— Меня прислал ваш интендант. По его мнению, в письме может быть что-то срочное, — добавил рассыльный, глядя, как барон ломает восковую печать и разворачивает пергамент.

— Что в нем? — спросила Сидония, поднимая взгляд от своей вышивки и обращая его на Жака.

Он не ответил, настолько был поглощен чтением, но по выражению его лица она поняла, что речь идет о чем-то серьезном. Не намереваясь ожидать, она положила пяльцы в корзину с нитками, иголками и прочими приспособлениями для рукоделия, поднялась с кресла, стоявшего у окна, там же, где и кресло Марты, которая тоже была занята шитьем, и приблизилась к рассыльному.

— Идите на кухню и как следует поешьте, любезный!

Мужчина ответил ей благодарной улыбкой. Выразив Сидонии свою признательность, он поклонился и вышел.

Пока рассыльный спускался по лестнице, Альгонда, низко наклонив голову, с часто бьющимся сердцем, терла пол. Осторожность подсказывала ей последовать за ним, однако девушка убедила себя, что, раз он ее не заметил, можно рискнуть остаться. Страх быть пойманной и волнение, порожденное собственной нескромностью, будоражили ей кровь. Она закусила губу, затаила дыхание и замерла. Дверь приглушала звук голосов, поэтому девушке пришлось напрячь слух, чтобы не упустить ни слова.

— Неприятные известия, друг мой? — спросила Сидония, нежно касаясь запястья барона.

Жак наконец поднял на нее взгляд. Грусть, которую она прочла в его серых глазах, кинжалом вонзилась ей в сердце.

— Речь идет о Филиппине, — сказал барон и протянул ей письмо.

Побледнев, Сидония взяла пергамент. Однако он заговорил прежде, чем она начала читать послание.

— Двое мужчин устроили из-за нее дуэль у стен аббатства. И оба пребывают между жизнью и смертью. По мнению аббатисы, Филиппина спровоцировала эту стычку своим безнравственным поведением, — закончил он устало.

Румянец возмущения появился на щеках Сидонии.

— Я не верю ни одному ее слову, — заявила она, кладя письмо на маленький столик, на котором стоял подсвечник.

Женщина повернулась к Марте:

— Спустись вниз и скажи рассыльному, что он нам понадобится. И закрой за собой дверь.

Сидония подождала, пока Марта выйдет, потом подошла к Жаку, взяла его за руку и переплела свои пальцы с его, давая понять, что всегда готова его поддержать.

Попытайся она убежать, вышло бы еще хуже. Несколько мгновений Альгонда тешила себя надеждой, что Марта, как и рассыльный, пройдет мимо, не заметив ее. Она снова нагнулась и сделала вид, что трет паркет, но стоило Марте выйти в коридор, как Альгонда поняла, что та ее увидела.

Она сделала вид, что поглощена работой, однако внезапная боль заставила ее забыть обо всем. Зная, что за плотно закрытой толстой дверью барон и Сидония ничего не услышат, Марта наклонилась, схватила Альгонду за косу у затылка и заставила выпрямиться.

— Глядите-ка, какую противную мышь я поймала! Или тебе нравится попадаться мне в когти? — прошипела она, потянув за косу еще сильнее.

Альгонде показалось, что еще немного, и Марта вырвет ей косу вместе с куском кожи. Она инстинктивно вскинула обе руки к затылку, чтобы себя защитить.

— Отпусти! — крикнула Альгонда, пытаясь вывернуться.

— Заткнись, маленькая ехидна! — вполголоса бросила Марта. — Иначе я прикажу высечь тебя за то, что подслушиваешь под дверью!

— Я не подслушиваю! И молчать не буду! — отозвалась нарочно громко Альгонда.

На этот раз она не позволит себя унизить, а дальше будь что будет. Жестокость во взгляде отчитывающей ее горничной взбесила девушку. Сидония, услышав шум в коридоре, открыла дверь в тот самый миг, когда Альгонда вцепилась зубами в руку обидчицы. Слишком поздно, чтобы помешать Марте влепить девушке звонкую оплеуху.

— Ах ты маленькая дрянь! Дождешься, что я тебя…

Марта не договорила. Ее руку, занесенную для очередного удара, Сидония остановила на лету.

— Довольно!

Рука упала.

— Я застала ее подслушивающей под дверью!

— Это правда, Альгонда?

— Зачем мне было подслушивать? — соврала девушка. Она была готова на все, лишь бы победа в этой словесной схватке не досталась ее мучительнице.

Губы Марты искривились в злобной усмешке:

— Она врет, мерзавка! Она подслушивала, говорю я вам.

— Вот и нет! Я натирала до блеска паркет, который вчера навощила, — заявила Альгонда, наклоняясь, чтобы поднять свою тряпку.

Потрясая ею в доказательство правдивости своих слов, она добавила:

— Я уже закончила и собиралась идти вниз, когда эта фурия на меня напала.

— Ты слышала наш разговор? — спросила Сидония.

— Я думала о своем, ваша милость, — начала было девушка, но потом вспомнила о том, что ей удалось услышать, и решила, что отрицать очевидное будет с ее стороны глупо: — Но дверь была приоткрыта, и… Мне показалось, что вы расстроены.

— Видите, она сама призналась, дрянь эдакая! — торжествовала Марта.

— Я не из тех, кто распускает сплетни, — попыталась защититься Альгонда.

Сидония услышала достаточно. У нее было слишком много своих забот, чтобы тратить время на склоки между слугами. Жестом она заставила обеих замолчать и повернулась к Марте.

— Поторопитесь предупредить рассыльного!

Марта бросила на Альгонду ненавидящий взгляд и, подобрав юбки, побежала вниз по лестнице.

— Я могу идти, ваша милость? — спросила Альгонда с надеждой.

— Передай матери, что я жду ее у себя, — сказала Сидония.

Прежде чем Альгонда осознала, что подразумевается под господской просьбой, Сидония вернулась в комнату и закрыла за собой дверь.

По лестнице Альгонда спускалась медленно, волоча ноги, и на сердце у нее было тяжело. Из-за ее глупости мать лишится места, это было очевидно. Она хотела было вернуться к хозяйке и, признавшись в том, что соврала, умолять ее не наказывать вместо нее управительницу, но на это ей не хватило смелости. И это наверняка только ухудшило бы ситуацию. И все-таки, прежде чем начать собирать пожитки, она должна была рассказать о случившемся матери и попросить у нее за все прощения.

Перед заплаканными глазами Альгонды промелькнуло смеющееся лицо Матье, потом лицо Мелюзины. Девушка невесело усмехнулась: по всей вероятности, предсказывая ей будущее, фея ошиблась.

Она передернула плечами. И какое это теперь имеет значение? У входа в кухню, где, Альгонда была в этом уверена, находилась в это время ее мать, девушка нос к носу столкнулась с Мартой. Та, поговорив с рассыльным, торопилась вернуться к хозяйке.

— Когда-нибудь я тебя уничтожу, — с ненавистью шепнула ей на ухо горничная.