litbaza книги онлайнСовременная прозаБураттини. Фашизм прошел - Михаил Елизаров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 28
Перейти на страницу:

XIX век вывел розенкрейцеров из тени. Розенкрейцерская символика, различные алхимические опусы прошлых веков – все сделалось доступным. Возможно, под очарование розенкрейцерского мифа попал и Ганс Христиан Андерсен. «Снежная Королева» напичкана алхимическими аллегориями и символами. В сказке налицо попытка Великого Делания.

Розенкрейцерскую Розу (макрокосм и женское начало) в сказке изображает цветущий Розовый Куст, рядом с которым Герда и Кай читают псалом. Христианство у Андерсена не более чем символ Креста. В основе Делания лежат «разлученные» химические элементы: «король» и «королева». У Андерсена – «мальчик» и «девочка». Красные розы подчеркивают «красную» суть Герды и Кая. Герда – это Erde, Земля, Кай – Sky, небо или воздух. Снежная Королева, забирающая Кая, – Дева Льда, белая алхимическая субстанция – Лед (замерзшая структурированная вода). Белый элемент преображает красный. Кай становится «белым», замерзшим – меняет свой «химический» состав. Дворец Снежной Королевы, где заточен Кай, – символ герметичного сосуда (в алхимии это запечатывание в сосуд горного хрусталя называлось «закупоривание Гермеса»).

Герда ищет Кая, ее путь к нему своего рода череда химических преображений: она проводит время в саду у колдуньи (цветы у гностиков – символы мистической тайны) – процесс химического обогащения. Герда встречает Принца и Принцессу (элементы, уже нашедшие друг друга, – готовое соединение), Маленькую Разбойницу (возможно, она символизирует селитру и уголь – порох). Герда находит Кая и преображает его «слезами» – солью. Кай снова меняется. Выросшие вместе Кай и Герда возвращаются в дом к Розовому Кусту. Это и есть их «свадьба», снова звучит псалом о младенце Христе, светит жаркое летнее солнце. Слияние Герды и Кая должно дать философский камень, внутреннего Христа, и яркий летний свет (огонь) – его предвестник.

Вполне возможно, у любого алхимика подобный «рецепт» из стихий вызвал бы улыбку. Андерсен напоминает ребенка, пекущего пирожки из песка. Но в сути он остается верен заветам розенкрейцеров – в результате Делания преображать свою духовную природу.

Бураттини. Фашизм прошел

В маленьком городке на берегу Средиземного моря в каморке старого шарманщика Карло появился будущий кукольный Мессия. Неунывающего деревянного дуче звать Burattino. В переводе с итальянского – марионетка. Сделанный из говорящего бревна, оживший маленький идол в скором времени взорвет житейский уклад выдуманной книжной «Италии».

Burattino увидел свет в 1936 году, когда его прототип Бенито Амилькаре Андреа Муссолини уже находился в зените свой диктаторской славы.

Два дуче Бураттини и Муссолини намертво связаны 1883 годом. Достаточно того, что «отец» Буратино, писатель Алексей Толстой родился в 1883-м – как и Бенито Муссолини. Их временной союз освящен еще одной датой – в этом же ключевом восемьдесят третьем несостоявшийся священник Карло Коллоди (папа Карло) написал книгу: «Приключения Пиноккио. История деревянной куклы».

Сходство Пиноккио и Буратино формальное – до какого-то момента их роднит близость сюжетных линий. Но даже в этих «одинаковых» эпизодах отчетливо просматривается разница смыслового наполнения. Приключения Пиноккио – последовательный набор библейских цитат и притч (там и блудный сын, и отрок в печи, и Иона в китовом чреве), нравоучительная история, в которой христианский карательный аппарат проводит последовательную воспитательную работу, выковывая из непутевой лживой куклы образцового католика.

Мир Буратино принципиально иной. Уже с двадцатых годов, находясь в эмиграции, Толстой наблюдал победное шествие по Европе идеи национального реванша. Тогда же он и принимается за обработку Пиноккио. Толстовская сказка о «Золотом ключике» сознательно или невольно описывает победное вторжение кукольного фашизма в «авраамическую» буржуазную тиранию.

Жизнь в Буратино вдохнуло не кабалистическое заклинание. Полено, из которого он был сделан, изначально содержало душу. Поэтому появление Буратино бросает вызов «иудейской метафизике» Карабаса Барабаса – заклинателя бесправных кукол-големов.

Само имя Карабас Барабас – пародийный извод знаменитой «абракадабры», древнееврейского магического заклинания avda kedavra – «что сказано, должно свершиться».

Доктор кукольных наук поразительно похож на плакатного иудея-эксплуататора, какими их злобно изображала пропагандистская машина Третьего рейха: алчный, жестокий, тучный и клочнобородый, готовый рыдать и валяться в пыли перед властью, клеветать, давать взятки.

У кукол Карабаса Барабаса нет воли, они послушные рабы. Но с появлением Буратино големы выходят из-под его контроля. Из театра Карабаса Барабаса сбегает прима Мальвина, а за ней и Пьеро. Куклы живут предчувствием Буратино. Едва он появляется на сцене, они узнают его: «Это Буратино!» Они понимают, что видят своего вождя, дуче Бураттини. Так ликовали толпы итальянских пролетариев при виде своего Бенито. (На закате политической карьеры Муссолини окончательно превратился в burattino, возглавив марионеточную республику Сало. А потом его, уже бездыханного, совсем как в «Золотом ключике», вместе с его Мальвиной – Кларой Петаччи подвесят за ноги в Милане, на Пьяццале Лорето… Художественная судьба Буратино сложилась куда удачнее. Во всяком случае, в пределах сказки мы наблюдаем только его взлет.)

И во взрослой литературе Алексей Толстой уделял пристальное внимание сильной личности, жизнеспособной боевой машине. Буратино – неунывающий деревянный организм, лидер и оратор, человек действия, циник, презирающий образование и декадентство. Для Буратино не существует женщины, и при этом он – воплощение потентности. Вечно эрегированный нос Буратино – символ его мужской состоятельности. Буратино смел, весел, беспринципен и при этом – неистребимо обаятелен. (Если бы из писателя Эдуарда Лимонова изъять половину его души, которую занял страдающий лирик Пьеро, то Лимонов был бы земным воплощением Буратино.)

В конце сказки, когда низвергнут иудейский мир-театр Карабаса, победитель-«фашист» Буратино получает в награду свой мир-театр под названием «Молния». На занавесе изображен его сверкающий логотип – победная руна Зиг. Буратино с гордостью сообщает друзьям, что поставит пьесу «Золотой ключик», в которой сам же себя и сыграет, и прославится на весь свет. Кукольный фашизм прошел!

Прототип Буратино – Бенито Муссолини – также был актером самого себя. И он исполнял свою роль до конца. Лишь в последнем интервью он признался, что больше не директор волшебного итальянского театра «Молния».

Что он прозревал, когда говорил: «Я жду конца трагедии – я не чувствую себя больше актером. Я последний из зрителей…»

Фильмы
«Собачье сердце» – сбитые ориентиры. Киноверсия

«Профессор Преображенский, вы творец!» – под всеобщие аплодисменты восклицает восторженная поклонница науки.

Увы, Преображенский способен именно преображать, но не создавать. Не Создатель, а Подражатель. Акт сотворения Шарикова из гипофиза трупа и собаки – пародия на божественный акт сотворения. В этом контексте фамилия Преображенский, намекающая на сословное, а именно церковное, происхождение, приобретает нарицательный комедийный оттенок. Соратник Преображенского и второй демиург доктор Борменталь – носитель еще более «говорящей» фамилии: «Бор» – машина для сверления; «менталь» – область умственного, мозг. Борменталь – тот, кто сверлит мозг, по-простому – «мозгоеб».

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 28
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?