— Это вас шокирует? — спросил Хельстром.

У него были светлые волосы, среднее телосложение, на вид ему нельзя было дать более тридцати лет. Таким и было его описание, имеющееся в Агентстве. Чувство внутреннего достоинства, целеустремленность, лучащаяся из его голубых глаз, когда он цепко рассматривал то, что его заинтересовало. В нем ощущался заряд внутренней энергии.

Хельстром стоял в лаборатории напротив пленника, привязанного к пластиковому стулу. Эта лаборатория представляла собой смесь полированного металла, блестящих стен, стекла и инструментов, освещенных молочным светом, который исходил от плоскости потолка.

Депо уже пришел в сознание. Он не знал, сколько прошло времени, но голова до сих пор плыла в тумане. Хельстром стоял перед ним с двумя обнаженными женщинами по бокам, видимо, охранниками. Депо понимал, что слишком много внимания обращает на женщин-амазонок, но ничего не мог с собой поделать.

— Вижу, что шокирует, — заметил Хельстром.

— Ну, допустим, — признался Депо. — Я не привык видеть вокруг себя так много обнаженной женской плоти.

— Женской плоти, — повторил Хельстром и щелкнул языком.

— Их что, совершенно не трогает, как мы о них говорим? — поинтересовался Депо.

— Они не понимают нас, — ответил Хельстром. — А если бы даже и понимали, то не поняли бы это ваше отношение. Типичное для чужака, но мне оно всегда казалось странным.

Депо осторожно попытался проверить крепость веревок, которыми был привязан к стулу. Он очнулся с головной болью, и она не проходила. Над глазами пульсировала боль, и он не имел ни малейшего понятия, сколько прошло времени с тех нор, как его захватили. Депо вспомнил, как начал говорить с тремя молодыми женщинами, которых освещал его фонарик, затем умолк, когда осознал, что его окружило множество таких же фигур. Сумбурные мысли и неразборчивые воспоминания проносились в его сознании. Господи, как же трещит голова! Он вспомнил свои глупые и жалкие слова, вызванные страхом и потрясением:

— Я оставил здесь свой велосипед.

Боже праведный! Он стоял, придерживая велосипед, а эти непроницаемые маски для ныряния окружали его. Они покачивали раздвоенными палочками, нацеленными на него, что могло означать только угрозу. Депо не имел ни малейшего представления, что это за рогульки, но оружие — всегда оружие. Усики исходили из коротких рукояток, которые уверенно сжимали молодые женщины. Концы этих рогулек издавали низкое гудение, которое Депо мог слышать, когда задерживал дыхание, пытаясь оценить шансы прорваться сквозь круг. Пока он раздумывал, ночная птица устремилась к насекомым, привлеченным светом фонарика. И тут же фигура, смутно вырисовывавшаяся в темноте, подняла раздвоенную палочку. Раздалось тихое гудение, которое он слышал, когда пересекал поле. Птица сложила крылья в воздухе и рухнула на землю. Женщина наклонилась и небрежно запихнула птицу в наплечную сумку. И тут он заметил, что у многих женщин имеются такие сумки, и все они чем-то наполнены.

— Я… я надеюсь, что не нарушаю частных владений, — пробормотал Депо. — Мне сообщили, что это подходящее местечко для моего хобби. Мне нравится… наблюдать за птицами.

Сказав это, Депо сам понял, насколько глупо прозвучали его слова.

«Что это за чертовы приборы? Птица даже не трепыхнулась. Тс-с-бац! Мерривейл не упоминал ни о чем подобном. А может, это и есть „Проект 40“? О, Господи! Почему эти безумные девки ничего не говорят? Словно не слышали его или не понимали. Говорят ли они вообще на каком-либо языке?»

— Послушайте, — начал он, — меня зовут…

И это все, что он помнил, не считая еще одного резкого щелчка слева и болезненного ощущения расколотой головы. Депо вспомнил: под черепом взорвалась боль. Голова все еще болела, когда он снизу вверх смотрел на Хельстрома. Без сомнения, виноваты эти чертовы усики. Две женщины, стоявшие за Хельстромом, имели точно такое же оружие, хотя они и не носили масок, как амазонки из группы, окружившей его ночью.

«Я точно влип, — подумал он. — Мне ничего не остается, как нагло все отрицать».

— Почему вы связали меня? — спросил Депо.

— Не тратьте даром времени, — произнес Хельстром. — Мы вынуждены, пока не решим, каким образом избавиться от вас.

С внезапно пересохшей глоткой и ухнувшим куда-то сердцем Депо выдавил из себя:

— Это плохое слово — избавиться. Мне оно не нравится.

Хельстром вздохнул. Да, выбор слов в данной ситуации не богат.

Он устал, уже глубокая ночь, и она все не кончается. Черт бы побрал этих навязчивых соглядатаев! Что им всем нужно?

— Примите мои извинения! — произнес он вслух. — Я не хотел причинять вам ненужного беспокойства или неудобств. Но вы не первый, кого мы поймали при похожих обстоятельствах.

Депо вдруг показалось, что все это однажды с ним уже происходило. Словно в его памяти ожило нечто полузабытое, опыт кого-то близкого ему. Портера? Он не был настолько уж близок к Портеру, хотя…

— И вы избавились от них тоже? — спросил Депо.

Хельстром проигнорировал вопрос. Такая безвкусица… Он произнес:

— Согласно вашим документам, вы являетесь торговым агентом компании по фейерверкам. Один из тех, кто незваным-непрошеным вторгался сюда, тоже работал на эту компанию. Вам это не кажется странным?

Депо с трудом выдавливал слова из пересохшего горла:

— Если его звали Портер, то в этом ничего странного нет. Он мне рассказал об этом месте.

— Тоже, наверное, любитель птиц, — заметил Хельстром и повернулся спиной к Депо.

«Неужели нет никакого способа справиться с этой угрозой?»

Депо вспомнил птицу, сбитую женщиной в ночном небе. Что же это за оружие? Может ли оно быть ответом на тайну «Проекта 40»? Он решил подойти с другой стороны:

— Я видел, как одна из ваших женщин убила птицу прошлой ночью. Им не следует этого делать. Птицы являются важной частью…

— О, помолчите! — выдохнул Хельстром, не оборачиваясь. — Конечно, они убили птицу… и насекомых, и кроликов, и мышей, и других животных. Они не могли всю ночь тратить просто на ваши поиски, а занимались также ночным прочесыванием.

Депо покачал головой. Ночное прочесывание?

— Зачем они это делают? — поинтересовался он.

— Чтобы есть, разумеется.

Хельстром посмотрел на пленника.

— Мне необходимо время, чтобы обдумать проблему, возникшую в результате вашего появления. Я не рассчитываю, что вы бросите свои увертки и разоткровенничаетесь.

— Я не представляю, о чем вы говорите, — запротестовал Депо, но обильный пот, Карлос это понимал, выдавал его с головой.

— Мне все ясно, — в голосе Хельстрома прозвучала печаль. — Не пытайтесь убежать. Два работника получили приказ в случае чего убить вас. И говорить с ними не имеет смысла. Они не разговаривают. Кроме того, они легко выходят из себя и могут почуять ваше отличие. Вы для нас чужак из Внешнего мира, а их учат избавляться от таких незваных гостей. Ну а теперь прошу меня извинить.