—Конечно, Кать, приезжай, — говорит мама и я выдыхаю, — я тебя жду.

—Скоро буду, мам, — обещаю и кладу трубку.

Снова окидываю взглядом гостиную и бреду в коридор, где все еще благополучно лежат сложенные в стопку коробки из магазина, подхватываю их и возвращаюсь в гостиную. Следующие два часа я трачу на то, чтобы вернуть квартиру в прежнее состояние. Снимаю занавески с окон, складываю в коробки купленные накидки, подушки, покрывала. Идея пришла внезапно, здесь все это не нужно, а в центре мамы очень даже пригодится. Больше двадцати лет назад, они с дядей Димой открыли приют для жертв домашнего насилия, мама не понаслышке знала, что значит быть жертвой и каково это, когда тебе некуда пойти, а потому вкладывала и до сих пор вкладывает огромное количество сил в развитие приюта, который разросся до огромного центра, с врачами, медсестрами, психологами и вообще целым штатом персонала. Справившись со сбором вещей в комнатах, направляюсь в кухню, волоча за собой коробки. Прежде, чем начать раскладывать по коробкам купленную посуду, заказываю небольшую и газель, чтобы доставить вещи в центр. Машина подъезжает как раз в то время, когда я закрываю последнюю коробку. Водитель и предоставленный фирмой грузчик, любезно помогают мне перенести вещи из квартиры в газель. Беру оставленные ключи на комоде, захлопываю дверь и спускаюсь вслед за парнями.

Ребята оказываются весьма юморными и у них даже получается поднять мое настроение, всю дорогу парни травят анекдоты, а я укатываюсь со смеху до боли в животе, забыв на время о Максе, о его возвращении от другой женщины с утра пораньше, о сказанных им словах. Мама встречает меня у входа в центр, в компании парочки крепких парней. Прощаюсь с ребятами, оставив весьма щедрые чаевые за такую чудесную компанию и приподнятое настроение и иду внутрь вслед за мамой.

—Ну, рассказывай, — улыбаясь произносит мама, когда мы оказываемся вдвоем в ее кабинете. Она подходит к небольшому столику, нажимает кнопку на чайнике, а мне снова хочется рыдать, прижаться к ней и рыдать, укрывшись в ее объятиях от всего мира. И именно это я и делаю, подхожу к ней, обнимаю и начинаю реветь. Мама от неожиданности теряется, но уже спустя секунду обвивает меня руками и прижимает к себе, поглаживая по волосам.

—Ну чего ты, Кать, что произошло всего за день-то? – спрашивает она, продолжая гладить меня по голове. И я, не сдержавшись вываливаю на нее все, что произошло за последние сутки. О Максе, о том, что она, как всегда, оказалась права и ни черта он мне не безразличен, о выходке своей идиотской рассказываю, нужно же как-то объяснить наличие всех этих вещей, что я привезла с собой в центр. Умалчиваю лишь о Ларе этой, потому что понимаю, что измену ему с рук не спустят, узнай отец, что он провел ночь с другой после того, как забрал меня из собственного дома, три шкуры с Макса сдерет, а дядя Дима добавит. Нет уж, эти подробности родителей не касаются.

—Успокойся, солнышко, - ласково приговаривает мама, — ну поссорились, с кем не бывает, помиритесь.

—Нет, мам, — качаю отрицательно головой, когда немного прихожу в себя. — Плохая это была идея, во мне вчера гордость взыграла, я домой вернусь и замуж за него не выйду, — произношу громче. Я думала, что это будет просто, доведу его и он сам меня выставит, отказавшись от идеи жениться, а если нет, то брак будет фиктивный и рано или поздно он сорвется. И он сорвался, только гораздо раньше, а мне теперь дышать не хочется.

—Кать, — снова начинает мама.

—Мам, — произношу громко, — не надо, лучше скажи, у сегодня у тебя здесь много работы? – перевожу тему, и мама вздыхает, но на продолжении разговора не настаивает.

—Много, Кать, — отвечает она, — здесь всегда много работы.

— Тогда я останусь и помогу с документами, — окончательно меняя тему, заявляю я и усаживаюсь на стул. — И я сегодня здесь переночую, если ты не против.

—Ну что за глупости, Катюш, — мама садится напротив и вытаскивает стопку бумаг, — домой поедем.

— Нет, —  выпаливаю слишком быстро, потому что сегодня мне домой точно нельзя, не должен отец меня в таком состоянии видеть, иначе всю душу из меня вытрясет, а до правды докопается, сначала мне нужно прийти в себя, а утром поеду в квартиру Макса, заберу свои вещи и вернусь в родительский дом.

За разбором документов, счетов, разных отчетов и прочего, не замечаю, как за окном наступает ночь. Мама еще раз предлагает мне поехать с ней, но я настаиваю на своем и остаюсь в центре, разместившись в одной из свободных комнат.

Утром просыпаюсь ни свет, ни заря. Нахожу лежащий рядом телефон и вижу несколько пропущенных от Макса, надо же, я даже не заметила, как поставила телефон на беззвучный режим. Последний звонок от Макса был в полночь, потому он, видимо, сдался. Интересно, чего названивал, наверняка ведь хорошо проводит время. Поднявшись с кровати, быстро прохожу в имеющуюся в комнате душевую, нахожу в ней новую зубную щетку с пастой, умываюсь в ускоренном режиме, после чего вызываю такси и еду в квартиру Макса, твердо для себя решив, что не останусь там дольше, чем на пол часа, требуемые на сбор вещей.

Поднимаюсь по лестнице, не желая ждать лифт и вхожу в квартиру, в нос ударяет уже привычный запах парфюма с нотками табака, разуваюсь быстро и иду в глубь квартиры. Краем уха слышу какой-то грохот на кухне и понимаю, что Макс, к моему разочарованию, дома. Избежать встречи с ним все равно не получится, наверняка он слышал, как я вхожу в квартиру, а потому меняю траекторию и иду прямиком в кухню. Макса застаю сидящим за столом с кружкой в руке, что-то в его потрепанном виде вызывает во мне отголоски щемящей в груди жалости. Он поднимает на меня затравленный взгляд и давление в груди становится еще сильнее, сейчас он не похож на обычного себя – глаза красные, под ними серые круги, волосы взъерошены, рубашка помятая, чего я никогда за ним не замечала. По его виду понимаю, что он, возможно, сидит здесь всю ночь. Никогда его таким не видела, сейчас он другой, уязвимый что ли.

—Макс, я, - слова застревают в горле, но я все же стараюсь взять себя в руки, — я за вещами приехала, — произношу тихо и перевожу взгляд на столешницу, но которой только сейчас замечаю вазу с опущенным в нее огромным букетом белых роз. Сердце пропускает удар, ничего особенного, просто цветы, а внутри все равно все переворачивается.

—Ты все убрала, — как-то отрешенно произносит он.

— Убрала, отвезла к маме в центр, — поясняю зачем-то и опускаю глаза в пол, чтобы не видеть его таким. — Ты был прав, мне не стоило хозяйничать в твоей квартире, — продолжаю все также тихо, не решаясь поднять на него взгляд и даже понять ничего не успеваю, а он уже оказывается возле меня и с силой прижимает к себе.

-Нет, Катя, ни хрена я не был прав, — четко произносит он, заставляя посмотреть ему в глаза, встречаюсь с ним взглядом и тону в этих черных омутах, почему я раньше не замечала, насколько красивые у него глаза. — Уменя была тяжелая ночь и я был зол.

Продолжаю смотреть на него и на глаза снова наворачиваются слезы, в очередной гребанный раз, да я за всю свою жизнь столько не ревела, сколько за прошедшие двое суток.