Хе… Люди… — снова фыркнул соло-приключенец, косясь на поставленную перед ним кружку эля. Он сдул пену и отхлебнул. — Странный ты, парень.

— Нормальный! — смерив Дэку подозрительным взглядом, отрезал Дьюла, до этого делавший вид, будто общается с Мэнни и совсем нас не слушает.

С полчаса все ели и пили, а я не мешал, не портил момент новостями и вставшими перед нами в полный рост невыполнимыми задачами. Мне и самому хотелось сделать передышку и хотя бы недолго не думать ни о чем серьезном. Но подумать все же пришлось — Краулер, Тисса, Ирита да и все остальные, просто не настолько в открытую, пожирали меня взглядами и ждали, что же я расскажу.

Покашляв, я привлек внимание и поднялся. Все немедленно замолчали, перестали есть и отставили бокалы, только Замканах Пернатый Убийца издал шумную отрыжку, получил локтем под ребро от трогга Моварака и тоже затих.

— Начну с самого начала, потому что не все из вас знают, как я побывал в Бездне… — заговорил я, решив, что, если хочу полноценного совещания, каждому присутствующему важно знать всю историю. — Мистер О’Грейди, помните, как мы с вами полетели в Каменное ребро, чтобы найти там канализационных троггов Даранта?

— Помню, конечно, — важно подтвердил Патрик. — Из канализации они сбежали, потому что их оттуда прогнало что-то плохое. Трогги говорили, что ужас и кошмар поселился в канализации Даранта. Ведь так, Моварак?

— Тук-Тук! Злой! Кошмарный! Пугающий! Не такой, конечно, как ужасный Бегемот, но племя тогда было слишком слабым, чтобы ему противостоять! — воскликнул Моварак и приосанился, горделиво пояснил Замканаху: — Инициал Спящих и избранник Неотвратимой лично хотел пригласить нас!

— Да, тогда нас было мало — «Пробужденные» только из песочницы да кобольды, — и привлечь вас в последователи я решил, когда Патрик рассказал о том, что вы сами хотите этого, — сказал я. — Но на пути в Каменное ребро мы наткнулись на Разорителя Харнатеа…

Я говорил сухо, без эмоций, лишь констатируя факты и опуская ненужные подробности, но даже так мой рассказ занял около часа. Мои друзья, которые знали обо всем, что со мной произошло в Бездне, на ордалии и Демонических играх, а потом в Преисподней и в логове Ядра Чумного мора, и те слушали, затаив дыхание.

У меня не было цели развлечь присутствующих или похвастаться, но я держал в голове слова Бегемота о том, что нам понадобится любая помощь. Теперь, зная, что такое инфополе и как Спящие видят возможные ветки будущего, я был уверен, что Бегемот сообщил об этом не ради красного словца.

Перед тем как рассказать о последних событиях, я залпом осушил бокал эля, и возле меня тут же появился еще один — гном Верт четко отслеживал, чтобы у всех всегда было что выпить. Тетушка Стефани давно покинула кухню, присела в сторонке и тоже слушала мою историю, раскрыв рот.

Новость о том, что я новый лидер разгромленного Темного братства удивления не вызвала ни у кого — ну, стал и стал, бывает, не первый раз Скиф нечто подобное отчебучивает. А вот история боя с Глашатаем Бездны по имени Эджакекере не обошлась без гневных выкриков и разъяренного рыка. Только тогда я понял, насколько сильно на Кхаринзе любили Бома и Гироса — в отличие от меня, эти двое много времени проводили на острове, а потому у них было много друзей и товарищей среди неписей.

— Я вырву глотку этому Эджакекере! — взревел трогг Моварак.

— Как же… вырвешь… — горько прошептал Патрик. — Если Скиф, Гирос и Бомбовоз втроем не смогли его одолеть…

— Даже Деспот пал в бою с подобным чудовищем! — пролаял кобольд Грог’хыр. Он всегда был неравнодушен к демону, считая его чуть ли не своим личным покровителем. — Великий изрекатель грог-х-ра, Деспот Могучий и Жарящий, да будет его имя всегда живо среди кобольдов!

— Мы уже трех щенков назвали именем Деспота! — поддержал пафос момента шаман Рыг’хар.

Все заволновались, начав горячо обсуждать Глашатаев Бездны и идеи, как с ними справиться, и я использовал этот момент, чтобы присесть и снова смочить горло.

— Тихо! — вдруг рявкнул Флейгрей и стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнула посуда, а тетушка Стефани вздрогнула. Рык дался ему нелегко, он дрожащей рукой залил в себя все, что было в темной запылившейся бутыли. Опустив голову, повторил едва слышно: — Тихо.

— Дайте боссу дорассказать, — слабым голосом прохрипела суккуба. Сейчас она больше напоминала иссохшую старуху с нездоровым румянцем на впалых щеках. Ее когда-то полные губы истончились, и рот превратился в тонкую линию. — У нас с Флейем не так много времени осталось…

И сатир, и суккуба старались на меня не смотреть, словно чувствовали себя в чем-то виноватыми, и я не стал расспрашивать, что с ними происходит. И без того понятно, что без маны, заменяющей им хао, они разваливаются. В голове что-то заворочалось — какая-то смутная идея, пока бесформенная, но тяжеловесная, словно кричащая о своей важности.

Но поскольку все смотрели на меня, я мотнул головой, сбрасывая наваждение, и закончил свою историю, рассказав, как погибли Ортокон, Бомбовоз и Гирос, а потом явилась Бездна, поведала о Чистилище и предложила стать ее верховным жрецом, я уверил их, что отказался и закончил историю Самопожертвованием.

От плохих новостей я перешел к относительно хорошим, рассказал, как, вернувшись из великого ничто, посвятил храм Левиафану и мы с ним сбежали, и только когда решил перейти к разговору со Спящими, идея, уже оформившаяся и блуждающая по краю сознания, завопила так, что я возбужденно взлетел над столом и приблизился к Флейгрею и Неге, уже зная, что надо сделать.

Рассказывая о Самопожертвовании, я вспомнил, чем меня наградила первозданная сущность:

Касание Хаоса

Вы несете в себе частицу первозданного Хаоса, что позволяет вам преобразовывать собственную ману, жизнь или дух в хао, и наоборот. Процесс не требует вашего участия и осуществляется по необходимости, выбирая источником преобразования наименее ценный в данный момент ресурс.

— Тисса, ты как хилишь? За счет маны?