Итак, если верить Светлане, это не она собралась стащить бабкину шкатулку с драгоценностями и сбежать за границу, а Ольга, это не у Светланы появился немец-жених, а у «нашей Оленьки завелся какой-нибудь новый ухажер — такой же проходимец, как и она».

Признаться, я не очень поверил рассказчице. Очевидно, мое неверие солдатским сапогом отпечаталось у меня на лице, и Светлана, внимательно посмотрев, сказала:

— Послушайте, Саша. Я вижу, вы мне не верите. Мне жаль, что вы попались в Ольгины сети. Если бы вы знали, какая она авантюристка, вы бы мне поверили. У вас лицо порядочного человека, в отличие от массы Ольгиных дружков, которых мне довелось повидать. Наверняка, вы с ней знакомы дня два-три и еще не успели ее раскусить, но поверьте мне, она принесет вам много бед, а потом вас бросит. Вы знаете, чья это квартира?

Я отрицательно покачал головой.

— Это квартира друга нашего папы. В семнадцать лет она стала его любовницей, а он ей в отцы годится. У него жена, двое детей. Они жили чуть ли не впроголодь, а он совсем голову потерял и одаривал Ольгу ценными вещами. Хотел бросить из-за нее семью. Нашему папе с трудом удалось вразумить его. А потом папа выбил для него командировку за границу, и они уехали, «сдав» квартиру Ольге.

— А машина? — удрученно спросил я.

— «Восьмерка»? Машина наша. Папа купил, а Ольга ездит. Для того, как она говорит, чтобы чаще с нами видеться — со мной и бабушкой. Она и живет поэтому отдельно — к нам же она не может приводить кого угодно и когда угодно. Институт не закончила, с работы ушла. Все для того, чтобы заниматься ночным ремеслом. А теперь хочет украсть бабушкины драгоценности и уехать с ними за границу. Вы знаете, какая у нее мечта?

Я снова отрицательно покачал головой и закурил.

— Жить на берегу синего моря. Но, конечно, не в каком-нибудь грязном Сочи, а где-нибудь на Канарах или Багамах. И уж, конечно, не в рыбацкой лачуге, а в собственной вилле.

Я молчал. В голове было пусто. Разумеется, я не очень-то верил этой девице. Понятно, раз сестры в ссоре, они могут наговаривать друг на друга. И синее море — звучит очень уж по-сказочному. Да и то, что Ольга вскружила голову солидному отцу семейства и лишила детей куска хлеба, смахивало на слезоточивую мелодраму. Прямо какая-то злодейка-разлучница. Но ведь, если смотреть на вещи объективно, мне она тоже вскружила голову. А иначе, что бы я делал в этой квартире? А может, я не слишком-то верю словам ее сестры именно потому, что не хочу верить? Ведь, положа руку на сердце, я действительно хочу видеть Ольгу, и желательно каждый день. А еще я хочу ее видеть прямо сейчас и здесь, чтобы устроить сестрам очную ставку и разобраться, кто из них говорит правду, а кто — нет. Или хотя бы, кто из них говорит больше правды.

Светлана внимательно посмотрела на меня и привела последний аргумент:

— Как вы думаете, почему она пошла в квартиру в своем дурацком парике? Если она говорила вам правду, то зачем ей было выдавать себя за меня? Только из детской прихоти? Она уже взрослая. Она готова по трупам шагать к своей цели и выдавать ложь за правду. Честному человеку незачем менять свою внешность. Она не шпион. Просто хотела поссорить меня с бабушкой и выманить у нее драгоценности или надавить на меня через нее, вот и все. Я специально сегодня зашла к ней, чтобы, глядя в ее бесстыжие глаза, высказать все, что думаю о ее позавчерашней выходке, да жаль, что не застала дома.

Посмотрев на часы, Светлана встала, вымыла свою чашку и, даже не предложив вымыть мою, взглянула на меня с таким состраданием, словно я только что узнал о внезапно поразившей меня болезни. А потом она вспомнила о себе и озабоченно спросила:

— Так вы говорите, хулиганы дожидались вас у Ольгиного подъезда?

Я подтвердил и, глядя на свою немытую чашку, добавил, что «хулиганы» могут и сейчас здесь кого-нибудь поджидать — такая уж у них профессия хулиганская.

— Вы не проводите меня до метро? — явно занервничала девушка.

— Да, конечно.

Пока я мыл свою чашку, девица так же тщательно, как и ее сестрица, готовилась к выходу на улицу и к возможной встрече с «хулиганами». Я не думал, что они такие идиоты, что захотят встретиться со мной еще раз, а уж тем более с Ольгой, поэтому не сильно верил в вероятность подобной встречи. Но почему бы не проводить девушку до метро?

А вот когда мы вышли на улицу, меня всерьез взволновал другой вопрос, а именно: почему всегда, когда я кого-нибудь из этой семейки провожаю, со мной случаются неприятности? А то, что неприятности у меня не за горами, я понял, когда на выходе из подъезда увидел знакомую длинную и сутулую фигуру. Когда же я увидал физиономию этой фигуры, я не исключил, что неприятности, вдобавок ко всему, могут быть еще и крупными.

Я схватил Светлану за руку, чтобы скоренько вместе с ней ретироваться в Ольгину квартиру. Однако моей задумке не суждено было сбыться. Сзади я услышал уже знакомый голос кубического коротышки и понял, что мы окружены врагами со всех сторон…

Я люблю бывать на природе осенью. Впрочем, и летом, и зимой тоже люблю бывать. Здесь многое зависит от сопутствующей компании. Вот, например, вчера я был на даче в компании Ольги. А на следующий день оказался за городом в компании ее сестры — очаровательной блондинки с чудным голосом. И такое обстоятельство меня совсем не радует. То есть я не имею ничего против поездки за город в компании Светланы. Но вот то, что кроме Светланы меня сопровождали еще два не слишком дружелюбно ко мне настроенных товарища, меня совсем не радовало, как и то обстоятельство, что на даче я оказался против своей воли.

Похоже, Светлана тоже была не в восторге от нашей загородной прогулки на импортном автомобиле. Когда два знакомых мне негодяя возле Ольгиного дома предложили нам проехаться в лес, я увидел, что Светлана восприняла это без особого энтузиазма. Я тоже был против, но что я мог поделать, если предложение подкреплялось пистолетом, упертым мне в спину? Призвать на помощь двух школьниц лет 10–11, проходивших мимо нас?

Так мы и оказались за городом в симпатичном чудо-теремке, куда я вошел без всякой радости в душе, несмотря на то что архитектура жилища радовала глаз.

Мы со Светланой сидели в комнате на втором этаже. Сидели уже достаточно долго. Я даже захотел курить, но меня смущало присутствие девушки. В конце концов я не выдержал и спросил у нее разрешения. Светлана обреченно посмотрела на меня и со вздохом сказала:

— Дайте тогда уж и мне сигарету.

— Вы курите?

— Изредка.

Мы закурили и стали демонстративно стряхивать пепел на пол. Увы, на наш демарш никто не обратил внимания.

Во время перекура мы молчали. Не знаю уж, о чем думала Светлана, но я думал о ней. А точнее, о ней и о ее сестрице, невольно сравнивая их. Я не заметил, когда перешел с Ольгой на «ты». Это случилось как-то естественно, будто мы были с ней знакомы уже не один десяток лет. А Светлана… Хотя она больше и не смотрела на меня отчужденно, я очень хорошо помнил тот взгляд, впрочем, в любом случае у меня язык бы не повернулся ей «тыкать». Что-то в ней было такое, что не позволяло приблизиться и держало на солидной дистанции. И ощущалось это даже без ее «ласковых» взглядов. Черт ее знает, что это за девица.