– А ты меня не поправил. Почему… О, ты… Ох… – И тут до нее дошло. – Это был самый быстрый способ избавиться от меня?

– Просто я терпеть не могу сцен.

Энджел резко вздохнула и, услышав звук подлетающего вертолета, взмолилась, чтобы он забрал его куда-нибудь подальше отсюда.

– Я возвращаюсь на вечеринку. Твою вечеринку, поэтому я не могу тебе запретить туда пойти, но если ты будешь донимать меня, то я пожалуюсь на тебя руководству отеля! И плевать мне, если кому-то придется несладко!

Уж точно не ему, если судить по выражению его лица.

– Я могу поручиться, что мы очень серьезно относимся ко всем жалобам.

– Мы? – Она покачала головой.

– Этот отель является частью группы «Теакис». – Его губы изогнулись в улыбке.

Энджел нахмурилась:

– Что тут смешного? Ты не веришь, что я это сделаю?

– О, я уверен, ты осуществишь любую свою угрозу. Но прежде я должен тебе объяснить, что мой дед Спирос Теакис, Анджелина. Я представляю группу компаний «Теакис», и со своей позиции могу тебя заверить, что мы очень серьезно относимся ко всем жалобам.

Осознав его слова, Энджел застыла на месте. Высказав ей это, он развернулся и ушел, не сказав ни слова и ни разу не оглянувшись.

Энджел пробыла на вечеринке еще около часа, и к тому времени, когда она добралась до своей комнаты, ее головная боль превратилась в настоящую мигрень.

Она полночи провела в ванной комнате. На часах было уже больше четырех утра, когда она наконец добралась до кровати и уснула. В результате она целую вечность провела в кресле гримера. Хотя, может, это было нормально для фильма? Энджел понятия не имела. Когда она встала перед камерой, то очень явно почувствовала свою неопытность. Она успокаивала себя тем, что никто не заинтересован в том, чтобы она провалилась, хотя и знала, что некоторых людей может порадовать этот факт. Как оказалось, первый съемочный день прошел хорошо, хотя Энджел казалось, что все продвигается мучительно медленно.

Она пожаловалась на это своему партнеру по фильму, и он сказал:

– Возьми, например, вязанье, как я.

– Сколько у нас времени на ланч, как ты думаешь?

– По моему скромному разумению… – начал он, и Энджел не смогла не рассмеяться. По ее мнению, в Клайве не было и капли скромности. – Ну ладно, ладно, не очень скромному…

Может, он не слишком скромен, но у него хотя бы есть чувство юмора.

– Так вот, я думаю, что на сегодня мы закончили.

И он оказался прав.

Энджел уже узнала, что узкий пролив, отделяющий частный остров от берега, на котором находился отель, безопасен. Она отказалась садиться в лодку, а решила проплыть это расстояние.

Темно-бирюзовая вода была теплой, и Энджел, которая всегда отлично плавала, остановилась в сотне ярдов от пляжа и легла на спину, чтобы лениво покачаться на волнах.

Рев мотора гидроцикла заставил ее поднять голову. Если бы она этого не сделала, то не увидела бы ребенка, который явно заплыл на своей надувной игрушке гораздо дальше, чем собирался, и с ужасом поняла, что он находится прямо на пути гидроцикла.

Две вещи сразу стали очевидными. Во-первых, что ребенок толком не умеет плавать, а во-вторых, что человек, управляющий гидроциклом, не мог его видеть.

Ее крик привлек внимание людей на берегу, некоторые из них забежали в воду и начали что-то кричать водителю гидроцикла, но тот ничего не слышал.

Поскольку Энджел была гораздо ближе к ребенку, она мощными гребками, на которые, как ей показалось, потратила последние силы, подплыла к ребенку и убедилась, что он держится на плаву. Но малыш от страха вцепился ей в шею, и она от неожиданности ушла под воду. Когда Энджел снова вынырнула, то увидела, что гидроцикл летит прямо на них.

В последний момент она прижала лицо ребенка к своему плечу и зажмурила глаза. Возможно, это было не самое удачное решение, но, по крайней мере, через несколько мгновений, открыв их, обнаружила, что они все еще живы. Хотя, как оказалось, это случилось благодаря тому, что водитель гидроцикла увидел их в последний момент. Он резко повернул, пролетев в считаных дюймах от нее, но она не обратила на это особого внимания, так как старалась удержаться на поверхности. Малыш все так же цеплялся за нее, да еще от страха дико болтал ногами, пытаясь обхватить ее.

Энджел почувствовала невероятное облегчение, когда к ней подплыл катер, и кто-то протянул ей руку.

– Огромное спасибо! – Ее благодарная улыбка увяла, когда она увидела хозяина руки, за которую ухватилась. Его лицо было в тени, так как солнце из-за его спины светило прямо в ее глаза, но это не помешало ей узнать его.

Она неуклюже плюхнулась в катер, пытаясь отдышаться.

– Ты в порядке?

– В полном, – солгала она.

– Не двигайся!

Как будто она могла, даже если бы захотела.

* * *

Алекс не рискнул даже ответить на такую явную ложь, так как не был уверен, что сдержится, поэтому просто молча повел катер к берегу, решив не перекрикивать ребенка, который вопил ему в ухо:

– Я хочу к маме!

– Да пожалуйста!

Энджел вздохнула:

– Не злись на него, видишь ведь, что бедняжка расстроен.

Это он расстроен! Алекс был уверен, что, увидев, как она плывет прямо под гидроцикл, он потерял как минимум полгода своей жизни. Если так пойдет, Энджел не доживет и до тридцати!

– Я слышу, что он расстроен, – резко ответил он, одной рукой держа ребенка, а другой управляя катером. Он с раздражением взглянул на нее и сердито проворчал: – Ты можешь сидеть спокойно? Если ты вывалишься, видит бог, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебя спасти. За всю свою жизнь я никогда не видел такого безрассудного, самоубийственного, глупого поступка! Каждый раз, когда я тебя вижу, ты пытаешься убить себя!

Прежде чем Энджел успела хоть слово сказать в ответ на такое несправедливое обвинение, Алекс заглушил двигатель, и люди, подошедшие к катеру по отмели, уже протянули руки, чтобы забрать мальчика и передать его матери.

Молодой человек в футболке с эмблемой отеля забрался в катер и, поговорив с Алексом, взял руль. А сам Алекс стянул с себя футболку и нырнул в воду прямо с задней части катера и пропал из вида, пока не вынырнул у берега, где вода была ему по пояс.

Его гладкая мокрая спина так и просилась на обложку какого-нибудь мужского журнала о здоровье. Он покосился на Энджел:

– Тебе помочь добраться до берега?

Она посмотрела на него с холодным презрением и спустилась в воду. Он больше ни разу не обернулся, чтобы проверить, справляется ли она, и ей пришлось собрать всю свою гордость, чтобы удержаться на ногах, потому что они перестали ее слушаться после пережитого шока.