– После того как он себя исчерпал, амулет прекратил своё существование.

– Странно, и почему я ничего не слышал о таких амулетах? – насмешливо произнёс дознаватель. – А как он выглядел? Опишите.

– Господин следователь, мы будем амулет описывать или вы всё же проверите наши слова и предпримете хоть какие-то действия по задержанию заказчика нападения?! – не сдержался оборотень.

– Смените тон! На данный момент все факты указывают на то, что это вы напали. Вы же согласны с тем, что господин Бижен вас и пальцем не тронул? Сами признались, что заподозрили его в слежке, напали и связали. Угрожали кинжалом. Ничего удивительного, что он вам сказки рассказал про мифического заказчика. А вот в ваши россказни я не верю. Один рассказ об амулете невидимости чего стоит! Да будь такие, у нас бы столько преступлений было…

– Адепт Академии Лоран является подопечным принца. И не в вашей компетенции иметь все сведения об артефактах, что находятся в распоряжении королевской семьи! – отчеканил Сольен, выведенный из себя. – Будьте уверены, что о вашем бездействии будет доложено на самый верх!

– Вы ещё имеете наглость мне угрожать?! – изумился дознаватель. – Самоуверенный молокосос! Вас не мешает научить хорошим манерам. Из-за таких, как вы, ни за что пострадал достойный человек!

– Это вы мерзавца, что мы притащили, назвали достойным?! – изумился оборотень.

– Он тоже пострадал из-за мнимых страхов вашего молчаливого дружка.

– Тогда о ком речь? Неужели о некроманте, что находится в бегах?!

– Таким молокососам, привыкшим к вседозволенности, не понять, каково это, когда достойный человек вынужден спасаться всего лишь из-за того, что адепты забыли об уважении к преподавателю и посчитали себя вправе поднять на него руку! Позор!

– Вы понимаете, что говорите сейчас о государственном преступнике? – осторожно уточнил Сольен, поняв, что никакой помощи мы здесь не дождёмся.

– А по чьей вине он им стал? – зло спросил дознаватель, бросив на меня обвиняющий взгляд.

Я смотрела него и видела перед собой служаку. Наверное, он дружил с профессором Нихлау и уважал его. Они же должны были сталкиваться по работе. Я постаралась взглянуть на ситуацию с его стороны. Всё произошедшее с некромантом он считал несправедливостью. Я для него была протеже принца, охамевшая от своего особого статуса настолько, что посмела поднять руку на преподавателя. Меня не наказали, а за то, что некромант решил сам призвать меня к порядку, его же объявили преступником, вынуждая бежать.

Мне стало стыдно. Сейчас я пожинала плоды своего несдержанного поведения, когда действовала на эмоциях. Да, я невзлюбила некроманта и за его поведение с нежитью презирала, но кто я такая, чтобы судить его? Он действительно был преподавателем, а я подняла на него руку. То, что перед этим меня вывели из себя и довели до крайности, не оправдывало.

Сейчас передо мной сидит тот, кто с некромантом дружил и работал. И что он видит? Мы притаскиваем к стражникам неизвестного, обвиняя в слежке, тот же открещивается, говоря, что мы сами на него напали, а он нас даже пальцем не трогал. И ведь так и есть! Нет ничего удивительного, что дознаватель верит ему, а не нам.

Не выдержав его взгляда, я опустила глаза. Мне было стыдно за себя и свои поступки в состоянии аффекта. В нормальном состоянии я бы никогда так не поступила! И если по справедливости, то некромант был в своём праве, желая выпороть меня. Вот только если бы он решил сделать это сам, а не нанимал наёмников, которые ранили Сандра, я бы сама безропотно приняла наказание, так как понимала, что заслужила.

Подняв голову, я бросила взгляд на свою сумку, которую отобрали, и сейчас она лежала на столе у дознавателя, потом посмотрела на него и сделала жест, как будто пишу. Поняв меня, он придвинул сумку к себе и вытащил блокнот. Встав из-за стола, подошёл и бросил его мне на колени.

– И что же интересного вы хотите сообщить?

Не обращая внимания на прозвучавшую насмешку, я открыла блокнот и стала писать: «Признаю, что моё поведение с профессором Нихлау было недопустимым. Только лучше бы он сам выпорол меня – я бы принял наказание. Сожалею, что всё зашло настолько далеко. Уверен, что он не хотел этого. Сейчас же мы говорим правду. За нами следили, и меня хотели оглушить и похитить. Можете послать людей и убедиться, что сначала из таверны вышли мы, а те последовали за нами. Если вы не предпримете действий – заказчик уйдёт».

Я отдала записку дознавателю и внимательно следила за его лицом, пока он читал. Мужчина посмотрел на меня, ничего не сказал и вернулся к столу. Я же поняла, что ничего он делать не будет, и бездействие обусловлено тем, что он подозревает, кто может быть этим заказчиком, поэтому и тянет время.

– Я проверю, не сомневайтесь, но не могу срывать своих людей с дежурств лишь потому, что вам что-то показалось. Вы пока посидите здесь. Я сообщу в Академию о вашем задержании.

В бессилии я закрыла глаза. Ясное дело, приедет Харн и задаст мне по первое число за то, что я опять влипла в историю. Заказчик уйдёт, и мы не узнаем, кто и почему за мной охотится. Вероятнее всего, нас обвинят в нападении на невинного прохожего и мы же понесём наказание. Без способностей Тени мы никогда не докажем правды. При мысли о нём я тоскливо позвала: «Лоргу-у-ус!», мысленно потянувшись к лорду всем своим существом.

И когда моя жизнь успела сделать такой кульбит, что встреча с Тенью пугает намного меньше, чем с опекуном?!

– Ваше бездействие – преступно! – возмутился Сольен, и я открыла глаза.

– Я бы на вашем месте помолчал, молодой человек. Это же вы ударили пострадавшего? И надо ещё доказать, насколько ваши действия были оправданны. На данный момент вы задержаны, до выяснения всех обстоятельств. Охрана!

Нас вывели. В коридоре дожидались Крайс с Брайтом, и Сольен приказал им ехать в Академию и сообщить о нашем задержании. Парни сделали большие глаза, но ничего спрашивать не стали и тут же исчезли. Я уважительно посмотрела на Сольена. Его решение было предусмотрительным: ещё неизвестно, когда дознаватель соизволит доложить о нас.

Кстати, как только мы оказались в камере, я призвала клинок. Оставлять своё оружие в руках дознавателя не хотелось. Судя по тому, что после этого никто к нам не ворвался, тот был занят и исчезновения оружия не заметил.

На душе было муторно. Угнетало, что Тень то ли не услышал зов, то ли проигнорировал его и не появился. Где-то подсознательно я ожидала, что он тут же придёт и всё решит. Не сбылось. Будущее выглядело мрачно, и в душе я сникла.

В камере лежали тюфяки, набитые соломой, не намного лучше, чем в подвале таверны. Садиться на такой я побрезговала и замерла у стены.

– Извини меня, – неожиданно произнёс Сольен, и я с удивлением посмотрела на него. – Зря я обратился к страже. Хотел сделать всё правильно, но лучше бы своими силами справились. Даже не подумал послать ребят проверить склад, – с горечью произнёс он.