— Ты ненавидишь меня… за то, что случилось?

— Ненавижу вас? Лично? Нет, я так не думаю. Я не испытываю ненависти даже к Содружеству за то, что случилось. Я действительно думаю, что ваши люди сглупили, пытаясь поладить с этими дьяволами.

Поскольку ответ на эти слова в голову не пришел, Грейсон решил сменить тему.

— Долго я провалялся без сознания?

— Семьдесят часов или около того. Врач давал тебе что-то.

— Семьдесят? — Это было три стандартных дня. — Это первое утро после нападения?

Один неторопливый день на Треллване длился 30 стандартных дней. Он вернулся в Замок, пожалуй, за десять часов до рассвета, что означало, что сейчас должно быть раннее утро. Клейдон кивнул.

— Третий день, четвертый утренний период. Вы понимаете наш счет времени?

— Довольно хорошо.

«Коммандос Карлайла» придерживались собственного шаблона, основанного на 24-часовом дне, разбитом на три вахты. Суточные циклы на Треллване были несколько сложнее, каждый 732-часовой день разделен на ночные и дневные сегменты называемые Перводень, Первоночь, и так далее… с тремя днями и ночами и был равен двум планетарным годам. Каждый сегмент делится на 12 периодов, по 15 с четвертью часов в каждом.

Грейсон все еще с трудом переводил стандартные часы в время треллов, но все же делал это достаточно хорошо, чтобы согласовать свое расписание с расписанием Мары. Треллы чередовали рабочие периоды с периодами для сна и отдыха, но каждый выбирал сам, когда он будет спать или работать. Город Саргад всегда бодрствовал, в любое время.

Цифры зацепились за нужный рычажок. Три дня!

— Господи! Что случилось с «Коммандос»? Ты говоришь, что видел, как они двигались на космодром?

— Это верно. Большинство из них сели в дропшип и отчалили еще до рассвета.

— Они… они улетели? Ты уверен? Трелл кивнул.

— Уверен. Я нес вахту в порту. Я знаю, как выглядел ваш дропшип — громадный, тупоносый, короткие крылья, с мостиком, вздернутым над носом. — Он вытянул сжатый кулак, имитируя графический символ Дома Штайнера. — Я видел эмблемы подразделения на люках для мехов. Хорошо, что у людей Хендрика не оказалось АКИ под рукой. Пираты постреляли с земли, но, я думаю, ни в кого не попали. Они пронеслись почти прямо над нашими головами, с двигателями на полной, а звуковой удар при переходе на большом ускорении, чуть не оставил меня без зубов. Стрельба в порту прекратилась, хотя я видел, как пираты бегали и тушили огни после этого.

Грейсон опустился на подушку. Он почувствовал трепет облегчения, когда узнал, что дропшип улетел. Вероятно, лейтенант Хаупман организовал довольно хорошую защиту, чтобы не пустить врага к дропшипу, или, может, Рама Ксянг сумел удержать периметр, пока к нему не подошло подкрепление.

Облегчение быстро сменилось подступающим отчаянием. Если Клейдон прав, то Грейсона бросили, посчитав мертвым. Хотя и живой, он был одинок и далеко не в безопасности в этом враждебном, Богом забытом мире.

Город Саргад располагался на краю пустыни, похожий на набор концентрических кругов с неравномерно выложенными спицами, вытягивавшиеся за пределы города и вонзавшиеся в охряные пески. На севере зубчатые, покрытые ледяной шапкой вершины Крайсандерской гряды втыкались в красноватое небо. Туман легкой кисеей висел над Грохочущим Ущельем, в то время как на равнине к югу в дрожащем зное тускло мерцал космопорт. С каждым часом набухшее багровое солнце все выше вскарабкивалось над горизонтом, и сухой ветер с юга становился все горячее. Замок притаился на западной стороне Гайельской горы, нависая над городом и портом.

Становилось жарче, хотя в зените солнце окажется только через 150 часов. Палящее прохождение периастерона случалось в середине третьедня, и время нарастающего зноя сопровождалось гулом недолговечных ледников, обрушивавшихся в узкие трещины и расселины. На севере отдаленные вулканы обкуривали небо.

Улицы Саргада частично были закрыты массивными железобетонными или каменными плитами, упрочненными арками на случай землетрясений; изобилие фонарей позволяло людям продолжать свою деятельность даже долгой планетарной ночью. Солнцем планеты был красный карлик, настолько слабый в ультрафиолетовом диапазоне, что треллы могли смотреть на него без всякого вреда или рези в глазах, даже несмотря на то что его диск был в три раза больше, чем у солнца Земли. Единственная опасность местной звезды крылась в редких, но периодических вспышках, когда отдельные участки на испещренной красной поверхности раскалялись добела и опаляли поверхность Треллвана светом, жаром и потоками высокоэнергетических атомных частиц.

В такие периоды рекомендовалось поскорее спрятаться под ближайшим навесом. По первоначальному проекту планировалось укрыть Саргад массивным железобетонным куполом, защищавшим бы жителей от радиации и ограждавшим от вездесущего песка и капризов климата. Но эти планы создавались в мирное столетие, когда технология обещала чудеса. Около Саргада имелись места, где под песками все еще возвышались прозрачные обломки частично начатого купола, в других местах секции купола обвалились на здания, сейчас уже заброшенные и рассыпающиеся в прах. В большинстве случаев люди полагались на солнцезащитные экраны, натянутые над узкими городскими проспектами и тротуарами.

Обыватели Саргада толпились у рыночных ларьков, выстроившихся вдоль улицы Коммерсантов, начиная от потрескавшихся руин Аджьянского шоссе и вплоть до забора, огораживавшего земли Дворца в самом центре города. Грейсону показалось, что эти люди были спокойнее, чем обычно, и не так шумны. Атмосфера страха разлилась по улицам, отразилась в голосах и на лицах треллов. Торговцы и пешеходы спешили под уличные навесы, чтобы скрыться от красного зноя.

С тех пор как Грейсон очнулся и узнал о массовом бегстве остатков «Коммандос Карлайла», прошло еще два пятнадцатичасовых периода. Хотя голова Грейсона была все еще в бинтах, пульсирующая боль и головокружение исчезли; к нему вернулись силы, и он решил покинуть дом Беренира.

— Куда вы пойдете? — спросил Клейдон, когда Грейсон объявил ему о своем намерении.

— Я не вполне уверен. В городе у меня есть друг… дочь главного министра. Может, она сможет мне помочь, или приведет меня к тому, кто сможет.

Коммерсант Беренир нахмурился, поглаживая курчавую бородку.

— В последнее время как раз министры и подогревают ненависть к вам, иноземцам. Будет ли разумным навещать домочадцев одного из ведущих политиков планеты?

Грейсон пожал плечами.

— У меня нет большого выбора. Мне нельзя оставаться здесь.

Беренир кивнул.

— Я не скажу, что буду жалеть, если вы уйдете. Вам опасно оставаться.

— Вам не нужно было приводить меня сюда.

— Вы неправильно меня поняли, юный лорд. — Он все еще величал Грейсона почтительным титулом, которым большинство аборигенов награждало представителей отдаленного Таркада и обитателей легендарной Внутренней Сферы. — Я не обвиняю вас лично, но…