Я пишу все это совсем не с целью оправдаться перед вами. Напротив, у вас есть все основания ненавидеть меня. Я понимаю это и не прошу о прощении.

Я отправляю это письмо, прекрасно осознавая, что даю вам в руки оружие против себя. Успокаивает меня то, что вы не сможете применить его, не запятнав память своего мужа. Не стоит снова раздувать угли. Однако я не хочу, чтобы прошлые события омрачали ваше будущее. Вы молоды и красивы. Если вы решите снова выйти замуж, покажите это письмо будущему супругу как доказательство вашей чистоты».

– Это все. – Закончив читать, Татьяна Романовна положила письмо на край столешницы.

Перед глазами совершенно явственно возник почти осязаемый образ: смуглый черноволосый мужчина под руку с очень красивой белокожей женщиной намного выше его ростом.

Я испуганно оглянулась по сторонам. Гости реагировали по-разному. Володя сдавленно хихикал, Артем Сергеевич недоверчиво приподнял бровь, Майя Ивановна осталась совершенно спокойной, Карина с Ольгой недоуменно переглядывались, Анна Федоровна нахмурилась, Надя явно ничего не поняла и хлопала глазами, ее муж и муж Ольги недоуменно переглядывались.

– Душенька, – осторожно начала Анна Федоровна, – ты не ошиблась в переводе? Я имею в виду мужской и женский род?

– Да что ты? – возмутилась чтица. – Что я тебе, недоучившаяся школьница?

– Хм… весьма интересный документ, – о чем-то размышляя, проговорил Артем Сергеевич. – Если бы вы дали мне его на некоторое время… Учитывая, кто мог бывать в этих местах…

– Нет, нет, нет, – перебила его Анна Федоровна. – Извините, при всем моем уважении к вам, об этом не может быть и речи. Я вообще жалею, что заглянула в тайник.

Надя недоуменно посмотрела на мать и, явно ничего не понимая, спросила:

– И что это значит?

– Это значит… – начала Галочка.

– Это ничего не значит, – резко остановила ее Анна Федоровна.

Но не тут-то было! Вмешался Андрей.

– Я так понял, что это ценное письмо? – задал он вопрос.

– Видите ли… – осторожно начал Артем Сергеевич. – Учитывая, что в этой усадьбе бывал Великий Поэт и его потомки…

– Всего несколько раз, да и то неточно, – резко заявила Анна Федоровна.

– Ну, количество посещений не так важно, – гнул свою линию Артем Сергеевич. – Главное то, что описанная в письме ситуация некоторым образом совпадает с обстоятельствами гибели Великого Поэта.

– Именно, что лишь некоторым образом, – заметила Анна Федоровна. – И, по-моему, не так уж и совпадает. Имен тут нет. А подобные предположения могут запятнать память Поэта…

Может, мне показалось, но тетя Майя в этот момент довольно улыбнулась. Володя так просто с трудом удерживался от смеха. Даже у Татьяны Романовны чуть дрогнули уголки губ. Ольга протянула руку и взяла письмо. Интересно, она понимает по-французски?

Все знают, что Великий Поэт погиб на дуэли. Считалось, что стрелявший был влюблен или просто волочился за его женой, но после такой находки…

– Но при чем же здесь поэт? – решилась я подать голос.

И тут же пожалела об этом: все сразу посмотрели на меня, словно я была в чем-то виновата.

– Я просто хотела сказать, что в письме о нем нет ни одного худого слова. Это же не его вина, как кто к нему относился, – смутилась я, – а тот офицер, его убийца, ведь на самом деле был гомосексуалист. Я читала.

Не надо было мне этого говорить! Аннушка взглянула на меня так, что я тут же вспомнила, как однажды в школе вывела бедную учительницу из себя. Сгоряча она даже дала мне подзатыльник… Нехорошо получилось. Вот и теперь: кто меня за язык тянул? Я смущенно замолчала, надеясь, что этим все и закончится. Но не тут-то было: встряла энтузиастка Галочка. Какой же она все-таки еще ребенок!

– Тогда это станет сенсацией! – воскликнула она и с деловым видом отобрала у Ольги письмо. – Похоже на подлинник, – произнесла она. – Бумага с водяными знаками. Мы точно такую в делах разбирали, когда в архиве занимались.

– Если письмо окажется подлинным, в чем я не совсем уверен, – тихо заметил антиквар, – его стоимость и цена самого столика возрастут неимоверно.

– Это не имеет значения, – отрезала Анна Федоровна. – Ни на какую экспертизу я письмо не отправлю. Какая мерзость! Грязь!

Я – баба злая. И уже упоминала, что особой симпатии к Анне Федоровне не испытываю, но в этот момент я ее зауважала: не каждый способен вот так легко отказаться от баснословных барышей исключительно ради своих идеалов.

– Хочу заметить, – отчетливо выговорила Анна Федоровна, – что этот столик был подарен моей дочери. Значит, письмо принадлежит ей. А стало быть, я буду решать, что с ним делать!

Я еле сдержалась: ну надо же! Оговорочка по Фрейду: «Столик принадлежит ей – значит, решать буду я». А Наде даже не пришло в голову возразить!

Анна Федоровна взяла документ и стала подниматься к себе. Уже на лестнице обернулась:

– Будьте любезны, поставьте вышивку на место. А то столик вид потерял.

Володя с Артемом Сергеевичем принялись возвращать столешнице первоначальный вид. Я обвела всех взглядом. Надя робко улыбалась и щебетала что-то насчет обеда. Карина стояла рядом с ней, но даже не старалась делать вид, что прислушивается к ее словам. Галочка выглядела разочарованной, словно у нее отобрали игрушку. Майя Ивановна улыбалась, как кошка, наевшаяся сметаны. Оля с мужем переглядывались и пожимали плечами. Я услышала, как, обернувшись к Андрею, Дима тихо произнес:

– Злая у тебя теща! Ну подумаешь – грязь, зато каких бабок стоить может!

– А ей-то что? Она давно уже забыла, почем килограмм картошки. Живет здесь, как за каменной стеной… – Андрей сделал успокаивающий жест: мол, ничего, разберемся.

Вечер прошел нервно и напряженно. Всем хотелось поговорить о таинственной находке. Но Анна Федоровна жестко пресекала любые попытки, поэтому гости шептались по углам.

– Ну да… Он был гомосексуалист, тот офицер, убийца, любовник посланника Шарля-Луи, – блестя глазами, говорила Галочка. – Но всегда считалось, что он любил его жену – жену Поэта. Ее и винили во всем случившемся. Однако сам Поэт ее оправдывал. И теперь понятно почему!

– Галя, – резко оборвала ее Анна Федоровна, – хватит болтать ерунду! – Она деланно улыбнулась. – Зови всех к столу, гости, наверное, голодные.

Тут она была полностью права. Я на самом деле страшно проголодалась. Галя, едва сдерживая возмущение, вздохнула:

– Но ведь это же история!

За столом Анна Федоровна изо всех сил делала вид, что ничего не произошло. Она старательно поддерживала беседу, расспрашивала Ольгу о том, как она отдыхала на Кипре. Я готова была поклясться, что ей до фонаря все эти пятизвездочные отели и дорогие рестораны, но хозяйка дома мужественно изображала интерес, лишь бы разговор не коснулся находки. Это у нее не слишком получалось: все равно то и дело кто-нибудь упоминал о письме. Это же намного интереснее, чем болтать о всякой ерунде!