она решила, что не будет больше терпеть одиночество и сотворит создания из своих снов.

– Она пролила свет на волны и спрятала свою мечту в самом сердце океана. Дни и ночи она неустанно согревала воды своей любовью, своим светом, показывая ростку путь наверх. И едва забрезжили первые лучи месяца-отца, как воды океана расступились и в небо взметнулась чёрная скала. Широкий утёс, тянущийся к свету Наи.

– Тот самый утёс, который укрывает наше королевство, – прошептала темнокожая девочка дрогнувшим голосом, хотя уже не в первый раз слушала эту историю.

– Тот самый, – согласилась Толи, улыбнувшись. – А следом возникла королева. Первая королева Галла. И её глубокие синие глаза служили напоминанием о том, что она вышла из океана.

– Первая из рода Стронгармов, – выкрикнул мальчик с красными обветренными щеками. Собравшиеся согласно загомонили.

– Да. Это была моя далёкая прабабушка. С тех пор каждый раз, когда заканчивался сезон месяца-отца, Ная творила новых людей, скрывая их от взора отца под надёжной защитой горы.

У Толи перехватило дыхание и в глазах на миг потемнело. Сердце отчаянно колотилось в груди. Она старалась отвлечься, припоминая, что же было дальше. Чтобы выиграть время, она многозначительно посмотрела на слушателей.

Белгар Валериан, отец Викса, словно почувствовав её растерянность, поднялся со своего места. Впрочем, может, он просто хотел покрасоваться перед окружающими. Его смуглая кожа по цвету едва отличалась от кожелиственного фартука резчика и почти сливалась с бородой.

– Что и говорить. Ная была славным художником, вроде меня! – громко заявил он и снова уселся на своё место. Товарищи похлопали его по спине.

«Спасибо», – мысленно поблагодарила резчика Толи, потому что вспомнила продолжение истории.

– Величайшим художником, – подтвердила девочка. – Ная хотела, чтобы в её королевстве не было двух похожих людей. Кого-то она сделала высокими и стройными, как лунный луч, а кого-то широкими и приземистыми, как трутовик. Она сотворила мужчин и женщин. В ход шли базальт, песок и ракушки. Она трудилась, выбирая цвета и формы, а также таланты и отличительные черты для каждого нового жителя.

– Точно. Тебе, например, вручила веснушки, – громко заявил Викс.

– Именно. А вот дать тебе совесть, видимо, забыла, – весело огрызнулась принцесса, и Викс широко улыбнулся в ответ. Толи начала получать удовольствие от собственного рассказа.

– Затем она сотворила лес, – подсказал кто-то.

– Верно. Только не перебивайте меня.

Слушатели рассмеялись.

– Затем она сотворила лес и населила его зверями и птицами. Говорят, что в те далёкие времена деревья были раскидистыми и широкими. И такими высокими, что дотягивались до самого неба, чтобы Ная могла обнимать их. Теперь лунная дочь была не одинока.

– Пока однажды месяц-отец не заметил охотящихся людей, – снова перебил её Викс.

– Именно, – проворчала Толи, принимая из рук Раски кубок с водой. На лице пожилой женщины сияла улыбка.

Толи оглядела зал.

– Впрочем, если вы все знаете, что случилось дальше…

Дети недовольно загомонили, требуя продолжения.

– Хорошо. Итак, месяц-отец был в гневе. Вне себя от ярости он замахнулся и зашвырнул Айру в самый дальний конец вселенной, чтобы больше не встречать её на своём пути. Зашвырнул подальше от солнца и звёзд.

Воцарилось молчание.

– Воды океана, лишённые тепла солнца, застыли, и мир Наи оказался на краю гибели. Но деревья не захотели погибать, и Ная научила их, как обратиться в камень. Как оставаться снаружи холодными и суровыми, а внутри сохранить животворящую силу. Так возник каменноствольный лес. Ная научила свой народ, как скрываться от пронизывающего ветра, где искать топливо, и подарила каменноствольным деревьям кожаные листья, из которых можно было строить дома. Но планета умирала. Она слишком остыла. А без тепла нет жизни.

Толи замолчала, намеренно затягивая развязку. Губы принцессы дрогнули, когда маленькая девочка тронула её за коленку.

– А что потом?

Толи сделала глубокий вдох. На висках выступили капельки пота.

Она вспомнила, что в детстве так же верила и внимала каждому слову. Верила, что предание должно заканчиваться дароприношением. Потому что так они – люди – выражают свою благодарность и драконам, и Нае, которая их сотворила. Но теперь девочка сомневалась в истинности предания. Хуже того, она сомневалась, что должна заставлять верить в это свой народ. Не могла Ная сотворить существ, которые будут уничтожать её детей.

– Продолжай, – едва слышно попросила девочка.

Толи тяжело вздохнула и заговорила:

– А потом Ная ещё раз заставила дно океана подняться. Так возникла Драконья гора. Лунная дочь дохнула на неё, и гора стала полой изнутри. Внутри горы пролегла тропинка к самому сердцу Айры.

– А потом она сотворила драконов, – дрогнувшим голосом прошептал какой-то мальчишка, устроившийся почти у самого огня. Его мать, сидевшая позади, дала сыну лёгкий подзатыльник.

Толи снова вздохнула. Сейчас ей придётся подтвердить его слова. Рассказать, как прекрасны и свирепы драконы. Сказать: «Да, она сотворила их». Но произнести это вслух было выше её сил.

По-прежнему не глядя на мать, Толи произнесла:

– Сотворила. Ниспослала. Нарекла. Наверное, это известно самим драконам, но только не мне.

Слушатели стали тихонько переговариваться. Некоторые согласно кивали, другие хмурились. Толи слышала, как какая-то женщина объясняет мужу, что принцесса впервые читает предание и в следующий раз обязательно справится лучше.

Толи откашлялась. Пора заканчивать.

– С тех самых пор у месяца-отца появилось второе имя – луна драконов. Когда он занимает своё место на небосклоне, просыпаются и они. Тогда люди вынуждены искать приют в тени утёса. И лишь когда драконы возвращаются из дальних полётов и забираются в сердце горы, только тогда месяц-отец оставляет свою дочь и её народ в покое. Они снова свободны и могут охотиться на льду.

Люди начали вставать и покидать Великий зал. В этот момент тяжёлая рука опустилась на плечо Толи, и она резко обернулась.

Мама пристально смотрела на неё.

– Не могу сказать, что мне нравится, как ты переиначила конец, Анатолия, но вижу, жители довольны, что смогли поучаствовать в твоём рассказе.

– Ты… ты разочаровалась во мне?

Королева Уна нахмурилась.

– У каждого рассказчика своя манера. Уверена, со временем ты станешь вести рассказ не хуже прочих. Мне всё ещё кажется, что ты могла бы отправиться на дароприношения вместе со мной. Вдвоём мы оставим подношение на льду и вернёмся в королевство, а Пендар проследит, чтобы всё прошло гладко. Я прошу тебя хотя бы попытаться.

Толи отрицательно покачала головой, и сердце её сжалось, когда она увидела печаль на лице матери.

– Пусть будет так, – кивнула королева и направилась к выходу.

– Мама, постой. Пойми же…

Выражение на лице матери, когда она замерла в дверях, показалось суровым и каким-то чужим.

– У меня есть обязанности, которые