– Не дай бог ты потеряешь сознание прямо на улице, и мне придется тебя откачивать, одновременно удерживая двух корги и вызывая скорую, и все это под дождем, который вот-вот хлынет. Лучше уж побереги себя.

Драматизирует.

Я решаю не спорить и поднимаю глаза к серому пасмурному небу. Набухшие тучи почти задевают верхушки деревьев, закрывая последние лучи солнца. Вдалеке гремят раскаты грома.

Я вспоминаю далекий день в конце августа, больше десяти лет назад, когда небо выглядело так же. Школьная подружка позвала меня на вечеринку в бассейне, но мама не пустила – незадолго до этого у меня случился приступ во время плавания и я угодила в больницу.

Я весь день просидела насупленная, глядя в окно и представляя, как веселятся мои друзья.

А ближе к ужину в дверь кто-то позвонил.

– Идем скорей! – позвала меня Эмма. Она была одета в купальник и резиновые сапоги, с плавательным кругом в форме динозавра на поясе. – Погода идеальная!

На улице лило как из ведра.

Эмма стояла на пороге, широко улыбаясь, пока ее поливал дождь. Струйки воды стекали у нее по носу и щекам; капли сверкали, как второй слой веснушек.

– Куда? – спросила я в растерянности. – Дождь идет.

– Ага! Здорово, правда? – она посмотрела наверх и заулыбалась еще шире. Потом снова перевела взгляд на меня и слизнула с губ дождевую воду. – Тебя не отпустили на вечеринку, так что давай устроим свою собственную.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди от радости.

Через пять минут мы уже носились во дворе по лужам и грязи, промокшие насквозь, и хохотали до боли в животе. Вскоре из дома выскочил Кэл с водяным пистолетом и гонялся за нами, пока мы все не повалились в наполнившуюся водой канаву возле деревьев.

От воспоминаний у меня щиплет глаза. Я будто слышу смех Эммы в шуме ветра.

– Как он поживает, Люси?

Мамин голос возвращает меня к настоящему. Я поворачиваюсь к ней, отгоняя подальше нахлынувшие чувства.

– Кэл? Он… – я пытаюсь подыскать нужные слова. Неприветлив, молчалив, пренебрежителен, невероятно привлекателен, замкнут, нелюдим, покрыт татуировками… – Он сильно изменился.

Мамино лицо мрачнеет. Ее седеющие волосы пшеничного цвета, едва достающие до плеч, заправлены за уши, в мочки которых вдеты серьги. Моя мама, Фарра Хоуп, не снимала эти серьги в форме золотистых ангельских крыльев с того самого дня, как умер мой отец.

Она переводит на меня блестящие голубые глаза.

– Как же печально, что Дана оборвала все связи. Все это случилось так неожиданно.

У меня першит в горле, и я, опустив голову, принимаюсь рассматривать трещины на асфальте.

– Его не узнать. Честно. Я работаю там уже неделю, но он совсем не идет на контакт. Молчит про маму, отказывается говорить про Эмму…

– Отказывается?

– Категорически. Это было единственное условие, которое он мне выставил при приеме на работу.

– Господи помилуй, – шепчет мама. Нас обдувает теплый ветер. – Я всегда гадала, что с ним случилось. Такой чудесный мальчик. Красивый и добрый. – Она тихо посмеивается и тянет Кики за поводок, не давая той броситься в погоню за гусиным семейством, переходящим улицу. – Знаешь, я была уверена, что вы станете парочкой, когда немного подрастете.

Ого. Я прочищаю горло, поправляя свой конский хвост.

– Ну ты и фантазерка.

– Он всегда так тебя защищал. Это было мило.

– Ну да. Эмму он тоже защищал.

Она пожимает плечами и глядит на тучи, из которых как раз начинают капать первые капли дождя.

– В тот последний год все было иначе. Я видела, как у тебя загорались глаза, когда он был рядом. И как ты краснела, когда он звал тебя по прозвищу. – Мама задумчиво прикусывает нижнюю губу. – Напомни, как он тебя прозвал?

Я заливаюсь краской, как по команде.

Солнышко.

Я старательно симулирую потерю памяти и ускоряю шаг.

– Не знаю, столько лет прошло. – Пора сменить тему. – Хлеб с цукини наверняка готов. Пойдем обратно.

Мы сворачиваем на Мэйпл-авеню и видим мотоцикл, припаркованный возле моего дома. Кровь отливает у меня от лица, когда я замечаю высокого человека, опирающегося о мотоцикл. Его руки и ноги в лодыжках скрещены.

– Это еще кто? – удивляется мама, чуть не врезавшись в меня, когда я резко замираю на месте. Собачьи поводки заплетаются вокруг моих ног; мама ойкает и пытается их распутать.

У нее ничего не выходит.

Кики вырывается на свободу и бежит к моему бывшему другу, ставшему начальником; ее коротенькие лапки движутся с такой скоростью, что кажется, она летит, как осенний лист на ветру.

Кэл выпрямляется, глядя на несущуюся на него собаку. Должно быть, он охвачен ужасом, хотя по лицу этого не скажешь: он смотрит на тридцать фунтов черно-белого меха со своим обычным бесстрастным выражением.

Маме наконец удается поудобней перехватить поводок Зефирки.

– Ты с кем-то встречаешься, Люси? – интересуется она, пока Зефирка яростно лает, возмущенная тем, что ее сестре удался дерзкий побег.

Я стряхиваю с себя оцепенение.

– Нет… Это Кэл.

Мама смотрит на меня расширившимися от удивления глазами, затем подходит к Кэлу, который пытается погладить скачущую вокруг него Кики. Моя собака бесстыдно выпрашивает ласку, забираясь на него передними лапами.

– Кэллахан, – приветствует моя мама.

В ее голосе сквозит потрясение. Последний раз они виделись летом две тысячи тринадцатого. Мама всегда называла его полным именем – Кэллахан. А Эмму звала исключительно Эммали.

– Можно просто Кэл. – Он выпрямляется, бросает беглый взгляд на меня, потом смотрит на мою маму. – Рад вас видеть, миссис Хоуп.

– Боже мой, как ты вырос. Тебя просто не узнать. Как поживает Дана?

– У нее все хорошо.

Мама не замечает, как напрягаются его бицепсы и сжимается челюсть, – но я замечаю. Втиснувшись между ними, я хватаю поводок Кики и сую его маме, натянуто улыбаясь.

– Как думаешь, наш хлеб с цукини не подгорел? – я подталкиваю ее к дверям и добавляю одними губами: – Потом поговорим.

Она бросает на меня недоуменный взгляд, потом шевелит бровями, словно намекая на какую-то пикантную тайну. Затем машет Кэлу локтем в знак прощания – обе руки у нее заняты поводками, а собаки вдобавок решили устроить шутливую потасовку прямо у ее ног.

Хаос.

Когда мама наконец заходит в дом, я с пылающими щеками поворачиваюсь к Кэлу, нервно заламывая руки. Проливается еще несколько капель дождя, и мои волосы начинают виться от влажного воздуха. Я приглаживаю свой длинный хвост, пока Кэл молча смотрит на меня.

– Ты что-то хотел? – спрашиваю я.

В его глазах цвета камня и золота застыло нечитаемое выражение. Моя кровь будто нагревается в жилах, и тем холоднее кажется