Она уставилась на меня со всей ненавистью, которую испытывала, когда я начал развязывать веревки на лодыжках. У меня аж встал из-за красных отметин на нежной коже. Естественно, остались ссадины, но это возбудило еще больше. Как только я снял первую веревку, Торрин попыталась пошевелить ногой и закричала от боли. Хороший парень помассировал бы ноги, чтобы восстановить кровообращение. Предупредил бы о том, что будет больно.

Но я ведь не был хорошим.

Я даже не мог назвать себя порядочным.

— Перестань улыбаться! — упрекнула Торрин, а у меня не получалось скрыть веселье.

— Не дождешься, — я принялся снимать вторую веревку, на этот раз девчонка хмыкнула, лишив меня своих криков. Мне почти захотелось снова связать ее, лишь бы она заверещала.

— Гарантия, мне очень нравится твоя покрасневшая кожа, и то, как ты кричишь, вот думаю, до какой степени смогу тебя довести, прежде чем кончу.

Подойдя к тумбочке и взяв ключ, я расстегнул наручники. То, какая Торрин предстала передо мной, вызвало головную боль и эрекцию одновременно. Она потерла руки, пытаясь соскользнуть с постели. Ей пришлось ухватиться за кровать, потому что неустойчиво стояла на ногах. Несмотря на то, что девчонке было больно, она ни разу не попросила о помощи.

Я знал, что она сильна духом, и увиденное подтвердило мою точку зрения. Сломить сильную женщину было вызовом, от которого я не мог отказаться. И ни один мужчина вроде меня не смог бы.

Так быстро, как только позволяли ноги, Торрин бросилась в ванную, захлопнув за собой дверь. Я быстро надел джинсы и черную футболку. Она не включила душ — просто тянула время. Ох уж эти женские уловки! Ванная комната не являлась безопасной зоной. Со мной ничто никогда не было безопасным. Торрин Макалистер не мешало бы поскорее это запомнить. Я был не из тех, с кем можно шутить, и от меня нельзя было спрятаться. Когда я открыл дверь, она смотрела на свое отражение в большом зеркале. Судя по выражению ее лица, Торрин увидела не то, что хотела.

— Мне можно побыть одной? — спросила она, стоя у зеркала.

В обычной ситуации, я бы не дал кому-то и тех несколько секунд уединения, которые она провела в ванной. С другой стороны, обычно я не приводил женщин к себе и не позволял им так много говорить.

— Нет. Выходи и одевайся. Пойдем поедим.

Торрин фыркнула и развернулась, изгибы ее тела искушали меня взять то, что принадлежало мне. Она взмахнула руками.

— Я уже одета. В ту же одежду, что и вчера, когда ты меня похитил. У меня здесь ничего нет, и я ничего от тебя не хочу, — от того, как она выплюнула последнюю фразу, я напрягся от возбуждения. Я жаждал этого — борьбы с ней.

Мне нравилось такое ее поведение, но я всегда любил потрахать кому-нибудь мозг.

— Всегда можем обменять тебя на твою сестру.

Краска отхлынула от лица Торрин.

— Она замужем.

— Думаешь, мне есть до этого дело? — я пожал плечами.

— Нет. — она помотала головой из стороны в сторону.

— Значит, ты здесь по собственной воле. Верно? — Торрин заворчала и сжала кулаки, отчего мой член встал, что не ускользнуло от ее взгляда. — Пойдем.

Она мягко ступала по плитке позади меня.

— Я тебе не гребаная собачка!

— Но все же идешь за мной.

Девчонка замерла, уперев руки в бока, огонь ненависти ярко вспыхнул в ее глазах. Не обращая на нее внимания, я указал на комод.

— Там твоя одежда. Переоденься.

— Если думаешь, что я позволю командовать мной, то ты ошибаешься… — быстро подойдя к Торрин, я схватил ее за горло и прижал к стене, придавив своим телом и не позволив ей открыть пухлый ротик.

— Я буду делать все, что захочу и когда захочу. Если я захочу надеть на тебя ошейник и привязать к кровати или выгуливать на поводке, я, черт возьми, так и поступлю, и ты ничего не сделаешь. Поэтому заткнись и делай то, что тебе говорят.

Ярость кипела в моих жилах. Мне бросили вызов, но я не останусь в долгу. Это была первая ошибка Торрин, которую она еще не осознала. Меня нельзя игнорировать, и, судя по ее поведению, она скоро усвоит этот урок, который окажется слишком тяжелым.

— Ты так не поступишь, — неуверенно произнесла Торрин.

— А ты рискни и проверь, — выпалил я в ответ, отчасти надеясь, что она это сделает. О, как было бы весело, рискни она испытать мои нервы! Она уже и так достаточно сильно искушала меня, небольшой толчок отправил бы меня через край, и я бы взял то, что уже было моим.

Огонь в женских глазах все еще полыхал, но что-то подсказывало мне, что Торрин сдалась, по крайней мере сейчас. Я одержал победу в этом раунде, и был рад возможности надавить на нее еще сильнее в следующий раз.

В любой игре, когда на карту ставится всё, всегда нужно осознавать шансы своих противников и не забывать при этом быть на три шага впереди.

Торрин почему-то до сих пор думала, что могла всё контролировать, иметь голос, быть услышанной, чувствовать, видеть и все знать. Такова была человеческая природа. Животные всегда следуют своим инстинктам. Понятно, как определяется их место в стаде, стае или прайде. Иногда бета бросает вызов альфе, бывает альфа побеждает, а иногда наоборот. Торрин Макалистер не была бетой; она была свободомыслящей альфа-самкой. Вот только мы с ней принадлежали к разным видам. В конце концов, она поймет, что я всегда на вершине. Хотя, честно говоря, то, как она продолжала бороться за спасение, свободу, доставляло мне удовольствие.

И у меня было достаточно времени, чтобы полностью сломить ее.

8

ТОРРИН

В ящиках лежала кое-какая одежда, вся с бирками. Отдавать за трусики пятьдесят долларов было глупо, но я не стала спорить. Обычно я стирала нижнее белье перед тем, как надеть — на самом деле стирала всю свою одежду, но, в данный момент было лучше не вспоминать то время, когда я сама могла выбирать или решать, поэтому просто взяла то, что мне предлагали. Надевая трусики, я держала рот на замке, хотя проклятия и крики рвались наружу.

Именно так и следовало себя вести, чтобы выжить. Я просто понимала, что борьба с таким человеком, как Оникс, ни к чему не приведет. Чувствовала, что сойду с ума, сидя весь день в этой абсолютно белой комнате и в наручниках по