– Ты ведь знаешь, я не могу. Тамара...

– Ш-ш-ш... – тихонько прервала Анна. – Непродолжай. Это я так просто... Соскучилась, понимаешь?

– Конечно, понимаю. Я сам едва дождался этой чертовойкомандировки.

Лев был высок и довольно худ, но солидная осанка и светскиеманеры скрадывали некоторую дряблость его мышц и узкие плечи.

– Я думала, ты как-нибудь вырвешься на выходные.

– Было слишком много поездок.

Анна пригубила вино и, глядя на Льва поверх бокала, с тоскойразмышляла о том, что он скоро опять исчезнет с горизонта и она останется одна.«Старею я, что ли? – подумала она. – Никогда прежде с первой встречименя не одолевали столь мрачные мысли».

– Ты чем-то удручена, – заявил Лев, вглядываясь в ее лицо.

– О-о, да! У нас с девочками неприятности.

Ей ужасно захотелось вдруг выложить ему все как на духу. Ипро Иваницкую, и про Сашку с ее дурацкой слежкой за клиентами, и про убийство,из-за которого к ним в салон приходили из милиции.

– Могу себе представить! – усмехнулся Лев. – Пудракончилась? Или вас обсчитали на сотню баксов?

Анна едва заметно поморщилась:

– Ну, что-то вроде того.

Она сама удивилась, что ей так быстро расхотелось делитьсясвоими переживаниями. Пожалуй, еще в прошлое свидание – а оно было чертовскидавно! – она бы прервала его шуточки и заставила выслушать себя. Носегодня почему-то все складывалось по-другому. Назойливо крутилась мысль:«Женька права. Он уже немолод и никогда не женится на мне. Так я и будусрываться на каждое свидание по телефонному звонку. Как дорогая шлюха».

Анна заметила вдруг, что незнакомец за соседним столиком несводит с нее глаз. Довольно привычная ситуация. Она мельком глянула в томнаправлении. Совсем молодой, тридцати уж точно нет. Щурит глаза. И морда ужасносерьезная. Пришел, кстати, не один. Его спутница сидит к Анне спиной: стрижкакаре, голая спина, золотая цепочка на шее. «Господи, да я могу завлечьпрактически любого мужчину, находящегося в поле зрения, – подумалосьудовлетворенно, – с дамой он или нет. Но никогда не помышляла ни о чемподобном. И все из-за Льва».

– Ты не притронулась к ужину, – пробормотал между темБасов. – Не голодная? Кстати, куда мы поедем – ко мне или к тебе?

– В отель не хочу, – хмурясь, сказала Анна. –Вообще никуда не хочу.

Она не сразу поняла, что сказала. Зато Лев понял оченьхорошо. Он медленно промокнул губы салфеткой и так же медленно положил ее возлетарелки.

– Не хочешь, говоришь? – в его голосе проскользнулонедоумение. – Ты не заболела?

– Со мной все в порядке.

На Анну неожиданно напала какая-то отчаянная бесшабашность.Она смело поглядела в глаза своему визави и легко произнесла:

– Я не хочу с тобой спать.

– Сегодня или всегда? – спокойно уточнил Лев.

– Никогда. Все превратилось в рутину! – Анна взмахнуларукой, и мягкая змейка браслета скользнула по ее руке. – Ты звонишь, яприезжаю. Мы ужинаем, потом уединяемся, чтобы заняться любовью...

– Все мужчины и женщины поступают именно так, –напомнил Лев, с которого внезапно будто слезла позолота, его шарм. – Скажиправду: ты нашла кого-то другого?

– Еще не нашла, но полна решимости это сделать.

Лев моргнул:

– До меня только сейчас начинает доходить. Ты что, менябросаешь?

– Кажется, да, – пробормотала Анна.

– Кажется?

– Поверь, что я к этому не готовилась заранее. Просто вошла,увидела тебя...

– Черт побери! – Лицо Льва исказилось гримасойзлости. – Так не делают, дорогуша. Могла бы сначала переспать со мной, апотом уже отваливать. Испортила мне целых четыре дня свободы. Мне теперь что,проститутку искать?

Анна непроизвольно отшатнулась, но тут же взяла себя в рукии с усмешкой ответила:

– Зачем же искать? В Москве предложение намного превышаетспрос. А если ты совсем уж неопытный, я дам тебе бесплатную газету собъявлениями. Украинские девки тебя задешево утешат. Или тебя возбуждает толькобесплатный секс?

Пока она все это говорила, Лев смотрел на нее, кривя губы,но в конце концов справился с собой, взял себя в руки.

– Извини, – сказал он примирительно. – Я повелсебя грубо. Это просто шок.

Анна кивнула:

– Понимаю.

За столиком напротив царило оживление. Теперь вместо однойпары там появилась целая компания. Незнакомец, все это время сверливший Аннуглазами, жал всем руки. То ли здоровался, то ли прощался. Снова бросил взгляд вее сторону и столкнулся с ее насмешливыми глазами. Совершенно неожиданноулыбнулся ей. «Ну совсем молодой», – подумала она и, подхватив сумочку,легко поднялась. Лев тоже поднялся.

– Подожди-подожди! – нахмурился он. – Ты в самомделе собираешься вот так вот просто взять и уйти?

– Разумеется.

– Может быть, все-таки повременишь? И передумаешь?

– Если я когда-нибудь и передумаю, то мне все равно некудатебе позвонить.

Анна пошевелила пальцами в знак шутливого прощания и, решительноотвернувшись, направилась к выходу. Чувствовала она себя по меньшей мерестранно. Сердце ее будто устало, а голова стала легкой, как никогда. Тело жепросто парило над полом, и ей казалось, что она плывет по воздуху – медленно,как это бывает во сне, когда хочешь побежать изо всех сил и ничего неполучается.

Господи, да она только что отшила Басова! Ни с того, ни ссего. И что это на нее нашло? Какой-то вихрь внутри, странный порыв – онапроизнесла несколько фраз... и все. Конец. Это так удивительно! До чего женепрочны отношения между людьми, если их можно разорвать вот так, произнесявсего несколько слов. Или это только так кажется в самом начале? А потом придетоглушительная боль, душевные муки, бессонные ночи?

На улице Анна остановилась, глубоко втянула носом воздух,неосознанно стараясь освободиться от скрутившего ее нервы напряжения. Ещетолько начинало смеркаться, а витрины уже сияли огнями, красочные рекламыкорчились на фасадах причудливыми геометрическими узорами. Стало прохладно,гораздо прохладнее, чем можно было ожидать после теплого дня. Анна решилапрогуляться, чтобы немного прийти в себя. Но не успела она отойти и сотни шаговот ресторана, как кто-то тронул ее за плечо.

– Можно я составлю вам компанию?

Она обернулась и увидела того самого парня из-за столиканапротив, который улыбнулся ей перед уходом из ресторана.

– Приготовьтесь к потрясению, – сказала Анна, накоторую сегодня явно напал стих. – Мне тридцать четыре года.