Я трогаю его и понимаю, что это куда круче фотографий. Мы, как спичка и бак бензина горим и воспламеняем друг друга.

Где-то в отголосках сознания, я смущаюсь всему тому, что между нами происходит. Он меня зовёт, а я иду. Он предлагает, а я беру. Я не думаю, я только чувствую, ощущаю. Это всё так ново и любопытно, хоть и слишком.

У нас уже срывается дыхание. Мои щеки и губы горят от его жёсткой щетины. Он скользит языком по моей шее, прикусывает, целует, управляет моими руками, а я горю и от смущения и от возбуждения. Мне страшно от этих ощущений. Новых и опасных.

— Тони, сделай мне приятно, — обхватывает моё лицо руками и смотрит умоляюще.

Я теряюсь, я даже стесняюсь подумать о чём он. Как-то всё очень быстро вышло из под контроля. Но больше всего меня пугает то, что я этот контроль потерять хочу.

— Макс, я сейчас приду, пару минут, — слезаю с него и убегаю.

Бегу на костёр и голоса, нахожу девочек, они что-то увлечённо рассказывают Резо и Лёше. Зову их.

— Гёрлс, бежим! Срочно! Потом всё объясню. Надо сматываться.

— Тонь, всё в порядке? — Озабоченно спрашивает Катя.

— Да. Быстрее.

Катя что-то шепчет Лёше и мы сваливаем в темноту.

Глава 14

Мы идём вдоль берега в сторону нашего посёлка, на дорогу пока не выходим, потому что страшно.

— Тонь, что случилось? Тебя Макс обидел? — аккуратно интересуется Катрин.

Я молча бежала от Антропова минут пятнадцать, больше сдерживаться не могу. Я немного успокоилась, и надо срочно всё вывалить.

— Нет, я испугалась своих ощущений.

— Каких ощущений? — с непониманием спрашивает Аня.

— Ну, не знаю, как объяснить. Слишком всё серьёзно, понимаешь?

— Влюбилась по уши? — подсказывает Катя.

— Нет, хотя это тоже. Я готова была распрощаться с девственностью, — признаюсь подружкам, оборачиваюсь, взмахиваю руками и многозначительно смотрю на девочек.

У девочек буквально отвисают челюсти.

— Да ладно? Что прям там? — Катрин первой приходит в себя.

— Даааа, прикинь?

— Вообще не представляю.

— Это любовь, — мечтательно произносит Аня.

— Это не любовь, Зверева, это он просто запустил свои пальцы, куда не следовало, — произношу фирменной интонацией своей бабушки.

Девочки визжат и тут же закрывают рты руками.

— Да, блин, вы чего? Тише, — смеюсь я.

Теперь я уже не чувствую смущения. И моё возбуждение прошло. Чувствую себя первооткрывателем и экспертом. Я всегда была в нашей компании инициатором всего нового. И все авантюрные идеи принадлежали мне. Теперь я осознаю, что и эта серьёзная миссия ложится на мои плечи.

— И как? — с интересом спрашивает Аня.

— Ну, я бы не сбежала, если бы было никак. Это просто что-то с чем-то. Очень приятно, — делюсь впечатлениями.

Мне поскорее хочется, чтобы и девочки понимали, о чём речь. А значит, надо распиарить сие действие и расписать всё по высшему разряду.

— И ты не стеснялась? Как это вообще произошло?

— Кать, я сама не поняла как. Вот так! Раз, и он там. Два, и у меня в руках он…

— Фу-у-у, нет-нет-нет, я не хочу это слышать, — Катрин убегает от меня, визжа.

Аня же смеётся, подходит ближе и просит рассказать всё-всё-всё. Я нарочито громко делюсь своими впечатлениями, Катрин не выдерживает, сдаёт назад и берёт меня под руку с другой стороны.

— Представляете, я просто засунула руку и обалдела. Он такой нежный и одновременно такой твёрдый. Гладкий-гладкий.

— Большой?

— Честно? Ну, явно не от локтя до запястья, он приврал конкретно, — смеюсь и пытаюсь продолжить, — но всё равно страшно. Короче, у Макса всё макси…

— Какая же ты извращенка, Аршанская, — заключает Катрин.

— Изврращенка Аррршанская, — произношу картавя, как сказал бы Макс.

Мы смеёмся и не можем остановиться. В разговорах об Антроповских причиндалах дорога домой по ночному лесу даже не пугает. Правда, девочки считают, что я должна была ему сказать, что не готова, а не убегать, но мне было не до анализа, надо было уносить ноги.

Проходим основной отрезок пути вдоль берега, но финальный предстоит через овраг с ручьём. И там действительно страшно. Здесь днём-то не очень комфортно, слишком крутой спуск, а затем и крутой подъем. Бордосский дог на одном участке при входе в этот овраг. Он, конечно, за забором, но иногда ему как-то удаётся выбежать. Ну а самое страшное — это звери. Брат мне рассказывал, что ночью они ходят на водопой. Ладно, если лоси, а вдруг кабаны?

Мы стоим у спуска минут десять и не можем решиться.

— Слушайте, я лучше сделаю крюк в эти три километра и пойду по асфальту, чем зайду в этот лес, — говорит Катя.

— Может, позвоним кому-нибудь? Яндекс такси вызовем? — я радуюсь своей гениальной идее и захожу в приложение.

— А я боюсь идти по дороге, там могут быть пьяные или неадекватные. Вы забыли, как в том году Ксюшину соседку сбили? Она до сих пор реабилитацию проходит. И говорят, что до конца так никогда и не восстановится, — рассуждает Аня.

— Тонь, что там Яндекс? — спрашивает Катя.

— Ни одной машины, — расстроенно сообщаю, — девочки, ладно, я не боюсь, пойдёмте! Я буду первой.

Я прохожусь вдоль крайних заборов и замечаю у одного из них кучу кирпича. Беру по кирпичу в каждую руку и зову подружек. Вооружившись кирпичами, мы спускаемся в овраг.

— Тоня, лучше бы ты сделала ему приятно, честное слово, — раздражённо говорит Катя, — тут, блин, очень стрёмно.

— Ничего тут не стрёмно, просто ночь, — успокаиваю я и себя и девочек.

— Ага. А кто нас всё детство кикиморами и лешими пугал? — тоненьким голоском пищит Аня.

— Ань, у меня сегодня был петтинг, а ты про кикимор вспомнила? Мы уже взрослые!

Вдруг мы слышим всплеск воды. Мои кирпичи выпадают из рук и катятся вниз, вызывая страшный хруст веток. А внизу не просто всплеск, а как будто кто-то очень тяжёлый упал в воду. Мы тут же замираем. Аня начинает постанывать от страха. Я ей шепчу, чтобы немедленно заткнулась. Катя нас обнимает.

— Вроде тихо… Бежим!

И я бросаюсь быстро вниз, а потом со всей скоростью забегаю наверх. Мы уже почти пришли. Осталось либо пробираться сквозь лес к нашей дороге, либо перелезть через забор друзей моих родителей. Их сейчас всё равно нет. Что такого?

— Тонь, ну а если нас засекут? — переживает Аня.

— И что? Все свои, скажем, как есть. Страшно, и мы решили так сократить.

— Так для всех мы ночуем у тебя, а не гуляем по ночам. Уже пять утра, светло, нас увидят, — сомневается Катя.

— Да плевать. Пойдём вдоль забора,