— Ты такой сдержанный, лицо строгое. — Она терлась щекой о его руку. — Никаких эмоций… Когда мы долго не видимся, я не знаю, как себя вести. Ты словно присматриваешься ко мне: изменилась я или нет. Чувствую твою отчужденность и настороженность. Ты не раскрепощаешься со мной, как раньше.

Она теребила его пальцы, гладила ладошкой сильную мужскую руку, но он молчал.

— Ты привык ко мне, да? Я перестала возбуждать тебя? Тогда зачем позвал, зачем?..

Она приподняла голову и заглянула ему в глаза. По лицу Беглова пробежала чуть заметная тень, губы плотно сжались, а лоб пересекла резкая морщина.

— Я совсем не нужна тебе.

Она попыталась собрать на груди рюши распахнутого пеньюара, который ещё минуту назад казался лишним и ненужным.

Молниеносным движением Артем обхватил её тело. Она оказалась распластанной на постели. Его губы впились в её. Он целовал её долго, жадно, умело, пока она не расслабилась, отвечая на поцелуй.

Лера перестала чувствовать себя, свое тело, она ощущала лишь его напор, его властные руки, и прижималась, прижималась изо всех сил к сильному телу. Ей хотелось раствориться в нем, подчиниться родному, любимому, желанному.

— Так скучала по тебе, так скучала, а ты… — попрекнула она, без конца целуя его тонкие губы.

Лера разжала руки.

— Жарко…

Прядь волос, прилипшая ко лбу, жесткие рюши пеньюара, — ей все мешало, сковывало движение, хотелось полного единения.

— Жаркая подушка… — прошептала она, стараясь высвободить плечо из полупрозрачной одежды. — Помоги мне!

Он легко приподнял Валерию и снова опустил на постель. Расставшись с пеньюаром, она снова прильнула к Артему.

— Силища у тебя… — торопливыми пальцами она расстегивала его рубашку.

— Иди скорее ко мне или я умру!

Он взял её легко и приходил к ней снова и снова. Она отзывалась на каждое его движение, жадно, чувственно, ловила каждый миг, и он своим телом чувствовал это.

«Ты стала ещё лучше, ещё желанней!» — хотелось крикнуть ему, но он привык сдерживать свои эмоции. Он обладал этим прекрасным телом, но уже сейчас ему хотелось ещё и еще. Он видел, как вздрагивает её грудь с набухшими сосками. Его пальцы мяли их до боли.

Она слабо стонала и молила:

— Еще, еще…

Весь мир сосредоточился сейчас для Артема в лежащей перед ним женщине, которая любила и желала его.

Наконец, она слабо застонала, и он, почувствовав, что внутри у неё все напряглось, с новой силой вонзился в нее, как самец, желавший слиться со своей самкой.

Он неохотно отпустил её.

— Такое блаженство… — Лера часто дышала. — Ты… так редко видишься со мной.

Она прошептала эти слова прерывающимся голосом и облизала пересохшие губы.

Артем задохнулся при виде её красного острого язычка, который, словно дразня, то исчезал, то показывался вновь.

— Дай… — Он склонился над её лицом.

Губы Валерии послушно приоткрылись, и Артем с жадностью приник к ним. Так же послушно раздвинулись её ноги, и он опять вошел в нее.

Они потеряли счет времени. Это длилось бесконечно долго или один миг… Это было прекрасно и сладостно. Не нужны были никакие любовные ухищрения, возбуждающие ласки, — все это было ничто в сравнении с тем блаженством, которое испытывали оба. Артем сжимал губами язычок Валерии и чувствовал, с каким самозабвением она отдается ему.

Потом она лежала, отдыхая, свернувшись клубочком и положив голову ему на живот.

— Мне никогда не было так хорошо. Помнишь нашу первую встречу? Сейчас было как будто в первый раз… Ты никогда меня так не целовал.

Она закрыла глаза, что-то сладостно сжалось внутри нее, волной пробежало по телу.

— Смотри, — она взяла его пальцы и прижала к своей груди. Набухающий сосок твердел прямо на глазах.

Артем наклонился, чтобы поцеловать его.

— Нет, — вырвалось у Валерии. — А то я с ума сойду от желания. Я ненасытная, да? Сама не знаю, что со мной произошло.

Артем, не отвечая, гладил её живот. Он повернул её к себе спиной и прижался губами к мочке уха.

— О-о-о… — по телу Валерии пробежала судорога. — Что ты со мной делаешь! Каждый кусочек тела — эрогенная зона…

Она, выгибая спину, терлась о его грудь. Он провел рукой вдоль плавной линии женского бедра — восхитительной линии! — и прижал к себе её крепкую маленькую попку. Тело Валерии особенно роскошно выглядело в этой позе. Оно было сексуальным и слушалось малейшего прикосновения сильных рук.

Они угомонились только под утро.

Официант из ресторана принес охлажденное шампанское.

Валерия пила и смеялась. Артем целовал её и пытался выпить напиток из её губ. Ничего не получалось, и «Мартини» прозрачной струйкой стекало по шее и груди.

— Я так не умею, — сердилась Валерия, но Артем не отпускал её. Сделав глоток, он стал целовать её, раздвигая языком сомкнутые губы. Она почувствовала вкус шампанского у себя во рту.

— Еще! — попросила она, целуя его в уголки губ. — Ну, пожалуйста, еще…

— Теперь ты, — Артем налил бокал «Мартини» и подал его Валерии. Это была незабываемая ночь. И день. Все происходило в каком-то угаре.

Они никогда не были вместе столько часов подряд. И никогда не желали друг друга так страстно.

Валерия ненадолго засыпала, а потом с новой силой занималась с Артемом любовью.

Он, казалось, не спал вовсе. Когда Лера открывала глаза, она видела его взгляд, устремленный на нее.

Иногда в полусне она чувствовала, как его руки гладят её, перевовачивают. Она и в этом состоянии была послушна. Раздвигала ноги, подчиняясь требовательным пальцам, и сладостно содрагалась, принимая его.

— Это называется: изнасиловать во сне, — прерывающимся голосом бормотала она и, окончательно проснувшись, приникала к нему всем телом.

Еще никогда она не была такой счастливой.

— Ты меня высосал всю до капельки. Я даже тела своего не чувствую. А ещё смертельно хочу есть!

Голая Валерия, не стесняясь собственной наготы, уселась в широкое кресло и, покачивая красивой ножной в изящной туфельке, понянулась к тарелке.

— Не смотри на меня! — она поймала взгляд Артема, устремленный на нее. — Я подавлюсь.

Потом они снова безумствовали. В кресле, на диване, на широкой постели, — везде она искала губы Артема. Ее руки обнимали и ласкали его. Она отдавалась с таким самозабвением, с такой страстью, что порой с трудом сдерживала крик, готовый вырваться из груди. Это было так естественно: хотеть и получать желаемое.

Провожая Стрелецкую в аэропорт, Артем обнял её на прощанье.