ведь Прохор Петрович, некогда, полгода проработал рядом с Милой Ивановной… — с торговой «кухней» был знаком… Ульяна стояла неподалеку от Прохора Петровича и тревога не покидала ее, а в магазине было безмолвно, лишь мотор, работающего холодильника, время от времени, нарушал тишину… Незаметно, пролетело полтора часа, пока Прохор Петрович «дебит с кредитом сводил»!

— Так, Ульяна, при снятии остатков сигарет и спиртного… — долг, у тебя, выявился на восемьдесят шесть тысяч рублей… Знатно вы, погулевонили с Леней!!! Сумма приличная, но не смертельная… — на трассе стоять тебе не придется…, если рассчитаешься со мной своим «сладким пирожком»… Ты, не девочка невинная, и мы, люди взрослые… — надеюсь ты, поняла меня правильно…: ты, идешь на встречу моим желаниям, а я закрываю твой долг…! Твоих денег мне не нужно…!!! Так, что Уля, будь умницей, иди в подсобное помещение и спусти свои панталоны, а я сейчас подойду… — Прохор Петрович складывал в барсетку, пересчитанную недельную выручку магазина.

Ульяна, словно приговоренная, прошла в подсобку, спустила панталоны — ей очень хотелось плакать, но она боялась: из-за подлого Ленчика, ныне, ей предстояло ублажать немолодого, пахнущего терпким потом, мужика…

— И, почему я уродилась такой несчастливой?! Так мне и надо: мало мне было сраму с сеновалом, так я эту скотину-Ленчика еще и в дом свой привела, ублажала его, все старалась ему угодить! — промелькнуло в ее голове, а Прохор Петрович уже пристроился сзади нее…

Слезы отчаяния все же потекли из глаз Ульяны… Она зажмурила свои глаза и молила Небеса только об одном: чтобы поскорее все закончилось… Внезапно, словно электрический разряд, по ее телу пробежала волна истомы… — и Ульяну «накрыло», неведомое ей ранее, наслаждение!!!

В общем, они еще часа три пробыли в магазине: проводили ревизию молочных и мясных, кондитерских… товаров, попутно отбирая продукты с просроченной датой — и еще раз прерывались, на более приятное, амурное занятие… Родители Ульяны «потеряли» свою дочь, вышли ей навстречу, но с их Улей было все в порядке: хотя, ее щеки и пылали, как маков цвет, но выглядела она довольной и спокойной!

Уже лежа в постели, Ульяна припоминала, произошедшее, между ней и Прохором Петровичем…, и дивилась тому, что этот мужчина не кажется ей таким вонючим и противным, ныне… — потом, и Ленечку вспомнила: как он забирался на нее…, минуты на…, шумно дышал при этом… — и, потом, отваливался от нее, как клоп, насосавшийся крови! В то время, Ульяна еще не разумела своего неудовлетворенного томления, но она грезила о большем… — и долго не могла заснуть, рядом со спящим Ленчиком!

— Не врут в романах, про неземное наслаждение…!!! Получается, что Леня — хвальбишка не такой уж и сильный мужик… — вот и присосался ко мне, дурехе…?! — с этой мыслью Ульяна погрузилась в сон… — ей приснился Прохор Петрович — и, снова они были близки… — Ульяна проснулась от того, что наяву испытала оргазм…

Мама Ульяны — Стеша поделилась своими наблюдениями и страхами, за дочку, с сестрой Акулиной, а та успокоила ее:

— Не печалься Стеша: если это и правда…, что промеж них, случилось…, то беды в том нет…! Прохор — кобелина знатный… — Уля, хотя бы, мужика настоящего познает…, себя поймет… — и придет к ней осмысление: какой муж должен быть рядом с ней, по жизни! Сестрица, уж больно вы, с Демидом опекаете Ульяну: стараетесь, доселе, повсюду ей «соломку подстелить»… От жизни-то не убережешь: полосатая она — сегодня она к тебе всей душой, а завтра такую жопу… покажет, что не приведи Господи!!! — тетка Акулина, моментально, вспомнила свои беды: все началось с того, что в речке утонула ее старшая дочка, а через три года Бог прибрал и ее мужа…, но с ней оставался сынок младшенький, но… до поры… — его, у Акулины, отобрал Афганистан… — теперь, она живет заботами своей сестрицы Стеши…: — Вот, кумекаю я, что нашей Ульяне, этот никудышный Ленчик, больше не надобен… — и это уже хорошо… И хорошо бы Ульяну научить, от беременности храниться… — вот об этом, тебе с дочкой поговорить нужно…, а может и не нужно?! Добро бы ей и родить: пока мы живы, ее дитя помогли бы ей поднять…, а то ведь мы не вечны, как же ей, одинокой, оставаться, после нас?! А хороший человек, если женщину полюбит, то и с чужим дитем возьмет, а иные мужики, если своя баба опостылела, так и родных детей, заодно, бросают! — Акулина тяжко вздохнула.

Зрелая женщина — Стеша слушала старшую сестрицу… — в чем-то с ней и соглашалась, но уж больно ей не хотелось, чтобы Ульяна без мужа родила… — а вслух произнесла:

— Акулина, как же я научу Ульяну, от беременности предохраняться, когда сама этим никогда не занималась, а все мысли у меня были о том, как бы мне забеременеть?! Слава Богу, хоть в сорок лет, наконец, понесла…! Единственная, она у нас и желанная… — как же нашу Улечку не беречь?!

* * *

Прохор Петрович быстро освоился, с управлением своей машины… — и поехал в город Д, осмотреть элитную квартиру, что досталась им от покойного приемного сына Людмилы Ивановны. Едва он ступил на порог, спертый запах ударил ему в нос… — Прохор Петрович бросился, открывать все окна и балконную дверь. Было похоже…, с той поры, как умер на зоне ее Семен — Людмила Ивановна больше в эту квартиру не наведывалась: сына убили, и ей это жилье было уже не к чему… — так, заурядное вложение денег…

Прохор Петрович прошелся по квартире: широкий коридор, хоть в футбол играй, на натяжном потолке… — светодиодные ленты…, что освещают путь, всяк входящему… Просторная кухня: с левой стороны… — барная стойка с четверкой высоких стульев затеняла собой кухонный гарнитур и электрическую плиту, стоящие вплотную, у стены; с правой стороны — прозрачный столик стоит, напротив углового кухонного дивана, с потолка свисают трековые светильники…, а по стене…, на сером фоне… — цветут алые маки…; взгляд прямо… упирается в окно и дверь, с выходом на лоджию. Освящение зальной комнаты возложено на обильное количество точечных светильников, вмонтированных в натяжной потолок. Три стены, цвета терракот — тон лососевый, оформлены нишами… — и в них присутствует точечная подсветка… — для икон и книг, что в них расставлены…, и для дополнительного освещения комнаты… С одной стороны комнаты, вольготно, расположилась итальянская кожаная мягкая мебелью песочного цвета, а с противоположной, к дивану, стороны стоит современная