Она вроде уже совсем свыклась с мыслью о замужестве, уже и приготовилась, всего-то и осталось из своего дома в его дом шагнуть, а тут на тебе такое! Но и не это ее мучило, грыз Тильду всего один вопрос: «Чем я хуже своих ровесниц?» А видно, и деревню этот же вопрос в тупик поставил. Но время шло, шла своим чередом деревенская жизнь, все забылось и наладилось, только вот Тильда так и ходила теперь задумчивая и еще больше сторонилась людей. И они теперь тоже как-то странно на нее поглядывали. Хотя, может, ей это просто казалось? Сколько с того случая весен прошло, Тильда не считала, но вот вопрос этот так и остался грызть ее изнутри: «Чем я-то хуже?»

А тут она прослышала, что живет по соседству с их деревней мудрая женщина, которой все ведомо. Думала Тильда, думала да и решилась. Как-то собралась с самого раннего утра и, никому ничего не сказав, отправилась в то село, где жил человек, который на мучивший ее вопрос ответ мог дать. Солнце только-только встало, когда Тильда стукнула в калитку маленького опрятного домика, самого крайнего на улице.

На порог вышла немолодая, но красивая и хорошо одетая даже в этот ранний час женщина в строгом темном платке, повязанном по самые глаза. Глянула она теми огромными глазами на стоящую у калитки Тильду и вдруг сказала сильным, звучным голосом:

– Что тебя привело ко мне, девушка, не имеющая души?

Удивилась Тильда:

– О чем говоришь ты, мудрая женщина? Кого ты назвала девушкой, не имеющей души?

– Ты и есть та самая девушка, – спокойно ответила женщина.

– Как же так, – опять удивилась Тильда. – Я такая же, как все, а ты говоришь такие непонятные слова.

– Заходи, поговорим, – устало махнула рукой женщина, а когда Тильда приблизилась, спустилась к ней, села на ступеньки и девушку усадила рядом.

– Где твои родители? – спросила неожиданно.

– Недавно умерли.

– А ты горюешь, поминаешь, добрые слова говоришь, ходишь к ним на могилу?

– Конечно, хожу. Всегда в день их смерти несу им цветы, а горевать, поминать да добрые слова говорить – времени нет, едва-едва с делами управляюсь, одна ведь я совсем на свете, помочь некому.

– А помогаешь ли ты кому-нибудь?

– Я же говорю тебе, едва-едва сама с делами справляюсь. У сельчан моих тоже руки есть, сами и справляться должны.

– А вот я знаю, в твоей деревне много семей многодетных, может, им денежку даешь?

– Ну вот, опять удивила. Если они столько детей завели, я-то тут при чем? Коль не могут их прокормить, то и рожать нечего, только нищету плодить.

– А к старикам заходишь присмотреть, все ли в порядке?

– И это незачем. У них свои дети есть, должны за старыми родителями доглядывать.

– Кто заболеет в селе, заходишь ли проведать да поделать что-то по дому, чтоб человеку облегчение сделать?

– Я же говорила тебе, может, ты недослышала? Я сама едва-едва со своим хозяйством справляюсь, некогда мне по чужим дворам бегать.

Мудрая женщина вздохнула, помолчала, а потом опять спросила:

– Ну, а вот коли радость в доме твоих ровесников – ты радуешься за них, идешь с поздравлениями?

– Мне-то что в том хорошего, – пожала плечами Тильда, – в чужом доме радость – чужая радость, мне от нее ни жарко ни холодно. – Потом подумала и добавила: – Хотя это все-таки лучше, чем пришли бы к ним горе или беда. Вообще-то мне надо о себе самой думать, у меня никого нет, кто бы за меня думал да обо мне заботился.

И снова вздохнула мудрая женщина, и снова надолго замолчала.

– А любила ли ты когда-нибудь? – спросила она отчужденно и даже вроде как-то нехотя.

Тильда задумалась:

– Да я вроде всех люблю.

– А что такое, по-твоему, любовь? – заглянула ей в глаза мудрая женщина.

– Ну, это когда тебя привечают, останавливаются поговорить, заходят в гости. А еще того лучше, разные там подарки дарят.

Покачала головой женщина:

– Вот я и говорю, всем взяла ты: и умом, и красотой, и ловкостью, а души в тебе нет. Холодно с тобой рядом, вот люди холода и сторонятся.

Они надолго замолчали, а потом Тильда тихо спросила:

– Мудрая женщина, не скажешь ли теперь мне ты, что такое любовь?

– Любовь? Кто же из живущих на земле может точно сказать, что это? Она у каждого своя, и сколько людей, столько и любви, вот что я тебе только сказать могу.

– Значит, и ты не знаешь?

– И я, – мудрая женщина подняла голову и долго смотрела вдаль. – И еще одно лишь скажу. Когда есть душа, есть любовь к земле, к родителям, к друзьям и к тому, кого Господь определил твоей половиной.

– Может, и я любила кого-нибудь?

– А билось ли твое сердце в груди так, что казалось, это биение слышит весь мир, когда ты видела человека, которого любишь?

– Нет, – покачала головой Тильда.

– А может быть, пело в тебе все, и весь мир сиял нестерпимым светом, когда шел к тебе твой человек навстречу?

– Нет, – снова ответила Тильда.

– А может, вселилось в тебя сто человеческих сил, все было тебе по плечу, все могла ты сделать и даже не заметить, что ночь сменяет день, если он рядом?

– Нет, я не знаю, о чем ты говоришь.

– Значит, ты не знаешь, что такое любовь, – спокойно и твердо сказала мудрая женщина.

Низко-низко опустила голову Тильда и еле слышно спросила:

– Ты говорила о душе, мудрая женщина. Что же такое душа, скажи мне?

– Душа дана нам Богом, она всю нашу земную жизнь слышит Божий голос и учит нас истинной любви, истинной вере и истинному смирению и благочестию. Она же помогает нам жить в согласии с Господом, с окружающим миром, с нашими близкими и с самими собой. Ею мы любим, страдаем, очищаемся. Душа связывает нас с Богом и обещает земным людям спасение, если они благочестивы.

– Что же теперь делать мне, если ее у меня нет?

– Заслужить, – коротко ответила мудрая женщина.

– А как?

– Трудно это, но возможно. Вот тебе первое задание. Иди к больным, к калекам в приют и служи им. Через пять лет ко мне придешь, скажу, что дальше делать.

На том и расстались. Пошла Тильда домой, долго соседи видели, как поздно ночью все еще горел в ее окнах свет. А потом вдруг она куда-то пропала. Неожиданно для всех распродала хозяйство, заколотила дом и исчезла. И ни один человек в деревне не знал, куда она делась и что с ней.

И вот ровно через пять лет снова стукнула калитка, и на стук на крыльцо своего дома вышла мудрая женщина. У забора стояла Тильда, она чуть похудела и посерьезнела, что-то изменилось в ее лице, но по-прежнему девушка была очень и очень красива.