— Земля не принадлежит никому, туатанны! Ни вам, ни вашим предкам, ни гаэлийцам и их потомкам. Ваши отцы думали иначе, потому и погибли. Когда Земля становится чьей-то собственностью, происходят войны. Разве вы так ничего и не поняли? Посмотрите, сколько вас осталось. Посмотрите, сколько нас. Сколько народу должно погибнуть еще, чтобы вы усвоили урок?

Земля не принадлежит ни одному человеку, это люди принадлежат ей. Пусть те, кто еще думает, что это их земля, немедленно покинут наш лагерь, ибо я не потерплю такого в своих рядах. Других мы рады приветствовать среди Воинов Земли.

Алеа оглядела армию туатаннов. От нее не ускользнуло ни малейшее движение. Она знала, что сейчас решается самое главное. Потому что если туатанны примкнут к ней, они должны одинаково мыслить, ради единой цели.

— Кайлиана хорошо сказала, — раздался наконец возглас из толпы туатаннов.

Со всех сторон послышалось бормотание, потом какая-то женщина крикнула:

— Да будет так!

Тагор улыбнулся, еще раз взглянул на Алею и кивнул:

— Мы Воины Земли, Алеа.

Он подошел и снова поцеловал ее.

— Сестренка, ты лучше всех вождей племени.

Он проговорил это смеясь. Ему вспомнился младенец, которого мать унесла подальше от Сида, и он не мог поверить, что он превратился в эту необыкновенную девушку. Уже такую сильную, хотя и столь юную.

— Тагор, — сказала Алеа, — познакомься с Мьолльном, он мой самый старинный друг, а это Фингин, друид, который нас сопровождает.

Тагор поздоровался с ними.

— Это Кейтлин, она странствующая актриса, — продолжала Алеа, — и ее присутствие нас очень поддерживает. И наконец, Эрван Аль'Даман, магистраж Фингина.

По голосу сестры Тагор догадался, что этот юноша занимает особое место в ее сердце. Он подмигнул ему, затем повернулся к своим.

— Племена могут объединиться, — провозгласил он, и туатанны сейчас же разбрелись по лагерю, шагая навстречу солдатам Алеи.

Напряженность очень быстро исчезла, и, несмотря на то что туатанны еще не совсем складно изъяснялись по-гаэлийски, их понимали без труда, и они сумели познакомиться с остальными. Оба народа, прежде столь далекие друг другу, в минуту разрушили былую стену недоверия, ведь их объединяла общая мечта. Надежда, подаренная юной девушкой, которая теперь так восхищала всех.

Как Фелим познал мать Тагора, так туатанны открылись народу Гаэлии. Два мира наконец-то встретились. Мечта Алеи сбывалась.

Девушка решила задержаться здесь еще на один день. Она хотела дать двум народам время узнать друг друга, и главное, ей самой хотелось подольше побыть с братом, прежде чем снова двинуться в дальний путь.

Она провела с Тагором весь день, узнавала его характер, засыпала вопросами, а также рассказывала о себе, своих мечтах и надеждах.

Ультан на мгновение замер, вонзив меч в горло умирающей жертве. Черная кровь перестала стекать с длинного серебристого лезвия. Тогда великий воин медленно вынул клинок, и зверь тяжело рухнул на землю.

Несколько зрителей, сидевших вкруг арены дворца Шанха, зааплодировали. Их крики эхом отдавались под каменным сводом. Расположенная в самом глубоком подземелье дворца, арена была погружена в зловещую темноту, где в каждом углу таились грозные тени. Влажный тяжелый воздух пропитал все вокруг кислым зловонным запахом, по камням сочилась вода.

Ультан не спеша повернулся и направился к Хозяину. Это был крупный широкоплечий воин с густой шевелюрой. Длинные белоснежные волосы серебряным дождем падали ему на плечи. Меч, опущенный вниз клинком, казался продолжением мускулистой руки, пики на его доспехах походили на выпирающие кости. Казалось, его тело слилось воедино с черным металлом.

Существо за его спиной вздрогнуло в последних конвульсиях. Пронзенное в разных местах, оно превратилось в гору плоти, из которой торчали четыре острых рога.

Ультан остановился у высоких трибун и встал на одно колено. Он поднял глаза к маленькой ложе, возвышавшейся над другими. В темноте он на мгновение различил глаза Хозяина по алому блеску, который тут же погас. Маольмордха досмотрел бой до конца. Ультан гордился оказанной ему честью. Он поприветствовал Хозяина и удалился в умывальню под одобрительные крики публики.

Через несколько минут, когда он заканчивал промывать раны и вытирать кровь, Ультан увидел возникший перед ним силуэт Маольмордхи.

Хозяин никогда раньше сюда не заходил. Воин немедленно поклонился и, опершись на рукоять меча, замер, ожидая слов Хозяина.

— Ты хорошо дерешься, Ультан.

Замогильный голос Маольмордхи гулко раздался в комнате, прошелестев по стенам, как дуновение ветра.

— Благодарю, Хозяин.

Маольмордха покачал головой. Он приблизился к воину, обошел вокруг него и остановился перед его мечом. Поглядел на обагренное кровью лезвие:

— Я знаю, что ты хочешь сразиться с девчонкой.

— Я к вашим услугам, — скромно ответил Ультан.

— Но мы об этом уже говорили. Думаешь, тебе удастся совершить то, чего не смог сделать Зультор? Так ты надеешься заслужить мое уважение, которым я жаловал тебя, когда был друидом, а ты моим магистражем, верно?

— Разве я когда-нибудь обманывал ваши ожидания?

— Ты мой магистраж, Ультан. Магистраж не может обмануть ожиданий своего друида. Я знаю, о чем ты думаешь, что ты чувствуешь, чего ты ждешь. Я слышу каждую твою мысль. Ты не можешь меня разочаровать. Ты можешь только не справиться с тем, что я тебе велю. Я хочу, чтобы в тот день, когда она явится сюда, ты был рядом со мной. Потому что она обязательно придет. А пока у нас много дел.

Воин поднял голову. Он так долго ждал. После Зультора Маольмордха выбрал Дермода Кахла. Все это время Ультан оставался в тени. Но теперь он снова сможет блистать. Хозяин придерживал его до поры.

— Я хочу нанести Алее удар до того, как она придет сюда. Я уже надеюсь, что этот олух мясник сумеет поднять против нее королеву, и это сделает ее уязвимой. Но это не все. У нас появился новый враг, которого я не ждал.

— Это правда, Хозяин?

— Новый враг, которого маленькая дрянь направила против нас.

— Солдаты, которые идут с ней?

— Нет. Эти никого не испугают.

Маольмордха подошел к своему бывшему магистражу. Никогда его лицо еще не было так близко. Лицо, изменившееся до неузнаваемости с тех пор, как он получил силу аримана.

— Волки, — проговорил Маольмордха. — Мы избавимся от волков.

Давно наступила ночь, окутавшая склон горы почти непроглядной темнотой. Алеа в одиночестве сидела на самой высокой скале и, закрыв глаза, прислушивалась к таинственным шорохам ночных обитателей и шелесту ветра в кронах деревьев. За ее спиной лагерь погружался во тьму. Один за другим гасли огни, силуэты людей исчезали под крышами шалашей и шатров. Долетали неясные бормотания, кто-то храпел, в угасающих кострах потрескивал хворост.