— Да, мастер.

— Расскажи Оксане зачем ты тут.

— Чтобы служить своему Хозяину, — четко отвечает девушка.

— Зачем тебе это нужно?

Девушка опускает глаза, задумываясь:

— Я хочу доверить себя мужчине, возвысить его над собой и покорится ему. Найти хозяина тела, души и сердца. Нечто такое, что даст возможность чувствовать себя женщиной, сексуальной, желанной, любимой.

— И мы нашли тебе верхнего, завтра у вас будет встреча, и он заберет тебя себе, — сообщает ей Назар, мягко улыбаясь.

— Спасибо мастер! — эмоционально произносит девушка и вновь прячет улыбку.

— Можешь радоваться открыто. — Девушка послушно дает себе волю, усмехаясь. — Ты можешь быть свободна на сегодня, готовься к завтрашнему дню. Есть вопросы?

— Нет, мастер, спасибо, — девушка берет Назара за руки и целует его ладонь, а меня обдает жаром от этого жеста. Ловлю себя на сумасшедшей мысли, что тоже хочу это сделать, вот так — на коленях. Поблагодарить за вчерашнюю фантазию. Меня это возбуждает. Девушка поднимается и быстро выходит из комнаты. Вдыхаю, закрываю глаза, прислушиваюсь к себе. Я ненормальная!

— О чем ты сейчас думаешь? — Мотаю головой, потому что стыдно признаться. — Оксана, вспомни правила!

Меня в дрожь бросает от его приказного холодного тона.

— Почему они все целуют тебе руки?

— Это форма искренней благодарности, ритуал. Нельзя заставить это делать, к этому нужно прийти. Так о чем ты подумала? — настаивает он.

— Я… — выдыхаю. Боже, я действительно сейчас это скажу! — Я тоже хочу тебя поблагодарить за вчерашний вечер, — на одном дыхании произношу.

Наступает тишина. Назар долго смотрит мне в глаза, словно заглядывая в душу.

— Встань и сними туфли! — Делаю, как он говорит, с колотящимся сердцем. — Опустись на колени рядом со мной! — Сглатываю, подхожу к Назару и опускаюсь на колени. Что-то горячее разливается по венам, заставляя волноваться и трепать. — Умница, — его голос становится теплее. — Благодари. — Беру его ладонь, подношу к губам и сначала просто провожу губами, а потоми целую.

— Спасибо, мастер, — шепчу и вновь целую его ладонь. — Мне очень понравилось, никто не выполнял мои фантазии, никто не интересовался, чего я хочу… — искренне признаюсь, сама от себя этого не ожидая.

Прислоняюсь щекой к его ладони и закрываю глаза. Становится так легко и хорошо, словно я нашла свое место. Назар обхватывает мои скулы, поднимает голову и наклоняется ко мне. Всматривается в глаза, а потом целует. Замираю, потому что у нас уже был секс, а поцелуя не было. Он нежно всасывает мои губы, проводит по ним языком, прикусывает, сплетает наши языки, играет со мной. А мне кажется, что у меня все с мужчиной впервые. И поцелуй этот особенный, настоящий, честный и очень интимный.

— Спасибо тебе, — говорит он, продолжая удерживать за скулы. — Спасибо за то, что открываешься и делишься со мной своими фантазиями. — Спасибо за то, что покорна и исполнительна… — Еще один поцелуй, и я куда-то плыву, словно пьяная. — Хочу с тобой сессию, но дома, — хрипло с надрывом произносит он. — Ты же не откажешь мне?

— Я не знаю, я не умею… — шепчу ему ответ, облизывая губы.

— Пошли, — усмехается он, помогает мне подняться на ноги и тянет за собой.

Назар

Меня не просто заводит открытость и готовность Оксаны довериться мне, меня подбрасывает от предвкушения. Обычно я спокоен перед сессиями. Я не мальчишка, и меня уже давно ничего особо не волнует. Интерес и возбуждение приходят в процессе. Пока едем домой, задумываюсь — а нужно ли мне вводить Оксану в тему? Да, она сама пришла, все добровольно, но это же на эмоциях. Я всего лишь инструмент, который помогает ей уйти от боли и горьких разочарований. Мне нетрудно окунуть ее в формат, вложить в ее голову принадлежность к теме, внушить, что ей это необходимо, тем самым сломав ее традиционные представления об отношениях. Она уже ломается и опускается вниз, ее это захватывает и возбуждает, и назад дороги не будет. Тот, кто вошел в «тему» осознанно, подсаживается на нее и уже не может по-другому. Это своего рода наркотик, с которого невозможно соскочить. Хочу ли я изменить ее сексуальное поведение? Она нежная и ранимая, ей нужна ваниль, которую я тоже могу дать, чередуя с собственными предпочтениями. Но… но я хочу Оксану в жизнь. В жизнь по моим правилам. И мне мало тела — его я и так получу в любой момент, мне нужен ее разум, подсознание и душа. Она должна отдать мне душу, я хочу быть единственным ее владельцем. Меня самого ломает рядом с ней. Дошло до того, что я чутко чувствую все ее сомнения, ревность, которую она сама еще не осознаёт. Оксане трудно понять мою жизнь и принять моих учениц. Поэтому я играю открыто, показываю мою жизнь и ее обратную сторону.

На сегодня у меня были совсем другие планы. В клубе сейчас проходит открытая публичная сессия, мне хотелось уловить ее реакцию и сожрать эмоции. Но все рухнуло к чертовой матери, как только она встала на колени по собственной воле. Какие, к черту, показные постановочные сессии, когда я могу импровизировать с Оксаной?! Она еще не моя, но во мне крепнет уверенность, что у нас все получится, и она все-таки передаст мне весь контроль и отдаст душу.

Паркую машину в гараже, выхожу, глубоко вдыхаю, открываю для Оксаны дверь, подаю руку и тяну на себя. Что ты мне позволишь с собой сделать? Хочется всего и сразу, и одновременно хочется растянуть удовольствие. Я никогда себе не лгу, эта женщина определенно значит для меня гораздо больше, чем просто нижняя.

Молча веду Оксану в дом, слыша, как от волнения сбивается ее дыхание. Да, это все равно что лишать девственности. Она не знает, что ее ждет, и все будет впервые. Для меня же это круче, чем отбирать невинность, первая сессия — это нечто интимное и будоражащие, то, от чего можно хапнуть много адреналина.

Мы поднимаемся на второй этаж, я открываю двери своей комнаты и пропускаю ее вперёд. Включаю пару напольных светильников возле кровати, даю Оксане возможность рассмотреть комнату, а сам подхожу к окну и плотно задергиваю шторы. В моей спальне нет ничего необычного: большая кровать, напольные светильники с теплым светом, ковер на полу, кресло возле окна и комод. Из нестандартного только матовое зеркало во всю стену и размеры — много пространства между кроватью и окном. Оглядываюсь, осматриваю застывшую Оксану. Она красива в любой эмоции: когда улыбается, плачет и волнуется. Ее грудь вздымается от глубокого дыхания, а руки перебирают подол платья, и я наслаждаюсь ее видом. Она еще не знает, что я могу долго просто рассматривать женщину, я кайфую от женской красоты и уязвимости.

— Готова?

— Да, — кивает, но неуверенно.

— Я не сделаю ничего такого, что тебе навредит. Ты мне доверяешь? — Молча кивает, кусая губы. Эти губы сводят меня с ума, они очень чувственные и сладкие. — Тогда мы входим в тему, ты слушаешь меня и безоговорочно выполняешь все, что говорю, — понижаю тон, начиная игру. — Снимай туфли, платье и белье, оставь только чулки. Глаза в пол, разговаривать со мной можно только когда я разрешу. Исполняй!