Имена на могилах еще больше путали и без того непонятную историю. Он перечитал первую гравировку:

«Вероника Леонидовна Шанс».

Взгляд метнулся ко второй:

«Валерия Яновна Шанс».

Этого не могло быть. И Леру, и Нику он видел утром. Они живы. Ян присел на лавочку, сдавил лицо руками. Даже собственная могила не напугала бы его настолько.

– Так, ладно, – он выдохнул. – Допустим, у меня есть супервент. Он жил тут один. Для него сделали вот эти могилы, создали легенду, объясняющую его одиночество. Возможно. А зачем? Кому это нужно? Где он сейчас?

И тут в голове Шанса начала складываться картина. Он привстал, снова опустился. Конечно! Пропавший пропуск, поджог… Кто-то подставляет его, причем его собственными руками!

Ясное сознание вернулось к Яну на пути к дому. Голова шумела от обрывков воспоминаний, образов, догадок. Руки Шанса распахнули стоявшую на крыльце термосумку, вскрыли папку.

– Благотворительный центр помощи нуждающимся «Луч маяка», – прочел он.

Перелистнул несколько страниц. На последней был телефон. Трубку взяли почти сразу.

– Центр помощи «Луч маяка», добрый день, слушаю вас? – поприветствовала девушка.

– Здравствуйте, я ищу старого знакомого, мне сказали, он может быть у вас.

– Город?

– Город… Я и не знаю…

– Как его зовут?

Ян не задумываясь выпалил собственное имя. Девушка предложила подождать. На две минуты ее сменила классическая музыка.

– Действительно, у нас есть такой постоялец. Вам нужен санкт-петербургский филиал. Оформить посещение?.. Алло?.. Говорите, вас не слышно… – трещал динамик.

Шанс сбросил вызов и набрал лодочную станцию. Знакомый голос обещал быть через пятнадцать минут.

На пирсе Ян наклонился к воде. Несмотря на припекающее солнце, та оказалась холодной. Вымыв руки и лицо, он сел прямо на доски. Дом, до того незнакомый, что в других обстоятельствах на него не обратишь внимания, казался нераскрытой загадкой. Может, он что-нибудь упустил?

Послышался рокот мотора. Мимо пронеслась надувная лодка. Рыбаки внутри поприветствовали его. Ян помахал в ответ. Снова тишина.

Лера говорила, ей снился дом. Почему? Как она могла его видеть? А может этот супервент нашел их уже давно, следил, возил сюда дочь, годами готовился, чтобы однажды сгубить всю его жизнь и занять его место?

Усмехнувшись, он чиркнул носком ботинка по воде. Эта идея звучала слишком накрученной, но все же другого объяснения Шанс пока найти не мог. Он теперь даже не был уверен, что не делал себе супервента.

Открывая Госуслуги в телефоне, Ян нажал на вкладку «Мой супервент», желая еще раз убедиться в его отсутствии. Высветилось окно:

«Супервент – биологический клон с сознанием оригинала. Замените тело в случае старости, болезни или смерти и радуйтесь жизни».

Снизу горела кнопка «Создать супервента».

Вновь зазвучал мотор. Коренастый подвел лодку к пирсу на холостых оборотах. Транспорт был уже другой, поновее, черного цвета.

– Путь обратный, такой же затратный, – сказал весельчак, сверкая зубом.

Лодочник помог спуститься.

– Сбей мой сердечный жар, – протянул он, отряхивая пыль со спины Яна парой хлопков. – Хорошо тебя тут встретили, посмотрю! Как говорится, снимайте корону – встречайте харона.

Незнакомая поговорка показалась Шансу издевательством. Он даже поймал себя на желании бросить лодочника за борт, если тот зарифмует хотя бы еще одну фразочку.

Мужчина вернулся к мотору и, круто заложив руль, развернул лодку, едва не черпнув бортом воды.

На противоположном берегу работники станции крепили к прицепу лодку, на которой Ян добирался до поселка. Ее можно было узнать по надписи «Надежда» на борту.

– «Надежда» умирает по средам! – крикнул коренастый, пытаясь переорать двигатель, и вновь продемонстрировал блестящий зуб.

Видимо, парень был настолько без ума от собственного чувства юмора, что даже не пытался сдерживать свои каламбуры.

– Не понял? – переспросил Ян.

– Ломается часто!

Шанс ждал очередного нелепого продолжения фразы, но его не прозвучало. Мотор смолк. Лодка юркнула к причалу. Взобравшись на пирс, Ян заторопился к грузившим «Надежду».

– Дальше сами, возвращайтесь с деньгами! – крикнул ему напоследок лодочник.

Водитель проверял крепления прицепа, подергивая за держатели.

– Балласт не беру, – сказал мужчина прежде, чем Ян успел раскрыть рот.

– А так?

Шанс показал несколько сложенных купюр. Водитель пересчитал сумму, со свистом втянул воздух через щель возле клыка и сунул банкноты в задний карман джинсов.

– А так беру, полезай, только давай без разговоров.

Машину он вел небрежно, казалось, пытаясь попасть в каждую яму всеми шестью колесами. Сначала перетряхивало автомобиль, следом гулко подпрыгивал прицеп с лодкой. Один раз Яну даже показалось, что от нее отвалилась какая-то деталь.

– Вот ты говоришь, делать тут нечего, в город надо, – вдруг обратился к нему водитель. – А зачем мне туда? Я и тут неплохо устроился. Кручусь, там халтурка, тут калымчик. Это если что?

– Что?

– Это если мозга вот тут есть, – пояснил мужчина, постукивая себя пальцем по голове. – А в городе что?

Он оторвался от дороги и до опасного долго ехал, глядя на Яна, по-видимому, ожидая от него реплику. Мимо пронеслась пара встречных автомобилей.

Ян сдался:

– Что в городе?

– Там смрад, бездуховность и роботы, – ответил водитель и вновь начал следить за дорогой.

– Какие роботы?

– Ну эти… Супер-пупер ваши. Слыхал, им в головы с мобильных вышек люмпены прошивки бездуховные записывают.

– Может, иллюминаты? – уточнил Ян, понимая, что слово собеседник использовал неправильное.

– А может и они теперь тоже, тебе виднее.

Мужчина снова вдохнул сквозь зубную щель, точно пытаясь извлечь из нее застрявший кусок пищи.

– Не думаю, что это правда… – начал Ян, намереваясь объяснить собеседнику принцип работы биоэлектронного мозга.

– А мне, друг, знаешь, вообще без разницы, что ты там себе думаешь. Забыл, что ли? Я без разговоров просил. Изболтался.

До станции ехали молча. Даже без споров у Шанса разболелась голова от скрипа подвески, грохота лодки и ежеминутных посвистываний водителя сквозь зубы.

Обратный поезд оказался полупустым. Ян пристегнулся, не дожидаясь просьбы машиниста, подключил к датчику ноту и позволил себе вздремнуть, заодно записав все накопленные воспоминания о поездке.

Поезд все никак не трогался, хотя двери уже давно закрылись. По проходу шел проводник, в натянутой козырьком почти до носа фуражке. Он останавливался у каждого пассажира, что-то тихонько им говорил. После этого люди суетливо собирали вещи, переходили в следующий вагон. Яна проводник миновал, а когда в вагоне остались только они двое – присел рядом, снял фуражку и отвернулся, словно не желая показывать лицо.

– Если ты не остановишься, тебе придется выбирать, – сказал он.

Ян отклонился в кресле, пытаясь рассмотреть собеседника, но тот повернулся, не позволяя ему этого сделать. За его правым ухом на месте ДЧ сочилась сукровицей свежая болячка от неаккуратного пореза. Из бугорков запекшейся крови