от охранявших их полицейских, которые и сами были бы рады заткнуть уши.

Обращение президента к нации уже было анонсировано, но время шло, а переговоры в кабинете все никак не заканчивались, вот уже почти час оглашая коридоры резиденции леденящими кровь криками. У всех, кто ожидал развязки в кабинете, наверняка добавилось немало седых волос на висках.

Послышалось хлопанье дверей, чьи-то отдающие команды голоса, и по коридору вихрем пронеслась небольшая процессия, сопровождавшая невысокую женщину в темном одеянии с серебристой оторочкой, чья голова была полностью скрыта под глубоким капюшоном.

– Жрица приехала, – пояснил кто-то из журналистов. – Сейчас торговаться будут.

– Да мне уже без разницы, кому поклоняться! – страдальчески простонал другой. – Лишь бы этот кошмар поскорей закончился! Уже всю душу наизнанку вывернули!

– Тебе-то только душу, – проворчал третий, кивнув в сторону комнаты, откуда неслись крики, – а ему, небось, уже все нутро по стенам развесили.

– Как же он тогда с обращением выступать будет?

– Это уже дело Жриц и Апостолов. Они, если надо, даже покойника разговорят.

Услышав щелчок открывшейся двери, Апостол отступила в сторону, на время оставив истерзанного президента в покое. В помещение вошли двое охранников, которые сперва внимательно осмотрелись и только потом дали сигнал остальным. Следом за ними в комнату неспешно вошла закутанная в форменный черный плащ фигура. На удивление миниатюрная, едва-едва достававшая Апостолу до плеча, но источавшая столь сильную властность, что ее охрана, демонстрируя свое почтение, почти размазалась по стенам.

Несколько мгновений Жрица изучала обстановку – измученного президента и закованную в броню Апостола рядом с ним, после чего коротко бросила:

– Оставьте нас.

Мгновение спустя комната опустела, оставив главных действующих лиц наедине.

– Я – Сьюзен Семко, Пламя Благодати и Око Щедрости госпожи моей, – Жрица откинула капюшон, явив на свет округлое юное лицо, на котором выделялись совершенно недетские глаза, смотревшие холодно и жестко. – С кем имею честь?

– Как вам будет угодно, – Апостол, пожав плечами, стянула с головы шлем, разметав по плечам светлые волосы. – Кэти Жэо, верный слуга моего темного Господина. К вашим услугам.

– Вот так встреча! – хрипло рассмеялся президент. – Две овеянные славой легенды сошлись один на один. Ради такого зрелища и жизнь отдать не жалко!

– Твоего мнения, червь, не спрашивали! – тяжелая рука Апостола схватила голову президента и резко ударила об стол, заставив его на время умолкнуть. Стакан с карандашами подпрыгнул и опрокинулся, рассыпав свое содержимое.

– Фу, как грубо! – поморщилась Сьюзен. – Нам же его потом для эфира еще в порядок приводить.

– Отмоем, причешем… все будет в норме, не извольте беспокоиться, – отмахнулась Кэти. – Главное, чтобы он правильные слова сказать не забыл.

– А вот с этим, как я погляжу, у вас наблюдаются серьезные проблемы, – девочка подошла ближе, изучая покрытое синяками лицо президента. – Упрямится, да?

– Всего лишь вопрос времени…

– …которого у нас нет. Если мы не хотим довести дело до столкновения орбитальных эскадр, то решить вопрос необходимо как можно скорей.

– Я с этим разберусь.

– Вы уже разобрались, я вижу, – Сьюзен достала из кармана платок и демонстративно вытерла капли крови со стола. – Теперь моя очередь.

– Не стоит беспокойства, я… – начала Кэти, но Сью немедленно поставила ее на место.

– Не забывайте про Договор, дорогая моя! – детский голос зазвенел сталью. – На ничейной территории все пользуются равными правами. За те несколько часов, что имелись в вашем распоряжении, вы так и не смогли решить вопрос. Теперь моя очередь!

– Как скажете, – недовольно поджав губы, Кэти отступила в сторону. Договоренности богов все же следовало соблюдать.

Сьюзен пододвинула себе стул и села рядом с президентом, рассматривая его с сочувствием и печалью.

– Неужели нельзя было просто договориться? – вздохнула она. – Тихо и спокойно, к взаимной выгоде? Всегда можно выработать разумный компромисс.

– Засуньте свой компромисс себе в… – президент демонстративно сплюнул кровь прямо на стол.

– Вот видите! – удовлетворенно констатировала Кэти с кривой ухмылкой.

– А все потому, что вы, Апостолы, слуги Тьмы, постоянно прете напролом, предпочитая все вопросы решать при помощи грубой силы. Действовать следует гибче, мягче, – мурлыкала Сьюзен, подобно ластящейся кошке. – Существуют ведь и альтернативные пути, чтобы добиться взаимопонимания.

– О! Никак добрый полицейский пожаловал? – картинно удивился президент. – И чем же вы собираетесь меня разжалобить?

– Сочувствие, сострадание и… любовь, разумеется. Вот, смотрите, – Жрица сгребла карандаши в сторону и поставила перед ним на стол планшет, активировав вызов, – что может быть невинней и чище, чем родительская любовь, правда?

На экране появилось лицо девушки, державшей в руке дымящуюся ложку. Похоже, неожиданный звонок оторвал ее от кулинарных экспериментов.

– Алло, кто это… папа? Папа?! – при виде покрытого кровоподтеками и ссадинами отца, его дочь пришла в ужас. – Ты где?! Что с тобой?!

– Я… я в порядке… – президент явно не был готов к такому повороту и не понимал, к чему клонит жутковатая девочка в черном плаще, но даже сквозь грязь и синяки проступила мертвенная бледность, залившая его лицо.

– Ну а теперь – сострадание, – Сьюзен подняла татуированную руку перед собой и начала медленно сжимать ее в кулак.

Девушка на другом конце линии вдруг поперхнулась и выронила ложку. Схватившись за шею, она несколько секунд молчала, испуганно вытаращив глаза, а потом разразилась пронзительным криком боли и повалилась на пол, пропав из кадра. Ее крик достиг почти ультразвуковой высоты и перешел в хриплое прерывистое завывание. В ее комнату вбежали другие люди, обеспокоенно сгрудившись вокруг корчащейся на полу несчастной и пытаясь сообразить, что случилось. Полный боли вой перешел в сдавленное хриплое бульканье.

– Сострадание, друг мой, – Сьюзен покачала перед лицом бледного как полотно президента своим сжатым кулаком, – любовь и сострадание…

– Прекратите!!! – крикнул он, не в силах более выносить эту пытку. – Я сделаю все, что вы хотите!

– Ну вот, – Жрица разжала пальцы, и суета по ту сторону экрана сразу же пошла на убыль. – Всегда можно договориться по-хорошему, правда?

Она выключила планшет и убрала его обратно под плащ. Кэти наблюдала за ней со смесью удивления и ужаса на обычно бесстрастном лице.

– Сейчас мы приведем вас в порядок, а после вы зачитаете на камеру текст,