— Подай мне, пожалуйста, халат. Он в шкафу.

— Не валяй дурака, Сюзан. Ты не можешь здесь оставаться на ночь.

— Я в состоянии о себе позаботиться, большое спасибо, — возмутилась она. — Дом надежно защищен — новая сигнализация функционирует безупречно. Никто больше не ворвется сюда. Через пару дней мое колено заживет. Кроме того, в холле лежит пистолет Генри.

Стивен вплотную приблизился к ней.

— Давай рассуждать здраво. Ты не можешь отрицать, что они попытаются снова проникнуть в твой дом. И никакой пистолет тебя не спасет. — Он отвернулся к окну и пожал плечами. — Таким образом, остается только один выход.

— И какой же? — чуть не взорвалась она.

— Мне придется остаться.

— Только этого мне не хватало!

— Посмотрим, чего тебе не хватает. — Тремя большими шагами Стивен пересек комнату и, прежде чем она успела оттолкнуть его, снова сгреб ее в охапку, весело при этом смеясь.

Сюзан предприняла отчаянную попытку высвободиться из его рук. Только бы не прикасаться к этому теплому телу, вызывающему в ней ответное тепло! Только бы не чувствовать его так близко!

— У тебя есть выбор, — как ни в чем не бывало заявил Стивен. — Либо я увожу тебя отсюда, либо ты позволяешь мне остаться в доме. — Голос его звучал беззаботно, в глазах прыгали лукавые чертики.

— Ну хорошо, хорошо, можешь оставаться. — Вот она и произнесла эти слова. — Теперь отпусти меня.

Удовлетворенно хмыкнув, он бережно поставил ее на пол.

— Не шевелись. — Стивен вышел из комнаты и через минуту вернулся с полотенцем и махровым халатом. — Помощь нужна?

— Обойдусь, — буркнула Сюзан и, заметив, что он вроде бы не намерен уходить, добавила: — Не мог бы ты оставить меня одну? Я сама прекрасно справлюсь.

Бровь его взлетела вверх, повелительным тоном он изрек:

— В твоем распоряжении десять минут. Если тебе действительно не требуется моя помощь.

Сбросив с себя мокрую одежду, Сюзан растерянно обвела взглядом пустую комнату. Впервые за долгое время эта пустота была ей неприятна. Стивен оказался первым мужчиной, побывавшим в ее спальне после того, как ее брак распался. Сюзан казалось, что, оставшись в одиночестве, пусть хотя бы и на десять минут, она почувствует облегчение, но этого не произошло.

Как и обещал, Стивен постучался в дверь ровно через десять минут. Завязав узел на поясе своего халата и причесав волосы, с которых все еще капала вода, Сюзан позволила ему войти. На плече у него висело полотенце, в одной руке он держал ее наколенник, в другой — дымящуюся чашку чая. Воздух в комнате наполнился свежим и бодрящим ароматом.

Должно быть, он возил запасную одежду в машине, подумала Сюзан, поскольку вместо мокрых на Стивене уже были сухие джинсы и темно-синяя футболка, как раз в тон его глаз. Мокрые, слегка вьющиеся на концах волосы были тщательно уложены. Он выглядел мужчиной на все сто процентов, и у Сюзан на секунду даже перехватило дыхание.

Стивен подошел сзади и взял ее за локоть.

— Иди сюда, — проговорил он, подводя ее к кровати. — Присядь. Не надо мучить больное колено.

К немалому ее удивлению, он присел рядом, сняв с плеча полотенце.

— Посиди минуту спокойно, хорошо?

Обернув ее голову полотенцем, он умелыми движениями принялся сушить ей волосы. Прикосновение его пальцев подействовало на Сюзан умиротворяюще, как будто он снимал накопившееся в ней за эти безумные часы напряжение. Веки сами собой закрылись, она прислонилась спиной к его торсу и с блаженством отметила про себя: вся ее досада испаряется, как испаряется влага с ее волос.

Постепенно его движения превратились в чувственное размеренное поглаживание, доставляющее Сюзан неземное наслаждение. Напряжение, но уже другой природы, снова начало нарастать. Руки Стивена двигались взад и вперед, оставляя на коже ощущение покалывания. Она еще крепче зажмурила глаза и всем телом прильнула к нему, чувствуя равномерное биение его сердца и проникающий сквозь одежду жар его тела. Водоворот ощущений закружил ее. Здесь было все: и наслаждение, и нега, и желание чего-то большего… Вдруг его руки остановились. Он резко поднялся и отошел к шкафу.

— Пожалуй, мне пора. Да и чай твой почти остыл.

Стивен переставил чашку на ночной столик, поправил ей постель и помог передвинуться к изголовью кровати. От него исходил свежий, чистый запах, почти такой же, как запах леса после дождя.

— Спасибо за все, — чуть слышно поблагодарила Сюзан и нервно отхлебнула глоток чая. — Но ты не ответил на мой вопрос.

— На какой вопрос?

— Как получилось, что ты оказался в нужном месте в нужное время? Только не говори о случайном совпадении, ладно?

— Я следил за тобой, — вдруг обескураживающе просто ответил Торн.

— С какой стати? Неужто у меня такая увлекательная жизнь, что тебя так к ней тянет? — Она села на постели. — И вообще я никак не могу взять в толк, почему тебе так важно докопаться до истинной причины смерти Генри? Конечно, он твой брат, но ведь ты никогда не виделся с ним. Желание обелить его имя?.. У вас даже фамилии разные — как тебя может затронуть его дурная слава?

Сложив руки за спиной, Стивен мерил комнату быстрыми шагами.

— Ты права, — глухо сказал он, — никто и не догадывается, что Генри — мой брат.

Он расхаживал взад и вперед по ее спальне, то вступая в круг света, падающего от торшера, то опять исчезая в тени.

— В детстве я сменил немало приютов. Иногда бывало так одиноко и трудно, что мне казалось, я не выживу, и тем не менее я выжил. Почти все приюты, как правило, находились за городом, недалеко от леса или реки. И близость к природе меня спасала. Я устраивал себе убежище и, когда становилось совсем невмоготу, подолгу скрывался там.

Сюзан было близко все, о чем он сейчас говорил. Здешние окрестности с их лесами, рекой тоже укрепляли в ней веру в то, что когда-нибудь в ее жизни все образуется. А в детстве достаточно было просто выйти из дому и спуститься к реке, чтобы хорошее настроение вернулось к ней. И тогда уже легче переносилось молчаливое равнодушие тети Нэнси.

— Надеюсь, что я понимаю тебя, — сказала Сюзан с грустью. Выходит, им обоим недоставало в детстве душевной теплоты и они искали утешения в лесу, у реки… От этой мысли Сюзан похолодела — таким вдруг близким и родным он ей показался.

Стивен молча подошел к тумбочке и взял в руки фотографию, с которой улыбались Сюзан и ее маленькая сестренка. Кадык его дернулся.

— Я рос изгоем, а у других были семьи, и я видел, как это важно, когда рядом с тобой близкие люди. — В голосе его было столько горечи, что у Сюзан защипало глаза от подступивших слез. — Кто знает, случилась бы с Генри беда, окажись я рядом? Возможно, если бы я знал его лет десять или хотя бы пять назад, мне не пришлось бы читать в газетах о некоем Генри Ханте, замешанном в афере с ценными бумагами.