— Вот так, ребята! А то Легион, Легион, — не так уж вы и круты… — проворчал Локис. — Нет, «зеленые береты», пожалуй, покруче будут…

После этого Владимир подобрал выпавший из руки «пса» фонарик и не без удовольствия разбил его о стену. Фонарь первого бойца разбился при «неудачном падении». Так что, ребяткам еще придется и в темноте поплутать! «Ну и ладно, пусть в Тома Сойера и Бекки Тэтчер поиграют, поползают по пещере! Это им моя маленькая месть индейца Джо… А нам пора бежать дальше — спектакль еще не закончился! Где там мои умник и хромоножка?.. А Сергеич-то еще тот авантюрист, ничуть не хуже того же Тома Сойера! А бедняжка Бекки у него очень даже…»

Хайнц Шталле был если и не в ярости, то невероятно зол уж точно. Черт возьми, да что же это за страна такая, где все идет почему-то не так, как должно, а через задницу, как любят говорить сами русские? Ну, казалось бы, что может быть проще?! Обнаружили перспективный раскоп, приехали, заплатили кому следовало — всем этим местным продажным крысам в чиновничьих мундирах. Все в порядке — копай, работай, спокойно делай отличный бизнес. Так нет же! Сначала эта девка хай подняла, потом московский доктор наук с замашками «зеленого берета» выскочил как черт из табакерки! Мало того, еще и какой-то молодой бандит этак непринужденно набил морды нанятым по совету турка «крутым парням»… Немец уничтожающим взглядом измерил виновато прятавшего глаза и переминавшегося с ноги на ногу Жака и сквозь зубы спросил:

— Что было дальше? После того как неизвестные злодеи из тьмы отбили последние мозги тебе и твоему придурку?

— Ну, короче, я очнулся — вокруг темнота. Эти гады фонари разбили! И мобильники наши тоже… В общем, башка гудит, куда идти — непонятно. Спасибо, у Хуана зажигалка уцелела. Сунулись в один коридор — там метров через двести тупик. Пошли обратно… Еле выбрались. Босс, я вам еще раз говорю, что «простой историк» никогда не смог бы справиться с двумя неплохими бойцами, Девой Марией клянусь! Боюсь, против нас играют спецслужбы…

— Нет здесь никаких спецслужб, недоумок! — прошипел Шталле. — А ты и твой сброд не бойцы, а жалкая шпана из марсельских грязных кварталов, которая способна только котов на помойках гонять! Кто влез в мой раскоп? Где мне теперь их искать, а? Бери всю свою шваль, и обшарьте каждый куст, каждый камешек, каждую мышиную нору, но тех, кто прячется в катакомбах, мне найди! Провалишь и это поручение — вернешься на марсельские помойки. Все, ступай! И так сколько времени уже потрачено впустую…

— Босс, вон они! — К джипу, молчаливо уткнувшемуся в изрезанную расщелинами и канавами каменную россыпь, широко раскинувшуюся по верху обрывистого скалистого берега, подбежал один из бойцов Жака и указал рукой на странноватый силуэт, маячивший примерно в километре справа по берегу. Немец, искренне сожалея, что под рукой нет бинокля, изо всех сил напрягая зрение, всмотрелся в указанный объект, но так толком ничего и не рассмотрел: не то один, не то двое, не то вообще кто-то мешок тащит…

— Это они! — кивнул Жак, злобно прищуриваясь, и тут же лицо его озарилось нехорошей улыбкой. — Это наш профессор… и тащит он на спине свою девку — видимо, малышка подвернула ногу. Точно, сукой буду! Босс, сейчас мы их достанем! Эй, ребята, все за мной!! Ну, суки, сейчас мы вам устроим охоту на черномазых в Алабаме! Живей, живей!

…Бег по пересеченной местности даже для тренированного кроссмена занятие очень нелегкое. А для человека, уже порядком подзабывшего, что такое десяток-другой километров марш-броска с полной выкладкой и предпочитающего любой тренировке банку пива в руках и футбол по телевизору — дело и вовсе тоскливое. Уже метров через двести Жак почувствовал, что надолго его не хватит: пот лил градом и немилосердно щипал глаза, сердце бухало так, словно намеревалось проломить ребра и выбраться наружу, а дыхание отказывалось служить вовсе. Вот тебе и «яростная погоня», злился на себя легионер, вот тебе и «сладостный миг прыжка на спину перепуганной, изнемогающей жертвы»! Какой, к дьяволу, прыжок?! Живым бы добежать до этих гадов и не сдохнуть по дороге… Не дай бог оступиться среди этих рытвин и камней — ноги точно переломаешь! Сколько до них еще? Метров пятьсот, больше? А они, похоже на то, не очень-то и спешат… Хотя попробуй-ка бежать быстро с товарищем на спине…

Нет, все равно что-то не так в этой парочке. Жак на секунду приостановился перевести дух и, ловя пересохшим ртом воздух, сначала оглянулся — его товарищи не отставали, бежали, казалось, без особого труда и напоминали дружную стаю волков, загоняющих оленя безжалостно и деловито, не оставляя жертве ни малейшего шанса на спасение. Ренье перевел взгляд в сторону беглецов, напряженно прищурился — и вдруг увидел нечто такое, что сразу вспомнил байки спортсменов про второе дыхание. В руках одного из маячивших впереди русских был какой-то не то ящичек, не то коробка. Значит, они все же что-то в этих проклятых пещерах нашли, решил Жак и с новыми силами рванулся вперед…

То, что русские их самым бессовестным образом надули, Ренье понял еще метров за сорок до вдруг остановившегося и присевшего на камень беглеца. Перед легионером, вопреки ожиданиям, вдруг оказался не профессор со своей девкой, а этот неизвестно чему ухмыляющийся парень с простецкой русской рожей. Хотя вообще-то понятно, чему… Рядом с парнем стоял на камне какой-то небольшой ларец, а в ногах валялась бесформенная кукла, сооруженная из связанных вместе и набитых старой травой курточки и джинсов, издали так напоминавших женскую фигурку. Значит, этот нас отвлекал, а профессор со своей шлюхой уже давно тю-тю… А рожа-то знакомая! Ну конечно, тот самый, с которым его ребята тогда схлестнулись в вечернем переулке! Скорее всего, и в пещерах именно он был. Вот и славно, сейчас за все и посчитаемся… На лице Жака мелькнула злорадная улыбка, и он неуловимо быстрым движением выхватил из-за спины нагревшийся за поясом джинсов пистолет и демонстративно взвел курок. Русский в ответ укоризненно покачал головой и вполне миролюбиво сделал успокаивающий жест раскрытыми ладонями, затем, не делая резких движений, встал и тут же молниеносно подхватил в руки ларец.

— Хорошая машина, — кивая на «беретту» в руках Ренье, улыбнулся парень. — Вот только стрелять не советую… Здесь в полицию глухих ребят не принимают, и они, как и любая полиция в любой стране, очень не любят, когда стреляет кто-то, кроме них! А если ты все же очень смелый и на полицию тебе плевать, то подумай о том, что стою я на самом краешке скалы и что пуля из «беретты» меня сразу отшвырнет в море, а со мной и коробочку эту… Вы же за ней гоняетесь, нет?

— Профессор и девка где? — мрачно буркнул легионер.

— А фиг их знает, — беспечно пожал плечами Локис. — Где-нибудь на пляже, наверное, вон, солнце уже встает! И что дальше делать будем, мужик?

— Сейчас ты отдашь нам этот ларец, а потом мы выбьем тебе пяток зубов, сломаем пару ребер и… пожалуй, отпустим, — сказал Ренье, мысленно прикидывая, что лучше всего будет этого весельчака без лишнего шума прибить, а потом с камнем на шее выкинуть в море. Кто хватится и станет разыскивать какого-то там мальчишку? Вот, кстати, и шмотки той девчонки пригодятся — их камнями набить и к пареньку привязать… Черт, а если он все же действительно связан со спецслужбами? Нет, пожалуй, глупости — спецслужбы так не работают. А, плевать! Пусть кто хочет ищет — не найдет никто! Море большое…