Бугрящейся вздутыми венами рукой Ферри откинул со лба прядку седых волос. Выцветшие глаза его поблескивали в изменчивом свечении экрана.

Старик напряженно взирал, как гладкое юное тело Хали плывет от люка к люку. Но его окружал запах другого тела – тела Рашель. Временами ему казалось, что Рашель Демарест состоит из одних костей и самая твердая – на месте сердца. К ее бесконечному нытью он относился с отстраненной насмешкой. Она мечтала о нем, седеющем, вечно похмельном, сморщенном, потому что нуждалась в нем. Она мечтала о власти, а Ферри всегда был близок к власти. Они стоили друг друга и, меняя информацию на выпивку, а вино – на уютное местечко или проведенную вместе ночь, в этой игре забывали ненадолго о той боли, которую причиняли каждому из них менее заботливые возлюбленные.

Сейчас Рашель спала в его каюте и видела себя во сне старшим председателем нового Совета, который вырвет власть из цепких лап Оукса и сделает Колонию самодостаточной и самоуправляющейся.

А Ферри сидел за пультом и в полупьяных мечтах видел Хали Экель.

Он замешкался, переключаясь от одной наблюдательной камеры к другой, и на миг потерял из виду движение крепеньких бедер Хали под тканью корабельного комба. Что за роскошные ноги! Старик перебросил канал на следующую камеру, но забыл сменить фокусное расстояние – идущая по коридору пара превратилась в смазанные пятна на пределе видимости. Ферри поиграл с управлением и потерял изображение вовсе.

– Черт! – прошептал он.

Руки старого хирурга тряслись, как вихи в огне. Чтобы успокоиться, он погладил холодный экран и последнее смазанное изображение Хали, проходящей мимо сенсора, в купольный сад.

– Веселитесь, веселитесь, крошки мои.

Он говорил вслух – все равно звуки терялись в окружающем его беспорядке. Все знали, зачем молодые парами разбредаются по арборетумам. Он проверил, поставлен ли голорекордер на запись и не стоит ли увеличить громкость. Оукс и Льюис непременно захотят это увидеть, а себе Ферри сделает отдельную копию.

– Вставь ей, мальчик, так вставь, чтобы жарко стало!

Что-то затрепетало в паху. Ферри отрешенно подумал, не выкроит ли он минутку, чтобы снова навестить Рашель Демарест.

«Накопай мне что-нибудь на этого… поэта», – приказал Льюис, и в кабинет старику доставили пять литров молодого пандоранского вина – доставила Рашель, так что это был двойной подарок. Сейчас одна пустая бутылка валялась в ворохе коннекторов, ведущих к биокомпьютеру. Другая осталась на полу каюты, занимаемой временно Рашель. Демарест была клоном, из тех, что получше. Вино для нее было большим сокровищем, чем сам Ферри. А Рашель была сокровищем для него – потому что он не мог получить Хали.

Ферри наблюдал, как касаются друг друга Паниль и Экель, представляя себя поочередно на месте каждого из них.

«Быть может, им стоило бы выпить немного вина…» – мелькнула у него глумливая мыслишка, покуда он вглядывался в изображение, пытаясь различить едва заметные под материалом комба соски, лучше слов говорившие об истинном отношении Хали к поэту.

«Ну, так они будут совокупляться или нет?»

Ферри уже начал в этом сомневаться. Паниль реагировал не так, как положено. «Надо было раньше объявить им, что Паниля опускают». Это всегда подстегивало робких любовников. «Я отправляюсь на нижсторону, милая моя. Ты знаешь, ка-ак это опа-асно?»

– Ну давай, мальчик, приступай!

Ферри хотел видеть, как выскользнет Хали из своего облегающего комба, но еще больше он желал видеть страсть в ее глазах, имеющую отношение не к Керро Панилю, а к старому, похотливому хирургу.

– Так тебя интересует келп? – пробормотал Ферри, обращаясь к Керро на экране. – Скоро ты все про него узнаешь, мальчик. А ты, Хали… – Потные ледяные пальцы ласкали экран. – …Льюис не откажется направить тебя к нам, в сектор обработки и оценки… с-с-сокровищ-ще ты наше… – лихорадочно прошипел он сквозь стиснутые желтые зубы.

Но внезапно его сладострастные мечтания оказались грубо прерваны. Он прислушался – нет, старческий слух не подвел его. Керро Паниль рассказывал Хали о том, что келп разумен.

– Черт! – взвыл старик. – Черт, черт, черт… – повторял он то и дело, продолжая слушать.

Да, Паниль рассказал ей обо всем! Этот дурак все испортит!

Но Паниль отправляется на нижсторону, с глаз долой. Из-за келпа – в этом Ферри был уверен. Приказ отдал либо Льюис, либо сам Оукс. Иначе быть не может – это случилось сразу после того, как поисковые программы засекли множественные обращения от имени Паниля ко всем документам со словом «келп». Поэтишка раскопал что-то, но его-то можно остановить. Он тихо жил и сгинет так же незаметно. И задержать его отправку вниз мог только тот приказ Льюиса: «Накопай мне на него что-нибудь».

Но в том же приказе говорилось, что, если Паниль начнет распускать язык, медлить больше нельзя.

– Черт бы тебя побрал! Ты сказал об этом ей!

Ферри перевел дух и попытался успокоиться. Он откупорил последнюю бутылку вина – ту самую, которую в своих мечтаниях он предлагал Хали Экель. У него не было ни ключа-кода, ни технических знаний, которые позволили бы ему подправить запись, стереть все упоминания о том, что и Хали знает о разуме водорослей.

Старик сделал большой глоток из горлышка и нажал на клавишу вызова.

– Хали… – Он с яростью швырнул бутылку в дальний угол и, потеряв равновесие, упал на пульт. Связь прервалась. Ферри опустился на сиденье и, отхаркавшись, открыл канал связи снова. – Извини, сорвалось. Это Уинслоу Ферри. Керро Паниль с тобой?

Как он наслаждался звуками ее имени, перекатывая их на языке, хоть так, опосредованно, прикасаясь к ее красоте.

Она посмеялась над ним!

Как он закончил разговор, как приказал Панилю явиться к нему, Ферри не помнил, хотя знал, что это было.

Она посмеялась над ним… и она знала про келп. Когда Льюис увидит эту запись (а он ее непременно увидит), то узнает, что она смеялась над стариком, и посмеется сам – он частенько глумился над Ферри.

«Но получает что хочет всегда только старик Уинслоу!»

Именно… Всегда. Даже когда никто другой не в силах справиться с делом, Уинслоу Ферри всегда знал кого-то, кто может пособить за приличную цену. Льюису плевать на оскорбленное достоинство старого Ферри – что ему в минутном пустом веселье? Но Льюису не наплевать на его затею с келпом. Ферри был уверен – скоро он получит новый приказ. Касательно Хали Экель. И направят ее точно не в сектор обработки и оценки.

Хорошо организованная бюрократия – лучшее из когда-либо изобретенных орудий угнетения.

Хесус Льюис, из «Дневников Оукса».

Когда Рега укатилась за холмы на западе, Ваэла таоЛини повернулась, собираясь со своего наблюдательного поста посмотреть, как всходит на юге Алки, чтобы в первый раз за сутки проползти по небу. За последний час она убила всего троих демонов, и делать было нечего – разве что приглядываться к далекому выжженному до ржавого песка пятну на юге, где два дня назад спалили нарыв нервоедов. Похоже было, что гнездо стерилизовано надежно – хотя ветерок с той стороны еще приносил кислый запах гари, бегуны-нагульники уже ползали по ржавому пятну, пируя на мертвых нервоедах. К живому нарыву эти раздутые многоножки не приблизились бы.