Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Довольно!
Джаг заставил себя дышать, хотя у него сводило легкие, и не отставать от друга.
Еще через несколько футов матрос остановился. Не снимая руки с обмотанной кожей рукояти сабли, он пристально всматривался в море за гаванью.
— Ты видишь его? — спросил Рейшо.
Пригнувшись в неудобной позе на склоне и надеясь, что обувь не помешает его врожденному чувству равновесия, двеллер посмотрел туда, куда указывал приятель.
— Видишь? — снова спросил молодой матрос, уже чуть погромче.
— Вижу, — отозвался Джаг. — Не надо кричать.
— Я не думал, что ты меня услышишь сквозь шум прибоя.
— С твоим голосом прибой не поспорит. Просто у меня глаза хуже твоих.
— Это все от писанины да рисования, — заявил Рейшо. — Такая работа наверняка на глазах плохо сказывается. Вот поэтому море и хороший ветер для меня всегда в сто раз лучше работы в четырех стенах.
На борту корабля словно плясали огоньки фонарей: похоже, находящиеся на нем пытались разглядеть в бурлящих потоках рифы или скрытые под водой обломки айсбергов.
— Это гоблинский корабль? — спросил двеллер.
— Пока не разобрал, — сказал матрос.
Джаг, старательно вглядываясь в даль, запоминал очертания корабля. В будущем, если понадобится, он без труда сможет изобразить его у себя в дневнике.
— Команда явно неопытная, — заметил Рейшо. — Они еле успевают управляться с парусами.
— Это еще не значит, что корабль гоблинский.
— Верно, я видел такое и на других судах. Но гоблины, и ты, Джаг, это знаешь, к морю не привычны.
— Гномы тоже, — сказал двеллер.
— Верно, — согласился молодой матрос. — И это уж точно не эльфы. Их корабли выделяются изящностью линий.
И проклятий, печально добавил про себя Джаг и встряхнул головой, прогоняя эти мысли.
Сильно кренясь на левый борт, шхуна наконец поймала ветер и вошла в гавань — за защищавшим ее волнорезом море было гораздо спокойнее. Дойдя почти до ее середины, корабль убрал паруса и бросил якорь.
— Судно не сильно нагружено, — заметил Рейшо. — Видишь, как его раскачивает на волнах?
Джаг еще раз взглянул на шхуну, убеждаясь в правоте своего спутника.
С чего бы это какому бы то ни было кораблю приходить в гавань Келлох без груза? Продовольствие для команды стоило дорого, а ремонт еще дороже. Если за них нечего было предложить в обмен, оплату требовали в золоте.
— Не хотел бы я на нем ночевать, — сказал матрос. — Если его даже в укрытой от ветра гавани так болтает, то в гамаке всю ночь будут сниться ужасные штормы и кораблекрушения.
Двеллер терпеливо ждал, надеясь, что через несколько минут все же станет ясно, что это обыкновенное торговое судно. И когда наступит рассвет, они с Рейшо смогут наконец вернуться на «Ветрогон» и отдохнуть.
— Нам нужна подзорная труба, чтобы лучше его раз глядеть, — объявил вскоре молодой матрос. — Вот ведь не подумал у капитана попросить.
Даже будь у них подзорная труба, Джаг сомневался, что они бы смогли как следует разглядеть вошедшую в гавань шхуну. Как только она бросила якорь, почти все палубные фонари были погашены.
— Отсюда корабль плохо видно, — прошептал Рейшо.
— И мне тоже, — негромко отозвался двеллер. Теперь-то они сделали все, что могли, и наверняка капитан Аттикус это поймет.
— Надо подобраться поближе.
— Нет! — воскликнул Джаг.
Рейшо прислонился к склону, глянул на приятеля и глубоко вздохнул.
— Да не про тебя речь, книгочей. Я это сделаю. Капитану нужен полный доклад, что и как. И как я без него вернусь, раз уж меня за этим послали? Капитан Аттикусдела наполовину не делает, и я тоже не собираюсь.
— А что собираешься?
Кивнув в сторону неизвестного корабля и ухмыльнувшись по-волчьи, молодой матрос уронил:
— Пойду туда и сам посмотрю, гоблинская эта шхуна или нет.
— Тебя могут убить! — воскликнул Джаг.
— Ну, этого я не допущу, — ответил Рейшо, сверкнув белыми зубами.
Неподалеку покачивались на волнах несколько грузовых яликов, пришвартованных к берегу. Моряки, работавшие на этих суденышках, оставляли их здесь до утра. Ялики терлись друг об друга, и их глухое постукивание вливалось в общую симфонию звуков гавани, основным фоном для которой служил шум волн, лизавших известняковое основание гор.
Джаг стоял на уступе, прижавшись к горному склону. Камень был скользким от соленых брызг и нанесенных прибоем водорослей.
— Так мы можем допустить очень неприятную ошибку, — прошептал двеллер.
— А ошибки другими и не бывают, — отозвался Рейшо. — Разве что еще жутко неприятными, — добавил он, помедлив.
Двеллер заставил себя проглотить подступивший к горлу комок. Он знал, что капитан Аттикус отругает их за такой риск, но в то же время будет рад любым новостям о странном корабле.
Если они добудут новости, разумеется, а не погибнут и не попадут в рабство.
Джаг знал, что в темноте безлунной ночи и черной воды вряд ли кто-то заметит, что они взяли один из яликов. Их рулевые вернулись домой, изрядно набравшись в тавернах, измученные после многочасовых работ.
Молодой матрос отвязал конец, удерживавший один из яликов, потянул за него и подтащил лодку к каменному уступу.
— Подожди, — сказал двеллер.
Рейшо обернулся к нему.
— Тебе нельзя отправляться одному, — прошептал Джаг.
Поколебавшись слегка, матрос ответил:
— Признаюсь, мне и самому не очень охота. На случай если какая неприятность приключится.
— Тебя могут поймать.
— Увидеть могут, но поймать? — Рейшо покачал головой. — Этому уж точно не бывать.
— Я хочу сказать... — начал двеллер, уже сожалея о своих словах, но, зная, что по совести не может поступить иначе. — Сказать, что я пойду с тобой.
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал молодой матрос, нахмурившись.
— А отправляться туда вообще плохая идея.
— Я-то о себе позаботиться смогу, книгочей. А вот ты... — Рейшо умолк, по доброте душевной не упоминая о том, что его приятель не умеет драться.
— Двое всяко лучше, чем один. — Джаг заставил себя оторваться от уступа и осторожно подошел к Рейшо. Вода заливала камень, бурля вокруг его лодыжек. — Ты слишком любишь рисковать, а я этого делать не стану. Я осторожнее тебя.
Матрос нахмурился.
— Не хочется мне, чтобы ты шел в опасное место.
Джаг посмотрел на друга.
— А мне — чтобы ты. И если ты все-таки собираешься туда лезть, то только со мной, — сказал он, надеясь, что Рейшо откажется от этой затеи. Уж если для себя он опасности не чувствовал, то должен был хотя бы понять, как опасно было брать на борт двеллера. — Мы можем подождать на берегу и посмотреть, кто высадится.