую. Я выделил им тридцатиминутный тайм-слот. В субботу вечером, один из самых оживленных вечеров в моем клубе, это чертовски щедрое время.

Дин и Брэй спорят о том, сколько вышибал нам понадобится, чтобы окружить сцену для предотвращения хаоса вечером, когда стук в дверь останавливает их споры.

— Войдите, — зову я.

Кейтлин, мой PR-менеджер, входит и оглядывает меня с ног до головы, прежде чем наклеить улыбку на свои фальшивые губы.

— Зак, это будет отличная ночь, мы получили много положительных отзывов о промо-акции с Cyrus. Мы ожидаем полный зал к десяти тридцати вечера, — она смотрит на меня с ожиданием.

Неужели она хочет чертову золотую наклейку за то, что сделала свою работу? Не обращая на неё внимания, я поворачиваюсь к Дину.

— Ты проинформировал службу безопасности о группе? Я не хочу никаких проблем сегодня вечером. Если к