морозе застынут, когда ты обкончаешься.

— Как меня назвала? ― процеживаю сквозь зубы. ― Я очевидно неясно выразился. Официально. Запрещаю тебе коверкать моё имя. Ещё раз назовёшь меня Кирюшкой…

— Ну, и? Что?

— Остановимся на обочине, и я заткну тебе рот своим членом. ― охлаждаю её пыл ледяным взглядом. ― Так понятно?

— Аха-ха-ха! Кирюн-свистун, ну ты и фантазёр, ― фыркает Багира и демонстративно обмахивает лицо ручками, делая вид, что сушит слёзы от смеха.

И у меня, на хрен, закручивает мозги. Давлю на газ.

Обгон.

Обгон.

Обгон.

— Кирилл! ― оглушает испуганным визгом, вцепившись в подлокотники. ― Успокойся. Это просто шутка, зачем придираться?

Не моргая впериваюсь в трассу. Нажимаю на педаль.

Обгон.

Обгон.

— Кирилл! Пожалуйста. Мы же разобьёмся! Не надо. Прости меня… ― воет жалобно. ― Что ты хочешь?

— Правду. ― свирепо рявкаю на неё.

— Какую?

Снижаю немного скорость и чётко, как по рельсам, вхожу в поворот. Съезжаем на грунтовую дорожку, ведущую через лес.

Поворачиваю голову, соединяясь с ней глазами. И озноб вдоль позвоночника ловлю оттого, насколько наш зрительный контакт интенсивный. Сверхглубокий. Хрен знает, что происходит? Но, вашу мать, я словно до края бездны добираюсь. Сквозь слои множества масок. Я удостоился лицезреть её женскую душу.

— Зачем ты написала мне? М-м? Смс, что выходишь замуж, и то письмо… Арина, зачем?

Глава 6

Кирилл Макеев

— Почему молчишь, а? Не хочешь объясниться? — Багирова пытается понять, куда я держу путь, смотрит с опаской в окна, то через лобовое, то через своё пассажирское.

Дьявольски заводит её шокинг. Не знаю, каким образом чую запах её эмоций? Но Арина охуительно пахнет в состоянии стресса. М-м-м, просто невъебенный «запах страха».

Дорога не очень хорошая, километров десять две заледенелые грунтовые колеи, а дальше еле-еле бороздим по заснеженному полю среди островков ёлок и сосен.

Я-то знаю тропу и функциональность флагмана, как свои пять пальцев. А Багира — нет! Сидит насупившись. Вцепилась в мощный поручень на стойке.

В-у-у-у-у! Как же удержаться и не «массажировать точки тревоги»?

— По-моему, мы уже проезжали мимо той ёлки. Нет? Арина? Ни разу не блудилась в лесу?

— Ох, — напряжённо сдвигает брови до морщинок в центре лба.

Бу-у-у, волнение Багировой — мой экстаз. Какая приятная мимика страха, непонимания, удивления!

— Так и не ответишь, к чему всё это было? Письмо, лжедепрессия, смс… Кстати… Попурри твоих выходок с ароматом аферы, так себе, на троечку. На Фемме Фатале[1] не тянешь.

— Макеев, звуки, которые ты издаёшь целое искусство. — полыхает румянцем Арина, но ещё хорохорится. — Попробуй пообщаться с той, которой на тебя не наплевать. С тётей из навигатора.

— Даже так. — выдыхаю хрипло и отворачиваюсь.

Ставлю на часах секундомер. Чуть-чуть ускоряюсь. А затем… Давлю на тормоз. Предпринимаю экстренное торможение.

— Сука! — наши тела по инерции кидает вперёд, натягивая ремни безопасности.

— Что?! Что случилось? — вскрикивает она, вдавленная в сиденье.

— Похоже на пень напоролись. Всё приехали. Бля, чё делать будем?

— Ты придурок? Зачем ты тут вообще поехал? Есть же нормальная дорога. Боже! Сеть не ловит. Нас даже спасатели не найдут. — скулит Багира и водит из стороны в сторону телефоном. — Вот ведь связалась с топографическим кретином.

— Ладно тебе. — потягиваюсь лениво и чуть откидываю спинку кресла. — Отдыхай, наслаждайся видом из окна. Гляди, какая природа красивая…

Она нервно дышит. Пыхтит с писком, пока я располагаюсь поудобнее, сладко выдыхаю, зеваю и складываю руки на груди.

— Лучше бы я осталась дома и валялась на кровати, разглядывая потолок… Я тебя убью.

— Ух-ух! Боюсь, боюсь… — издевательски подёргиваю бровями. — Как посмотрела, аха-ха-ха. Искра. Буря. Безумие…

— Ты идиот? Собираешься что-нибудь делать? — таращит на меня суровые зелёно-бурые глаза-хамелеоны.

Сейчас они темнее, чем ночь.

— Например? — ухмыляюсь ей в лицо.

— В твоей машине так много барахла, на все случаи жизни. Придумай что-нибудь.

— Извини, на стихийные бедствия всё, что в багажнике, не рассчитано. Ты можешь грустить или рыдать, смотря какая нервная система. Я, пожалуй, вздремну полчасика. Устал.

— Вздремнёшь? Издеваешься? Я тебе не дурочка какая-то. Прекрасно знаю, что ты заядлый офф-роудист[2]. А у таких ездюков, когда случается жопа с машиной, то всегда наготове и трос, и насос, и прикурить, и мангал, и спальный мешок.

Цепенею от жгучего взгляда.

Её оружие — обсидиановые глаза, рождённые в огне, как вулканическое стекло. Два когтя дьявола, раздирающие мужские сердца. Сводящие с ума…

— Выйди, проверь, на ходу ли машина.

— Пощади меня, демоница. Сугробы по пояс. Что я там смогу разглядеть, замёрзну только?

— Мда, весь такой из себя почтенный гражданин. Завёз меня в какие-то ебеня. Сука, да за это сдохнуть мало. Лопату доставай и не пизди, умник, иди копай.

— Аха-ха-ха, детка, сжалься надо мной. Там волки, медведи дикие бродят. Гляди под ёлками следы зверей.

— Зубы мне не заговаривай. Это белка пробежала.

— Не факт… Белка размером с собаку? Отсюда плохо видно. Могла быть и лисица… Бешеная…

— Пффф, ну поиграй в рулетку. Быть или не быть. Скрести пальчики на удачу, авось пронесёт.

— Жизнь бесценна и уникальна, Багира. Предлагать ставить её на кон неэтично.

— Вали давай на улицу. Вытаскивай машину из сугроба. Или…

— Или? — изумлённо вскидываю брови.

— Я воспользуюсь твоим «имуществом»: лопатой и мусорными пакетами. Придушу собственными руками. Порублю на рагу, разложу по пакетам, и найдут твои куски идиота в разных уголках этого сраного леса!

— Вау, сколько экспрессии… Так уверенно говоришь, будто уже так делала.

— Может и делала. Лучше не проверяй. Иди копай снег.

— Разгон от авантюрной особы до преступницы со стажем ровно семь минут. — выключаю секундомер, мотая головой улыбаюсь своим мыслям, медленно давлю на газ, и спустя пять минут выезжаем на укатанную грунтовую дорогу.

— Что?! Как ты выехал? Там пня никакого не было?

— Хи-хи… Кхм-кхм.

— Что это было? Зачем ты там бросал якорь?

— А ты? Зачем нарядилась, как лайтовая Багира? Зачем спрятала свойственную тебе хищность? Пальто какое-то с няшной мохнёй нацепила. Вся из себя сегодня — мягкая и романтичная. Фи! Настоящая ты не такая. Ты сама хитрость, изворотливость, манипуляторша до мозга костей. Вместо меха тебе больше к лицу фактура рептилии. Было бы удачное сочетание одной хищницы с другим хищником. М-м? Скажешь, нет?

— Кирюшка…

— Я тебя предупреждал, что трахну в рот за это.

Тормоза. Ручник.

Зажимаю Багиру рукой, без возможности отстраниться. Приближаюсь лицом к лицу. Разнузданно, хищно, вожделенно. Всматриваюсь, на грани потери самообладания.

— Р-и-и-н-а, — двигаюсь горячими губами по её щеке.

Она вздрагивает, краснеет и замирает. Позволяет провести языком ниже, не отталкивает, когда засасываю кожу на шее. Ещё и ещё… От похоти в глазах мутится.