были самым развитым организмом на планете, пока по собственной беспечности не уничтожили все, что создавали тысячелетиями.

– Как интересно, – произнёс Итарин, – можешь ли поподробнее рассказать мне о человеке и обо всей планете в целом?

Робот приземлился рядом с Итарином и проговорил:

– Не вижу никаких причин для того, чтобы не поделиться этой информацией. По крайней мере, этим я уже не причиню своим создателям никакого вреда. Однако мой рассказ будет очень сжатым, поскольку урон, причинённым системе моего жизнеобеспечения в последней битве, оказался критическим, – робот немного помолчал, затем продолжил, – быть может, ты даже сможешь помочь мне.

– Отлично, – кивнул Итарин, – можешь начинать.

Зелёные сенсоры на месте глаз робота окрасились в синий, и в следующую секунду на одном из камней образовалась проекция.

– Эта планета называется Земля. Довольно молодая планета, просуществовавшая чуть больше четырёх с половиной миллиардов лет. У людей было несколько версией того, каким образом была создана их планета. Однако они вплоть до своего исчезновения, они так и не смогли выбрать единую. Именно эта неопределенность, по большей части, и привела человечество к вымиранию. Они не смогли совладать с собственной гордыней, и поплатились за это.

Долгое время лидеры сильнейших держав Земли бились за установление главенства над остальными. Каждый из них хотел иметь полный контроль над всем человечеством в своих руках.

Спроецированные на камень изображения марширующих войск, сцен сражений и взрывов ядерного оружия, сменились на выжженную пустыню.

– И вот к чему это привело…

Итарин еще долгое время рассматривал череду меняющихся кадров и видео, затем обернулся к роботу:

– Этого недостаточно, – сказал он, – мне нужно знать абсолютно все.

– Я понимаю, – ответил робот, – здесь собраны все, что ты можешь узнать о человечестве.

По центру робота раскрылось отверстие, из которого вывалился крошечный прямоугольник. В следующий миг раздался короткий свист, и он рухнул наземь.

Итарин тут же спикировал рядом, и услышал угасающий голос:

– Т-ты д-д-о-о-о-лже-е-е-ен воз-зро-о-ди-ить ч-ч-ело-о-о-ове-к-ка-а-а.

Через несколько секунд свет в глазах робота померк, и Итарин снова оказался один. Он подобрал брошенный роботом предмет, вставил в портативный компьютер, и начал смотреть.

***

Сидя на вершине Эльбруса, Итарин заканчивал свой отчет об оценке качества планеты К-671.

Он поставил галочку возле графы «подлежит восстановлению», и захлопнул блокнот.

Итарин поместил контейнер с останками последнего человека на Земле в нижний отсек челнока, задал координаты маршрута на всплывшей клавиатуре.

Захлопнув крышку челнока, он проследил взглядом за исчезающим в облаках объектом, и улыбнулся.

– Думаю, они заслуживают еще один шанс.

Облокотившись о камень, Итарин закинул руки за голову и принялся ждать, с наслаждением наблюдая за рассветом.

Камень

1

Лукас потянул штурвал на себя, и плавным движением руки начал заворачивать налево. За массивным горным хребтом показалась посадочная площадка. Корабль начал снижаться. Внизу его уже ожидала делегация Эбиториуса.

Заглушив двигатель, он вытащил ключ зажигания, и положил его во внутренний карман кожаной куртки.

Люк входного трапа медленно раскрылся. Он сделал несколько шагов вперед, и остановился. Яркая красная звезда уже полыхала высоко в небе. Снаружи стояла удушливая жара. Лукас снял фуражку, и промокнул взмокший лоб. Пригладив волосы, и расстегнув куртку, он отхлебнул остатки воды из фляжки. Лукас провел языком по засохшим губам и протяжно вздохнул. Ничего страшного. Сейчас его напоят и накормят, и можно будет приступать к делу.

Взвалив массивную сумку на плечо, он ступил на обжигающе горячий песок Эбиториуса. Даже через подошвы сапог он почувствовал жжение в пятках. Лукас присел на колено, и пропустил песок сквозь пальцы. Отдалось жжением. Скрипнув зубами, он с криком отдернул руку. Если бы он снял сейчас перчатку, то наверняка увидел бы ожог.

Ну и ну, как же они здесь живут?

Он направился в сторону белого трехэтажного здания из мрамора. Своими округлыми очертаниями оно напоминало куриное яйцо. Подобная ассоциация вызвала улыбку на лице Лукаса. Он не встречал ничего подобного на Земле.

С каждой проведенной на поверхности планеты минутой ему становилось дышать все труднее. Лукас чувствовал, как по спине широкими ручейками стекал пот. Глазам тяжело было долго находиться открытыми под палящим светом красного гиганта. Он надел солнечные очки, и продолжил продвигаться вперед. На какое-то мгновение у него начало двоиться в глазах. Больше полугода он провел на дождливом Эрфионе. Сто девяносто шесть дней на планете шел непрекращающийся ливень. И теперь, находясь на удушающей жаре под 70 °C, он чувствовал себя так, словно его окунули в кастрюлю с кипятком.

Вокруг стояла кромешная тишина. Ни чириканья птиц, ни дуновения ветра. Казалось, он чувствовал лишь биение собственного сердца и хруст шагов по песку.

Через несколько минут он поднялся по склону холма, на вершине которого его уже ожидали. С распростертыми в сторону руками к Лукасу выдвинулся высокий плотный мужчина. На его лице были темные очки-авиаторы, голова обвязана каким-то балдахином или платком, защищающим от ожогов. Поправив подол белой хлопковой туники, незнакомец широко улыбнулся, поравнявшись с Лукасом.

– С прибытием, мистер Симмонс, – Лукас пожал протянутую руку, – как долетели? Были какие-то осложнения?

– В целом прошло все довольно успешно, но пришлось задержаться на несколько часов на границе Цирсейской системы. На таможне в моих пропускных документах нашли незначительные опечатки. Пришлось проходить дополнительный досмотр, но… – Лукас запнулся, и провел языком по сухим губам. Он почувствовал резкую боль в затылке и пошатнулся назад, – но вы не… не переживайте, вс-е-е уже в по-о-оря…

Лукас свалился навзничь. Где-то вдалеке раздавались пронзительные крики. Его глаза начали медленно слипаться, и совсем скоро он провалился в сон.

2

Он проснулся от прикосновения мокрого полотенца по лбу. Раскрыв глаза, Лукас увидел перед собой сидящую на краю кровати молодую девушку. Ее длинные темные волосы ниспадали до самых плеч. Яркие голубые глаза очаровывали своей выразительной притягательностью. Просторная туника на ней была подпоясана ремнем. Лукасу не хотелось отрывать от нее взгляд. Когда лицо девушки расплылось в ослепительной улыбке, он почувствовал себя неловко, и попытался