Готфрид подумал немного и подал знак стражникам выйти, а Дерек тут же прикрыл за ними дверь.

— Ты всё ещё носишься с ним? — спросил Готфрид, спускаясь с трона.

— Он слагает баллады о моих подвигах. Я давно говорила, тебе стоит обзавестись таким же. Иначе после смерти тебя все забудут.

— Я не собираюсь умирать.

— Понимаю. Не собирается никто. И всё же… Ты не ответил. Я плохо помню всё, что было вначале. До того, как ты нашёл меня.

— А я уже говорил тебе, что не люблю об этом вспоминать.

— Это было тогда, когда я принадлежала тебе. Сейчас от твоих слов зависит, останусь я или нет.

Готфрид помолчал, разглядывая лицо Инэрис, ничуть не изменившееся за прошедшие годы. Даже взгляд её оставался столь же холодным, как и много лет назад. Постарели те, кто был молод в годы их близости, умерли те, кто были стариками, а дети выросли и стали взрослыми. Никого не было рядом с Готфридом, кто мог бы разделить его бессмертие — и от того единственная, кто была такой же вечной, как и он, значила для него столь много.

— Мы спустились со звёзд, — произнёс он, наконец, нехотя, — много лет назад на огромных ладьях из металла. Мы были богами. Но затем другие боги пришли и уничтожили нас. Тех, что остались на небе. И выжили только мы.

— А остров? — спросила Инэрис.

— Остров?

— Остров, где мы жили.

Готфрид моргнул.

— Атлантида погибла. Всего лишь две сотни лет просуществовала она после того, как погибла наша родня наверху.

— Ты родился там?

— Какое это имеет значение?

— Не слишком большое. Последний вопрос. Какого класса были корабли?

— Что?

— Я спросила, какого класса были корабли, на которых мы прилетели? Эсминцы, пассажирские яхты, транспортники колонистов?

— Что?

Инэрис рванулась вперёд и, приподняв Готфрида за грудки, швырнула к стене, а затем, на ходу вынимая из ножен меч, прижала его к горлу конунга.

— Где ты взял эликсир? — процедила она, вдавливая клинок в белую кожу, так что выступила капелька крови.

— Инэрис! — послышалось из-за спины, но Инэрис не обратила на Дерека никакого внимания — как и на страх, отразившийся в глаза конунга.

— Я не понимаю…

— Ты всё понимаешь. Где ты взял эликсир?

Готфрид прикрыл глаза.

— Пусти, и я буду говорить.

— Говори — и, может быть, я тебя отпущу.

— Ладно. В Атлантиде. Мы приплыли туда. Почти пятьдесят… лет назад. Но она погибла, Иса! И все мы погибли! И мы с тобой остались вдвоём! Таких, как ты, больше нет.

Инэрис не слышала. Она опустила клинок и, с трудом удерживая фокус внимания на противнике, сделала два шага назад.

— Погибли… — медленно повторила она.

— Так… так вышло. Мы не хотели. Мы не думали, что если обрушить магические стержни…

Инэрис сжала кулак и заставила себя сосредоточиться.

— Вы погубили их, — сказала она твёрдо. И добавила уже зло: — Убили последних богов.

Готфрид отвёл взгляд.

Инэрис посмотрела на Дерека потерянно и двинулась к выходу, бросив на ходу:

— Пошли.

— Постой! — окликнул её Готфрид, когда она уже коснулась рукоятки двери кончиками пальцев. — У меня есть ещё. Ещё эликсир.

Инэрис замерла.

— Что ты хочешь за него? — спросила она, не оборачиваясь.

— Тебя.

Инэрис чуть повернула голову и сплюнула на пол.

— Пошёл ты. Убийца… богов…

Она толкнула дверь и рванулась прочь. Воздух крепости душил её и, только оказавшись за пределами стен, она развернулась к Дереку и обняла его так крепко, как только могла.

— Прости, — прошептала она, зарываясь носом в его волосы у самого уха, — прости, я должна была согласиться. Так диктует разум. Мы нашли бы способ потом избавиться от него. У нас была бы вечность. Но я… Я не могу.

— Тшш… — Дерек осторожно погладил её по спине. — Ты не должна была. Есть вещи…

— … которые мы не можем изменить…

Инэрис рванулась из его рук и сжала кулаки. Качнула головой, разгоняя окутавший разум кровавый туман.

— Они все погибли, Дерек. Все. Поэтому твоя мать бежала оттуда.

— Если бежала она, то могли бежать и другие.

— И дети их родились такими же смертными, как и ты…

Инэрис сильнее сжала кулаки и повернулась к нему лицом.

— Вот и всё. Столько лет мы потратили зря.

— Не зря, — Дерек обнял её. — Мы были вместе. И у нас была цель.

— Да, — согласилась Инэрис, хотя никой уверенности больше не ощущала.

— Давай отойдём подальше и разобьём лагерь. Нужно отдохнуть и решить, что делать завтра.

***

Они больше думали, чем решали. Каждый думал о своём, глядя в темноту.

Инэрис пыталась вспомнить, какой была её жизнь до того, как она оказалась на Земле. Прошлое подёрнулось дымкой и казалось ненастоящим. Смириться с тем, что никого больше нет, оказалось неожиданно легко — будто закрыть книгу, которая давно опостылела. Она не чувствовала ничего.

Дерек думал о том, что Готфрид мог и не лгать. Речи не могло быть о том, чтобы позволить Инэрис быть с ним, но у него в самом деле был эликсир, и если Готфрид в самом деле стал бессмертным, выпив его, значит мог стать бессмертным и он сам.

— Мы могли бы проникнуть в замок и похитить его, — сказал он вслух. — Я имею в виду эликсир.

— Не надо, Дерек. Он лгал. Как лгал все те годы, что я его знала.

— Было бы странно сдаться теперь.

— Мы не сдаёмся. Мы просто будем искать другой путь. Уверена — он есть.

Дерек промолчал. Другого пути не было — это было ясно как день. Этот тоже был мифическим, но всё же шанс оставался.

— Давай спать, — предложил он, и Инэрис кивнула. Дурные новости вымотали её.

Они уснули привычно в объятиях друг друга, а ночью, проснувшись, Инэрис поняла, что осталась одна.

***

Дерек поднялся, едва луна взошла на небосвод, и, взяв с собой лишь оружие и верёвку, направился к крепости Годфрида. Какое-то время он наблюдал издалека за передвижениями стражи, но ночь была коротка, и выждав, когда очередной наряд скроется в башне, он скользнул к стене и закинул верёвку так, что петля зацепилась за зубец. Подёргал, проверяя, прочен ли зацеп, и стал подниматься вверх.

Крадучись он миновал открытую часть стены и нырнул на лестницу, ведущую во внутренний двор.

Где находятся покои Готфрида, он не знал, но обнаружить их оказалось нетрудно — только там ещё горел свет.

У Дерека не было чёткого плана. Он до последнего оставлял открытым вопрос — станет ли сам искать тайник или попытается допросить конунга. Спустившись во двор,