— Согласно плану, ты должен быть влюблен в меня, — заметила Каро и выпрямилась.

— Для того чтобы позволить тебе вести автомобиль, я должен свихнуться или быть одурманенным тобой, — заявил Филипп и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. — Большинство девочек были бы счастливы ехать с водителем.

— Я не из этого большинства, — бросила Каро, но уселась на сиденье, и он захлопнул дверцу.

— Никто и не сомневается, — сказал Филипп, обошел автомобиль и уселся за руль.

На этот раз Каро принялась гладить кожаное сиденье. Она наклонилась вперед, чтобы посмотреть на приборную панель, потом грациозно откинулась на сиденье и удовлетворенно вздохнула. Ее действия можно было запросто назвать порнографическими. Филипп опешил, потом вздохнул и с ужасом обнаружил, что у него дрожат руки, когда положил их на руль.

— А где Ян и багаж? — Каро на мгновение отвлеклась от разглядывания автомобиля.

— Он поедет следом на другой машине. — Филипп мотнул головой, указывая на черный внедорожник с тонированными стеклами.

— Разве он не должен тебя охранять?

— Он поедет следом, — повторил Филипп и включил передачу. — Мы с тобой едем одни.

— О! — Это было все, что смогла сказать Каро. По ее телу пробежала дрожь.

— Когда ты пристрастилась к автомобилям? — спросил он, когда они выехали на главную дорогу.

— Мой отец обожал автомобили и мог часами возиться с ними в гараже. Будучи маленькой, я вечно крутилась рядом с ним и подавала то гаечный ключ, то испачканную маслом тряпку. Даже сейчас, вдыхая запах машинного масла, я вспоминаю о папе. — Каро неуверенно улыбнулась, вспоминая. — Я мечтала водить «астон-мартин». Как бы сейчас обрадовался папа, увидев меня! — Девушка снова с нежностью погладила кожаное сиденье. — И позавидовал бы мне.

Обратив внимание на чувственные движения Каро, Филипп с величайшим трудом сосредоточился на дороге.

— Похоже, у тебя были хорошие отношения с отцом, — заметил он.

— Я его обожала. — Каро коснулась лацкана своего смокинга. — Это смокинг папы. Однажды он появился в нем на школьной дискотеке, и его не узнали. Такое впечатление, что никто не обращал на него внимания, пока он был в рабочем комбинезоне, но стоило папе надеть смокинг, как все сразу стали воспринимать его иначе, ибо он был одет, как богач. — Каро поддела пальцем алую подкладку. — Я помню, как папа сказал, что некоторые люди похожи на этот смокинг: внешне они выглядят обычно, но душа у них яркая и красивая, как эта подкладка. Он говорил, что не следует судить о человеке по внешности. Самое главное, что у него в душе. Я вспоминаю папу всякий раз, когда надеваю этот смокинг, — добавила она.

— У моего отца противоположное мнение, — произнес Филипп. — Для него самое главное — внешность и манеры. Неудивительно, что я стал для него разочарованием.

Филипп очень старался говорить непринужденно, однако Каро заметила, как он нахмурился.

— Вероятно, он не так уж сильно разочарован, если доверил тебе управление страной на время его болезни.

— Он поступил так только потому, что другое решение вызвало бы недоумение. Имеется законный наследник, то есть я; разве может кто-то другой стать правителем вместо моего отца? Кроме того, доверие здесь ни при чем. Мой отец уверен, что мне полезно поучаствовать в официальных и помпезных мероприятиях. А в совете министров все будет решать вдовствующая королева Бланш. Мне предстоит только пожимать руки на банкетах и разрезать ленточки.

— Ты мог бы возложить на себя больше ответственности, если бы захотел, не так ли?

— Мне этого не позволят, — разочарованно протянул Филипп. — В любом случае я не буду настаивать на своем сейчас, пока болен отец. Мы с ним не ладим, но я не хочу вгонять его в гроб.

— Почему он тебе не доверяет? — Каро повернулась на сиденье, чтобы посмотреть на него. — Я знаю, что в молодости ты был необузданным, но с тех пор прошло много лет.

— Трудно изменить сложившееся о тебе мнение.

Филипп взглянул в зеркало заднего вида, а потом легко обогнал грузовик, везущий пиломатериалы.

— Этьен всегда был послушным, ответственным сыном, в отличие от меня. Золотой мальчик-умница, трудолюбивый, красивый, обаятельный, добрый. Я никогда не мог с ним сравниться, хотя, честно говоря, и не старался этого делать. Отец всегда считал меня «запасным игроком». Я раздражал его даже своим внешним видом. Этьен был похож на него, а я на мать. Каждый раз, когда отец смотрел на меня, он вспоминал о своем унижении. Я иногда задаюсь вопросом: нет ли у него сомнения в том, что я его сын?

Филипп надеялся, что говорит иронично и ему удается одурачить Каро, которая внимательно за ним наблюдала. Он чувствовал на себе ее взгляд, словно она касалась ладонью его щеки.

— Я ничего не знаю о твоей матери, — сказала девушка. — Что она сделала?

— О, это обычное дело. Она была слишком молодой и легкомысленной, когда вышла замуж за моего отца. Чудо, что они столько лет прожили в браке. Она сбежала от него в конечном счете и стала жить с каким-то итальянским гонщиком.

— Ты ее помнишь?

— Не очень хорошо, — вздохнул он. — Я запомнил аромат ее духов, когда она приходила, чтобы поцеловать меня перед сном. Я помню ее смех. Мне было всего четыре года, когда она ушла. Все время я проводил с няней, поэтому уход матери не слишком сильно на мне отразился. Этьену было хуже. Ему тогда исполнилось одиннадцать лет, поэтому он, должно быть, лучше ее запомнил. — Филипп помолчал. — Этьен чувствовал себя брошенным, но приходил и часами играл со мной, чтобы я не скучал по ней. Вот таким был мой брат.

— Я не знала, что вы были так близки.

У Каро сдавило горло, когда она представила Филиппа маленьким. Внешне принц казался холодным и высокомерным. Прежде ей не приходило в голову, что Филипп использует такую тактику, чтобы никто не догадался о его одиночестве.

— Этьен был великолепным братом, — продолжал Филипп. — Отличным человеком. Нельзя винить моего отца за то, что он сожалеет, что Этьен умер, а я остался. Нельзя винить его за то, что он желал моей смерти.

— Какой ужас! — воскликнула шокированная Каро.

— Это правда. — Он посмотрел на нее, затем отвел взгляд. — Я виноват в том, что Этьен умер.

— Нет! — Каро машинально протянула к нему руку. — Это был несчастный случай. Мне рассказала Лотти.

— О да, это был несчастный случай, но он мог бы не произойти, не окажись я в тот день на озере, — мрачно промолвил Филипп. — Отец Лотти был наследным принцем, кроме того, был еще жив его брат, а у того было двое сыновей. Не было никаких оснований полагать, что я или Этьен когда-нибудь унаследуем трон. У моего отца был виноградник, а Этьен занимался бухгалтерскими счетами, но его это занятие утомляло. Брат как-то сказал, что завидует мне. Ему казалось, что я единственный, кто весело проводит время. Он говорил, что желает вести такую же жизнь, как я, но у него не хватает смелости. — Филипп обогнал еще один автомобиль. — Я пригласил его покататься со мной на водных лыжах, — с горечью произнес он. — Я предложил ему сделать хотя бы один раз то, что хочется ему самому, а не нашему отцу. Этьен послушался меня и погиб.