Полковник Баграмян успевал справляться с потоком штабной работы и организовывать действия войск на опасных направлениях; именно в те скупые на благодарности и награды дни ему было присвоено звание генерал-майора.

Через некоторое время положение улучшилось, генерал Кирпонос подумывал даже о проведении контрудара... Но в это время гитлеровским войскам удалось форсировать Днепр в полосе соседа справа — Центрального фронта — и вклиниться далеко на восток. Затем 2-я танковая группа генерала Гудериана резко повернула на юг и во взаимодействии со 2-й полевой армией двинулась в глубокий тыл Юго-Западного фронта.

Вскоре другой танкист, генерал фон Клейст, сумел скрытно переправить через Днепр значительные силы у Кременчуга и прорвать оборону советских войск, после чего его бронированная лавина устремилась навстречу танкам Гудериана. Угроза окружения стала реальной. Оставалась единственная возможность избежать разгрома — отойти на новые рубежи.

Штаб фронта обратился в Ставку с просьбой разрешить отход, но получил отказ. У Сталина были свои достаточно веские причины во что бы то ни стало удержать столицу Украины.

Совсем недавно, 30 и 31 июля, он дважды встречался с Гарри Гопкинсом, представителем и личным другом президента США Рузвельта. Цель у важного американского гостя была одна: узнать, как долго продержатся русские. От его мнения зависело решение о начале поставок заокеанской военной техники по ленд-лизу. Кто же захочет отправлять оружие армиям, которые будут разбиты прежде, чем ценный груз достигнет порта назначения?

На прямой вопрос: «Где будет проходить линия фронта к 1942 году?» — советский Верховный главнокомандующий уверенно ответил: «Западнее Ленинграда, Москвы, Киева...» Сдать столицу Украины значит нарушить обещание, поставить под угрозу получение танков, самолетов, автомашин именно тогда, когда вследствие эвакуации промышленности нужда в них крайне обострилась.

Военачальники не были посвящены в тайны большой политики, зато отчетливо видели признаки надвигающейся катастрофы. Мнение штаба фронта разделял и командующий юго-западным направлением маршал С. М. Буденный. Он сумел убедить начальника Генерального штаба в необходимости оставить Киев, а Сталину отправил телеграмму с подробным обоснованием причин отвода войск на новые рубежи.

Возражать против доводов Буденного было трудно, и Сталин, вопреки своему желанию, позвонил командующему Юго-Западным фронтом, чтобы дать указания о порядке отвода войск. Завершая разговор, Верховный главнокомандующий не без раздражения заметил: «Перестаньте, наконец, заниматься поисками рубежей для отступления; надо искать пути для сопротивления».

И тут генерал Кирпонос вдруг отказался от собственного предложения и заявил, что у него даже мыслей об отходе не было, и просил всего лишь усиления резервами. Начальник штаба фронта генерал Тупиков схватился за голову: судьба стратегического объединения была предрешена. Кроме того, теперь получилось, что Буденный и Жуков ратовали за оставление Киева вопреки желанию как самой Ставки, так и командующего фронтом. Потому оба они лишились своих постов.

Новый командующий юго-западным направлением, маршал С. К. Тимошенко, быстро разобрался в обстановке и понял, что его предшественник был прав. Войска нужно отводить, причем как можно быстрее. Он доложил об этом в Ставку, но время было упущено. Не отход, а выход из окружения предстоял как раздробленным, лишенным связи с командованием армиям, так и самому штабу фронта.

В районе села Городищи генерал Баграмян получил приказ взять роту НКВД, уничтожить прорвавшихся к штабу мотоциклистов противника, а потом двигаться на Сенчу. Иван Христофорович лично возглавил атаку, одержал полную победу в коротком, но жарком бою и, собрав по пути разрозненные группы красноармейцев, вышел к указанному месту. Но колонны штаба он так и не дождался. Как выяснилось позже, генерал Кирпонос послал его в демонстративную атаку с целью отвлечь внимание противника, а сам пошел в другую сторону.

Судьба распорядилась так. На рассвете 20 сентября штаб фронта был окружен фашистами и принял неравный бой. Командующий и начальник штаба генерал Тупиков пали смертью храбрых...

Гитлеровские надежды на победу не оправдались: маршал С. К. Тимошенко сумел в кратчайшие сроки возродить Юго-Западный фронт, оперативный отдел штаба которого возглавил генерал Баграмян. Общая обстановка требовала вновь отводить войска; на этот раз отход был тщательно подготовлен и проведен организованно и планомерно. Более того, теперь любые дерзкие действия противника заканчивались для него неудачей.

Отход завершился на рубеже Тим — Изюм — Ямполь, где была создана глубокая, прочная оборона. 5 ноября гитлеровцы попытались прорвать ее ударом в обход Ростова с севера. Маршал Тимошенко в соответствии с разработанным генералом Баграмяном предложением ответил мощным ударом по коммуникациям противника. Иван Христофорович с удивлением наблюдал, как опытнейший фон Клейст лезет в ловушку, не обращая внимания на заходящий ему в тыл кавалерийский корпус.

В чем дело? Снова какая-нибудь хитрость? Позже выяснили, что все было гораздо проще: успехи первых месяцев войны вскружили противнику голову и лишили его осторожности. Та же причина мешала врагу поверить в силу советской армии и возросшее боевое мастерство ее командиров, а потому озлобленное упрямство все больше сказывалось на его оперативных замыслах.

Дивизиям фон Клейста все же удалось захватить Ростов, но ненадолго: меч контрудара уже был занесен. Два дня бешено сопротивлялись фашисты, а затем начали отход, превратившийся в паническое бегство.

Войска Юго-Западного фронта продолжили наступление специально сформированной оперативной группой, штаб которой в течение одной ночи создал и возглавил генерал Баграмян.

Победа радостной вестью разнеслась по всей стране и вызвала скандал в гитлеровском стане. Фюрер в ярости осыпал бранью главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фельдмаршала фон Рундштедта, пытаясь сорвать с него Железный крест, а еще нескольких генералов сместил со своих постов.

Первые успехи вызвали у командования юго-западного направления желание провести летом 1942 года ряд наступательных операций с целью освобождения Харькова и Донбасса. В последней декаде марта Иван Христофорович вылетел в Москву, куда вскоре прибыли Тимошенко и член Военного совета Н. С. Хрущев. Они-то и решили, что докладывать предложения к плану летней кампании Сталину будет генерал Баграмян: сам их разрабатывал, ему и карты в руки.

Доклад состоялся вечером 22 марта. Верховный главнокомандующий слушал внимательно, иногда задавая вопросы, по ним опытный штабист понял, что Сталин проверяет, насколько он, генерал Баграмян, подготовлен к своей должности. Поразило автора предложений то, насколько глубоко знал Сталин особенности применения различных родов войск, особенно артиллерии.

В ходе обсуждения доклада Верховный главнокомандующий сообщил, что летом ожидается новое крупное наступление противника на Москву, разъяснил положение на других фронтах, ситуацию с резервами, боевой техникой, вооружением и тактично подвел командование направления к выводу: задачи на лето придется ограничить лишь освобождением Харькова. Замысел операции предстояло разработать немедленно.