Ведь мы с тобой другие.

Арт надел мне кольцо на костяшку и повертел его в разные стороны, чтобы протолкнуть до конца. Я взглянула на свою новую руку, и ядрышко на ней сияло, как небесный самородок, а кожа вокруг него вспучилась так, будто лопнет в любую минуту. Может, я, конечно, все надумала, но я могла поклясться, что уже тогда палец начал неметь.

– Оно прекрасно.

И я тут же начала задавать себе все эти классические вопросы. Ну, вы знаете, какие. Я уже иначе себя ощущаю? А я возьму его фамилию? Буду, наверное, по вечерам практиковать новую подпись – Нора Макинтайр? Ах, Боже мой, а они-то что скажут, когда я им об этом расскажу? Мы же только-только съехались, да и знали друг друга всего восемь месяцев. Я не успела познакомить Арта со своими друзьями, и сегодня он должен был их охмурить, чтобы им было легче принять нас как пару, а еще познакомить их с новой мной. Но теперь придется говорить, что мы уже обручены.

Звучит, наверное, как будто я была не рада. Знаю, да, я склонна переживать. Но я была правда счастлива. Подумать только: я совсем недавно съехалась с прекрасным, замечательным, талантливым Артом – и вот мы уже помолвлены. До этого я даже не жила с мужчиной, а теперь у меня появился человек, который хотел расписаться со мной и, на языке романтики, отдать мне руку и сердце. По правде говоря, я разрывалась между ликованием и тревогой и не могла остановиться на чем-то одном.

Внизу, на кухне, Арт открыл бутылку с чем-то розовым, сверкавшим золотыми блестками изнутри. Он налил нам два фужера, и мы чокнулись. Я выпила шампанское залпом.

– Боже мой, Нора, во что такими темпами превратятся десерты?

О ежевичном пироге я думала в последнюю очередь. К счастью, я в тот день заранее приготовила суп из артишоков и гужеры со швейцарским сыром. Арт же заведовал запеканкой с джекфрутом[4].

Не успела я опомниться, как приехала Роза, вся завернутая в плотный черный дафлкот, который (даже с опущенным капюшоном) закрывал ее почти до самой макушки. Только я открыла дверь, она уже впорхнула за порог и сбросила свой кокон, словно вылупилась из временной оболочки. Скинув туфли, она обвила руками мою шею и положила пернатую голову мне на плечо. Она повернулась ко мне лицом и прошептала в ухо:

– С наступающим! Все будет просто волшебно. Давай устроим волшебство.

Я готова была ее расцеловать.

Она вытащила из-за пазухи бутылку и встала на цыпочки, выглядывая из-за моей спины на стоявшего руки-в-карманы Арта.

Она улыбнулась и рванула к нему, стиснув Арта в крепких объятиях; могу только представить, с каким облегчением они нашли друг в друге приятелей. Они вдвоем отправились на кухню, и пока Роза о чем-то щебетала, Арт усиленно вторил ей в своей певучей манере.

Одна освоилась, двое еще на подходе.

Я должна была быть наготове и поэтому осталась в коридоре, но чем дольше я топталась там, тем больше мне казалось, что на кухне меня заждались. И я уже чуть было не поддалась на зов гостеприимства, как в дверь позвонили. Я тут же пожалела, что во входной двери не было глазка.

Я дотащилась до двери, рванула ее на себя, но та застряла с резким лязгом. В первый момент я стояла в недоумении, почему дверь открылась всего на пару сантиметров; я захлопнула ее и снова дернула, потом еще и еще. Снаружи из темноты донесся голос: «Цепочку снять забыла». И тут я увидела, что прямо перед носом у меня поблескивает латунь. И зачем я накинула цепочку?

– Извини, совсем туплю.

За порогом были Обри с Элеонорой. Они жались друг другу, как будто вместе пришли из теплого насиженного местечка. Элеонора улыбалась своей милой улыбкой, вскинув брови под рваной челкой. Подле нее стояла Обри, как всегда с непроницаемым лицом, мягким и невыразительным, как сон. У нее была теперь ошеломительно короткая прическа, с левой стороны вообще под ноль. Выглядела она беззащитной и бесстрашной одновременно.

Я избегала смотреть ей в глаза, ожидая, что Элеонора сейчас набросится на меня, как и Роза, но этого не случилось, и между нами будто пролегла непреодолимая траншея.

В конце концов Элеонора нарушила тишину. Она процедила сквозь стучавшие зубы:

– Впустишь? А то на улице просто дубак.

Я взмахнула рукой, приглашая их на нейтральную территорию. Элеонора переступила Рубикон, стряхивая кожаное пальто и лакированные черные каблуки, словно выплясывая джигу. Она с облегчением фыркнула и закатила глаза.

– И зачем мы сами себя этим мучаем, Ноз?

Я закрыла глаза на лужу, образовавшуюся под кучей обуви.

– У нас свободная от обуви территория. Бинтование ног не потребуется.

– Вот уж спасибо. Так, ладно. Где виновник торжества? Где этот мужчина, приручивший нашу дикую Нору?

Я указала Элеоноре на кухню и приготовилась держать удар. Обри. Если сперва она пристально следила за мной, то сейчас уже осматривала вешалку, будто изучая место преступления. Мы не виделись восемь месяцев, впервые так долго, и вот стоя ли, не желая сделать первый шаг друг другу навстречу. А ведь она радоваться должна, что я ее пригласила, что согласилась принять ее в свой дом, но она не выказывала ни малейшей признательности. Только любопытство.

Мне не стыдно признаться, что я была в ужасе, когда Элеонора сказала, что Обри тоже придет, но завидев ее на пороге, съежившуюся под леденящим ветром, с покрасневшими от холода ушами и носом, я немного растаяла. Даже ощутила радостное волнение. Учитывая все, что между нами было, это просто феноменально. Бывают такие друзья – как временные петли.

И все же, стоя в этом коридоре, неважно, с холода или нет, мы никак не могли воссоединиться. Как масло с водой. Мне нужно было что-то предпринять. Сказать что-то безобидное? Чтобы не возникло вопросов. А что, если она сболтнет Арту про Люка?

Так, не усложняй. Давай самое скучное.

– Так вы вместе на такси приехали?

Обри кивнула.

– Мы заехали выпить. Элл сказала, у нее был тяжелый день на работе, и она хотела встряхнуться перед… этим всем.

Может, они обсуждали меня? Наверняка. Ведь я сейчас была последней сенсацией. Я не вынимала руки из карманов платья.

– Заходи, выпьем чего-нибудь и тоже поболтаем, наверстаем упущенное.

Я проследовала на кухню в надежде, что она пойдет следом. Элеонора сидела на табурете, держа в руках наше фото с той фотосессии, и вопросительно смотрела на Арта. Я сразу поняла, что он, похоже, отмочил свою типичную шутку, судя по озадаченному выражению лица Розы и тому, что сам он стоял, расставив ноги, чуть ли не приплясывая с пальцами врастопырку.

Элеонора брызнула:

– Да ладно, серьезно? Ни фига себе, ну