Уверять следователя в том, что бабушке Яшки незачем ее (и его тоже!) травить, она не стала. Он же все равно не верит ни единому ее слову. Он считает ее лгуньей, скрывающей страшные тайны. Это же написано крупными буквами у него на лбу! На Альбину внезапно навалилась апатия.

– Ладно, тогда я схожу к ней, быть может, она заметила, кто вчера крутился возле вашего дома, – неожиданно отступил с прежних позиций Петр Николаевич.

И, уточнив, как зовут пожилую соседку Альбины, он отправился дальше расследовать это запутанное дело.

Альбина без сил плюхнулась в кресло. То, что происходило с ней, не вписывалось ни в какие рамки! На минутку ей даже показалось, что она спит и видит страшный сон, который почему-то нельзя прервать, перевернувшись на другой бок. Мама в такие минуты говорила, что нужно помнить о кольце Соломона, на котором было написано: «И это все пройдет», а папа говорил, что лучше всего – надраться с друзьями и «это» пройдет вместе с похмельем.

Чтобы хоть как-то вернуться к окружающей ее действительности, Альбина решила позвонить Руслану. Ей срочно нужно было сделать что-нибудь абсолютно нормальное, такое, что раньше и наполняло ее обычную жизнь: например, узнать, готов ли к сдаче их очередной заказ, забрал ли ее помощник лампу из починки и визитки из типографии?.. Она набрала номер, но в ответ услышала лишь бесконечные гудки. Руслан ответить не пожелал. Зато, едва она отключилась, ей позвонила Олеська и сообщила, что они уже в городе и Генка завалился спать, потому что количество алкоголя в его венах превышает количество крови, а она, мол, едет к ней, к Альбине.

– Да тут следователь, – промямлила Альбина, – и вообще, убийства продолжаются…

– Да плевать мне на твоего киллера! – отмахнулась от нее подружка. – У меня такое настроение, что я сама могу кого-нибудь угрохать, так что не зли меня. Ладно?

И она примчалась буквально минут через десять, словно для нее не существовало городских пробок или она летела по воздуху.

– Ну, что тут у тебя? – сверкая глазами-бусинками, накинулась на Альбину Олеся, дрожа от нетерпения.

Та едва успела посвятить подругу в суть происшедшего, как вернулся следователь, навестивший Яшкину бабушку. Он очень удивился, увидев в кухне у Альбины живого чертенка. Олеська, пребывавшая в возбужденном состоянии, не могла усидеть на месте, поэтому металась из угла в угол, вращая черными раскосыми глазами, встряхивая блестящими волосами цвета вороного крыла и заламывая тонкие смуглые руки, унизанные кольцами и браслетами. На этот раз Олеська была в ударе, поэтому Петр Николаевич насладился проявлениями ее темперамента в полной мере.

– Господи, ну слава богу, вы вернулись! – вцепилась ему в рукав Олеська. – Ну сколько можно нас держать тут в неведении?! Давайте же рассказывайте, голубчик, у вас есть кто-нибудь на подозрении?! И главное, как вы его ловить будете? Вы же понимаете, что моя подруга страшно переживает, а я волнуюсь о ее безопасности!

Видимо, она совсем обалдела, узнав, что кто-то пробрался в дом к Альбине и подсыпал ей в соль цианистый калий. Это было настоящее приключение! Детектив! Она даже о своем пьянице Генке позабыла ну и еще о том, как следует прилично вести себя с незнакомыми людьми.

– Я не обязан вам ничего рассказывать! – оскорбился следователь, с трудом придя в себя от ее напора. – Это вы мне сейчас расскажете, кто вы такая и почему вас так все это интересует?

Это он, конечно, сказал не подумав. Олеська говорила взахлеб минут десять, не меньше, прежде чем ему удалось вставить хоть слово. Воспользовавшись моментом, когда она поперхнулась слюной, Семенов поинтересовался: не говорила ли она кому-либо, что с ними в горы едет Альбина? И тут Олеська его порадовала, перечислив с добрый десяток человек, которым она, скорее всего, точно сообщила, что Альбина присоединится к ним.

– Я болтала всю дорогу по телефону со всеми подряд, – призналась она, – но я же не знала, что за Альбинкой гоняется наемный убийца, поэтому не считала нужным скрывать от кого-либо состав нашей компании!

– Понятно, – кивнул Семенов, глядя на нее почти с ненавистью. – А как вы считаете, кому Альбина Алексеевна перешла дорогу? Кому она мешает до такой степени, что ее решили убить?

– Вот уж глупый вопрос! – фыркнула Олеська. – Я не знаю ни одного человека, который до такой степени возненавидел бы Альбину. Но вполне возможно, что у кого-то просто поехала крыша. Вы же знаете, что абсолютно нормальных людей нет в природе, как нет и самого определения нормы. В книгах и сериалах людей мочат почем зря, к примеру, героям не хочется судиться или делиться и они сразу кого-то убивают. А в жизни, по-моему, еще более идиотские случаи бывают. Я смотрела одну передачу, там один мужик отравил свою жену, своего брата, а потом долго травил собственную дочь, пока она тоже не умерла. С ядами экспериментировал! Это как, вообще?! А ведь все вокруг его считали нормальным, здоровались с ним, общались и даже подумать не могли, что он – отравитель. Не говоря уже о том, что убивал он своих единокровных родственников!

Альбина почувствовала, что в голове у нее тренькнул некий тревожный звоночек. Нечто в словах Олеськи ее зацепило, но это «нечто» было настолько смутным и неопределимым, что она даже поморщилась от досады. Что, что же такое сказала подруга? Что ее насторожило? Поразмыслить над этим девушке не дали, следователь задал ей очередной вопрос, Альбина отвлеклась, и на душе у нее остался осадок, который всегда возникает, когда ты вот-вот что-то должен был понять, но мысль ускользнула, царапнув на прощание мозг.

А Олеську было невозможно остановить: она сыпала разнообразными версиями, почерпнутыми ею из сериалов, с такой скоростью, что на следователя было уже страшно смотреть. Его левый глаз подергивался, а взъерошенные волосы и вовсе встали дыбом, он их то приглаживал, то «лохматил», что-то блеял невразумительное, пытаясь вернуть девушек к реалиям жизни.

Еще через полчаса Семенов уехал, сообразив, что никакой ценной информации ему тут не добыть. Напоследок сыщик напомнил им об осторожности и пообещал предпринять все меры для быстрейшего раскрытия дела. Альбина не поверила ему – нисколечко! Пусть она не смотрела столько сериалов, как ее подруга, и не была столь подкована в области детективов, но даже ей было понятно, что дело это тухлое. Явных врагов у нее отродясь не наблюдалось, так как же тут можно раскрыть преступление по горячим следам?

Едва за ним закрылась дверь, как Олеська велела ей собираться, сказав, что в ее доме им лучше ничего не есть, а отправиться пообедать в ресторан. Как ни странно, Альбина почувствовала, что умирает от голода, поэтому она безропотно пошла краситься, чтобы обрести хоть какое-нибудь лицо.

Как же хорошо, думала Альбина, разглядывая свой бледный, осунувшийся лик в зеркале, что на свете есть подруги! Вот как бы она сейчас себя чувствовала одна в этом доме, переставшем быть надежным убежищем от внешних бурь и невзгод? А так, при наличии дружеской поддержки, ничего, жить можно. Альбина орудовала кисточками, словно профессиональный визажист, умиляясь про себя верностью подруги, не оставившей ее в беде. Вот она сейчас намарафетится, и они поедут в ресторан, где нет цианидов и можно спокойно поесть! Подруга, словно якорь из ее такой понятной прошлой жизни, удерживала сознание Альбины в нормальном состоянии, не позволяя ему оторваться и затеряться в мутной зыбкости настоящего.