— Я так рад встретить бывшего ученика в таком месте, — улыбался Математик Боя, идя плечом к плечу с Кюки во главе отряда.

— Честно признать, я был ошарашен, когда увидел вас, сенсей, — почесал в голове Кюки. — Но я тоже очень рад.

Бито и остальные в отряде смотрели на легендарного шиноби… со скепсисом. В шаркающей походке, простоватой улыбке и совершенно старческом щебетании не было и тени от тех легенд, которые они слышали. Скорее уж наоборот — если бы их попросили найти человека, которого они максимально НЕ считают Математиком Боя, то этот дедуля явно был бы в списке на лидирующих позициях.

Но командир сказал, что это он. И даже согласился сорвать все дела отряда, сопроводив шиноби до «места базирования негодников из Облака», а потом и до самой Конохи.

— Как будто у нас без тебя дел не было, — буркнула девушка. — Чокнутый старик.

— Ты даже не представляешь насколько, лапочка, — тут же улыбнулся он, обернувшись к ней. — Ох, вот мы и пришли.

— Но… — пытаясь скрыть смущение, Бито заговорила первой. — Но где же они?

Действительно, нигде в обозримом пространстве врагов не наблюдалось. Можно было бы предположить, что они ушли, ведь даже малейших проявлений чакры не чувствовалось, а даже у спящего или бессознательного шиноби присутствует легкий фон. Но тогда это означало поставить слова самого Математика Боя под сомнение, а это, несмотря на его стариковскую придурковатость, у шиноби Листа было не принято.

— Да вот же они, — по-доброму улыбнулся он, глядя Бито прямо в глаза и показывая возникшем на беспалой руке когтем в небо. — Все здесь…

Девушка подняла голову и тут же побледнела. Парочка молодых генинов не выдержали и их стошнило прямо под ноги — столь неожиданным, мерзким и пугающим было то кровавое зрелище, что им открылось.

Больше десятка рослых и крепких шиноби в штурмовой форме Страны Молнии были размазаны по верхним ветвям высоких деревьев Огня. Будто бы небрежно, походя и совершенно равнодушно.

— Сын Райкаге и Джинчурики Восьмихвостого сбежали, — беззаботно продолжил легендарный шиноби. — Но эти были слишком слабы, чтобы оставлять их в живых.

— Но что тут делал такой отряд? — справился с собой первым Кюки.

— Хотел поймать джинчурики, разумеется, — Сенсома мазнул по нему взглядом. — У них не получилось.

"Рад тебя видеть, старый друг!"

— Новостей с фронта с Молнией все еще нет?

— Никаких, командующий.

Орочимару вздохнул и взмахом руки отпустил гонца. Добрые вести всегда приятны, дурные хотя бы убирают неопределенность, но отсутствие вестей — самое неприятное для командира, пославшего одного из своих лучших бойцов на задание. Особенно если «боец» — сокомандник.

— Глазастик еще не дал о себе знать? — Майко, вышедшая из тени шатра, фыркнула. — Давно бы уже пора.

Фугаку… В тот же день, как пришел приказ от Конохи на сформирование важнейшего стратегического задания для Желтой Молнии, Орочимару пришло письмо с фронта с Молнией. В нем его командующий — Дан Като, просил коллегу о подмоге в виде одного шиноби уровня Каге. Положение у Като и принцессы Сенджу, оставившей фамилию, накалялось, да и фронт с Землей был крепок, так что просьба была легко удовлетворимой.

Майко Орочимару отпускать не хотел, а Минато был занят. Тогда Ясягоро обратился с приказом к Фугаку. Учиха — претендент на роль будущего главы своего клана, не возмущался. Хотя сына оставлять ему было неприятно, Майко легко убедила бывшего напарника по команде, что присмотрит за юным Итачи.

Фугаку уходил с чистым сердцем, уверенный в своем скором возвращении.

А потом пропал. Со дня его ухода прошло пять суток — достаточный срок для того, чтобы успеть метнуться туда и обратно, да еще и по пути выполнить пару миссий среднего ранга. Тем не менее, на фронте с Молнией Фугаку не видели, а на фронт с Землей вестей от него не поступало.

Лагерный костер (один из многих) горел ярко, но грелся у него лишь один шиноби — гений из клана Учиха. Взрослые стеснялись подойти к мальчику, боялись вопросов об отце, которые он им обязательно задаст. Пускай Итачи внешне выглядел спокойным и даже отрешенным, было видно, что он беспокоится и скучает.

— Итачи-кун, — Орочимару сел рядом с костром, одним взглядом змеиных глаз отправив невесту проверить посты.

— Орочимару-сама, — мальчик поднял бездонные черные глаза. — Папа прислал вести?

— Пока еще нет, — качнул головой сеннин. — Похоже, он решил, что так будет лучше. Скорее всего, он увидел возможность глубокой разведки или большого саботажа. Уверен, мы услышим о нем раньше, чем он свяжется с нами — он заставит своих противников кричать его имя с яростью.

— Вы так думаете… — Итачи перевел взгляд на пламя. — Но папа никогда раньше так не делал, верно?

— Все бывает впервые, — Орочимару пожал плечами и постарался улыбнуться как нормальный человек. — Вот, например, ты. Сегодня впервые станешь старшим братом.

— Что?!

Мальчик вскочил, удивленно воскликнув, и во все глаза уставился на командующего. Тот спокойно достал из кармана письмо, с которым, слава Ками, Майко не стала ничего делать.

Хотя бы потому, что письмо было не для Орочимару.

— Твоя мама пишет, — сеннин протянул ребенку сверток. — Третий месяц беременности. Как сведущий врач говорю тебе — ты уже старший брат. Это же тоже произошло впервые, верно?

— А… ага, — мальчик кивнул, и его черные глаза сверкнули радостью.

— То же и с твоим папой, — кивнул Орочимару вставая. — Так что не волнуйся.

— Да! Спасибо вам, Орочимару-сама!

Ребенок поклонился и побежал к своей палатке. Теперь, хотя бы в эту ночь, даже засыпая в ней в одиночестве, без отца, Итачи будет засыпать спокойно. Не то чтобы Орочимару было до этого дело, но боевой дух бойцов и его поддержание — одна из основных задач командира.

— Он такой лапочка, когда проявляет эмоции, — умилилась вернувшаяся Майко. — Просто душка. Хочу, чтобы наш ребенок тоже был таким. Хотя бы один.

— «Хотя бы один», — Орочимару позволил себе расслабленно (то есть ужасно) улыбнуться. — Похоже, ты решила взяться за дело всерьез.

Инузука подошла вплотную и нагло «взялась за дело». Змеиный сеннин прищурился, изучая бесят, вовсю резвящихся в ее глазах.

Похоже, в отличии от маленького Итачи, ему сегодня спать не придется…

* * *

— Пошел вон, извращенная скотина! — истошно завопила какая-то девица, бросая в него