— Все готово, — сухо сказала она, шагая к столу. — Вы сказали, что хотели…

Он повернулся к ней, и она замолчала. Он очень серьезно говорил по телефону.

— Мэрилин, ради Бога, откуда я знаю о… Положи его на стол, Ханна. Нет, Мэрилин, нет. Я тебя не игнорирую. Я…

Еще одна женщина, подумала Ханна, выходя из кабинета. На этот раз Мэрилин, не Магда. Может, у него пунктик насчет женщин, чьи имена начинаются с букву М, думала Ханна, срывая жакет с вешалки и надевая его на себя. Хотя ни одна женщина в здравом уме не станет…

— Ханна?!

— Доклад на вашем столе, — повернувшись, сдержанно сказала она. — Я только что положила его на стол, вы же видели.

— Я видел доклад, — сказал он протягивая руку, в которой был отпечатанный Ханной доклад.

— Мне нужно знать, во сколько у вас свидание?

— Свидание? — Она непонимающе посмотрела на него. — Сви… — Потом вдруг вспомнила. Она посмотрела на часы на стене за его спиной. Была уже половина седьмого. — Ох, ну это, в семь.

— Наверное, я нарушу ваши планы окончательно, если вы позвоните и скажете ему, что встретитесь с ним в восемь?

Конечно. Он же сказал, что работа не будет считаться оконченной, пока он не прочитает и не одобрит ее.

— Ну?

Она зло посмотрела и чуть не выпалила ему в лицо, что он может делать со своей работой, но потом взяла себя в руки, вспомнив, что ей нужно дотерпеть до конца недели, подать заявление об уходе и уйти с хорошим отзывом.

— Нет, сэр, — спокойно ответила она4 ему. — Ничего страшного.

— Тогда позвоните ему.

Она посмотрела на него, ожидая, что он уйдет, чтобы она смогла «позвонить» без помех. Но он продолжал стоять, злобно глядя на нее. В конце концов она схватила телефон и набрала свой собственный номер.

— Привет, — сказала она, не обращая внимания на гудки в трубке, — это я. Прости, но я буду даже позже, чем…

— Пожалуйста, побыстрее, мисс Льюис. — Грант смотрел на нее с тем же выражением отвращения на лице, какое она уже видела у него раньше. «Я думал о вас лучше», — вспомнила она, как будто она не женщина, а автомат, принадлежащий офису.

— Да, — сказала она в трубку, — я тоже расстроена, но я буду, как только…

Грант барабанил пальцами по столу.

— Как только вы будете готовы, — холодно подсказал он.

— …Как только я смогу, — продолжала Ханна. — О, не беспокойся об этом. Если ты заснешь, я тебя разбужу, когда…

— Черт побери! — Он выхватил трубку из руки Ханны и шлепнул ее на рычаг. — У меня нет времени ждать вас всю ночь, — сказал он, швыряя доклад на ее стол. — Теперь собирайте вещи и…

— Мои вещи?

— Мне нужна ваша помощь.

— В офисе или вне его стен? — Ханна скрестила руки на груди.

— Послушайте, Ханна…

— Может, вы забыли, мистер Маклин, но у нас это уже было. И я не собираюсь…

— Магазины закрываются в восемь, не так ли?

— Магазины?

— У — меня всего час, чтобы купить подарок. — Он запустил руки в волосы и посмотрел на нее. — Какого черта, как я могу это сделать?

— Я не знаю, — холодно ответила Ханна. — Может, лучше спросить об этом Мэрилин?

— Я так и сделал. Она мне сказала, что не хочет влиять на меня. Черт, как все это похоже на женщин! — Он скривил лицо. — Она предложила попросить помощи у вас.

— Вот как? Неужели? — сказала Ханна еще холоднее.

— Послушайте, я понимаю, это не входит в ваши обязанности. Официально, по крайней мере, но я не знаю, что нужно дарить и…

— Конечно, — сказала она, вспоминая Рождество, когда он попросил ее заказать шоколад и духи для нескольких женщин с громкими именами. — Я уверена, что вы не знаете. Это моя работа, не так ли?

— Конечно. — Он с облегчением улыбнулся. — Вы женщина, Ханна, и вы в этом разбираетесь…

Ее сердце сжалось от внезапной боли.

— Я работаю у вас, — ответила она, — а это значит, что помочь вам выбрать подарок является частью моей работы.

— Абсолютно точно, — отрезал он.

— Абсолютно точно, — повторила Ханна и, подхватив сумку, пошла к двери.

Когда они вышли на улицу, Грант остановился и посмотрел вокруг.

— Как вы думаете, куда нам следует пойти?

Действительно куда? Шоколад и духи она заказывала по телефону, но это, видимо, будет специальный подарок — может, роскошное белье или ювелирное украшение. Ей так не хотелось принимать в этом участие. Одно дело делать заказ по телефону для неизвестных женщин, но совсем другое — если тебя попросят выбрать ночную рубашку или браслет для кого-то по имени Мэрилин! Как он посмел?!

Наконец они остановились перед дверями магазина.

— Ну, что теперь?

— Теперь вы подойдете к прилавку и скажете продавцу, что вам нужно что-то черное и прозрачное…

— Что?

— Или же золотое и блестящее и… и…

Она замолчала, когда взглянула на витрину. Плюшевые тигры и львята беззвучно рычали на них издали, а маленький поезд бегал по рельсам вокруг игрушечного городка. Ханна нахмурилась.

— Это магазин игрушек, — сказала она.

— Магазин игрушек, который закрывается меньше чем через час. Ну, с чего начнем?

— Я не понимаю. Мэрилин хочет, чтобы вы купили ей игрушку?

— Мэрилин хочет, чтобы люди прыгали через обруч по ее приказанию, — бормотал он, пока они спускались вниз по проходу. Там стояло много детских автомобильчиков и грузовиков. — День рождения Томми будет отмечаться в субботу, а моя дорогая сестрица вдруг решила устроить праздник для родственников в тот день, когда он действительно родился. И это значит, что я должен сейчас купить ему подарок и отдать его сегодня.

— Так, дайте мне разобраться, — улыбнулась Ханна. — Мэрилин — ваша сестра?

— Мэрилин — заноза у меня в боку, — ответил он ей. Но по тону, каким он это сказал, было ясно, что он сильно любит свою сестру.

— Может, что-то из этого? — Он остановился возле конструктора, где было много маленьких моторчиков и пропеллеров. — Как вы думаете, Томми это понравится?

— Сколько лет Томми?

— Четыре. Ему четыре года. Все дело в том, — мрачно заявил он, — что я ничего не знаю о детях.

— Да, — тихо сказала Ханна, перестав улыбаться. — И я тоже.

— Не то чтобы они мне не нравились…

— Вам не нужно ничего объяснять. Все это ее не касается. Кроме того, Ханна понимала его. Грант Маклин был не тем мужчиной, который мог возиться с детьми или же понимать их. Он был слишком занят и увлечен своей работой. Это во-первых, а во-вторых, он старался получить от жизни как можно больше удовольствия. Может, из-за этого и не удался его брак. Может, его жене хотелось настоящего брака, мужа, который будет дома каждый вечер в шесть тридцать, и парочку или троечку детишек с мордашками, вымазанными джемом. У нее самой была такая же мечта, и она возвращалась к ней в подобные моменты, отчего становилось грустно и горько на душе.