Хилари хотела заспорить, но, бросив взгляд на беспорядок, который она сотворила, только беспомощно захихикала.

— Ларри, выручай. Нас застукали с поличным.

Брет мгновенно оказался рядом и осторожно поднял руку Хилари.

— Вот они — следы преступления. — Другой рукой он взял ее за подбородок и неожиданно приветливо улыбнулся, отчего сердце Хилари вынужденно совершило серию кульбитов. — И даже на прелестном личике мы находим улики.

Хилари стряхнула с себя томную слабость и уставилась на руки.

— Господи, и как меня угораздило? Они отмоются когда-нибудь? — спросила она Джун, которая тут же заверила ее, что вода с мылом прекрасно помогут ее горю. — Ну, тогда я поскорее смою все улики и поэтому оставляю тебя… — кивнула она Ларри, — искупать вину. — Используй все свое красноречие, старик, — шепнула она Ларри, а Джун одарила своей знаменитой улыбкой.

Брет шагнул вперед, чтобы открыть ей дверь, и несколько метров прошел рядом с ней по коридору.

— Устраиваете личную жизнь моей секретарши, Хилари?

— Кто знает, — ответила она загадочно. — Не все же Ларри общаться с пленками и объективами.

— А как насчет вас, Хилари? — Вопрос прозвучал мягко, и, так же мягко взяв Хилари за локоть, он развернул ее к себе лицом.

— Меня? У меня есть все, что мне нужно, — выговорила она, чувствуя себя бабочкой на булавке под его прицельным взглядом.

— Неужели все? — повторил он, удерживая ее взгляд. — Как жаль, что у меня срочная встреча, а то мы могли бы обсудить это более детально. — Он вдруг быстро притянул ее к себе, скользнул губами по ее губам и обворожительно улыбнулся. — Идите умойтесь — вы сейчас жуткая грязнуля. — И, отвернувшись, зашагал по коридору, а Хилари осталась стоять с чувством непонятного разочарования.

Вторая половина дня у нее была свободна, и Хилари посвятила его походу по магазинам — проверенный способ усмирить взвинченные нервы. Но в памяти снова и снова всплывали тот мимолетный поцелуй (хотя настоящим поцелуем его трудно было назвать) и улыбка в серых глазах. Ее губы все еще ощущали теплое дуновение, и чувства никак не могли успокоиться.

Холодный порыв ветра, ударивший в лицо, вернул Хилари к реальности. Обзывая себя несчастной фантазеркой, она поймала такси. Надо спешить — сегодня она договорилась поужинать с Лизой.

Только в начале шестого она добралась домой и свалила покупки на стул в спальне. Дверь она из-за Лизы не стала закрывать на щеколду и, пройдя в ванную, наполнила ванну горячей душистой водой, чтобы полежать в свое удовольствие минут двадцать. Едва она вылезла из ванны и завернулась в полотенце, как в дверь позвонили.

— Лиза, входи! Ты немного рано, или это я замешкалась. — Она обернула полотенце вокруг себя наподобие саронга и вышла из ванной, овеянная ароматом земляники. — Я буду готова через минуту, просто немного засиделась в ванне. Знаешь, у меня ступни… — И остановилась как вкопанная, потому что вместо маленькой белокурой Лизы перед ней стоял высокий худощавый Брет Бардоф.

— Откуда вы взялись? — выговорила Хилари, с трудом обретая дар речи.

— Сейчас или вообще? — спросил он, улыбаясь ее замешательству.

— Я подумала, что это пришла Лиза.

— Я так и понял.

— Что вы здесь делаете?

— Пришел вернуть вам это. — Он протянул ей тонкую золотую ручку. — Кажется, она ваша. Здесь выгравированы инициалы «X. Б.».

— Да, моя, — подтвердила, нахмурившись, Хилари. — Наверное, выпала из сумки. Но не стоило так беспокоиться. Я забрала бы ее завтра.

— Я подумал, что вы ее хватились. — Он скользнул взглядом по ее полуобнаженному телу, задержался на ногах, потом остановился на груди. — Тем более что мой труд окупился сторицей.

Хилари окинула себя взглядом и залилась краской, а его глаза заискрились сдерживаемым смехом.

— Я сейчас вернусь, — пробормотала она, выбегая из комнаты.

В спальне она впопыхах натянула шоколадные велюровые брюки и кремовый мохеровый свитер, быстро провела щеткой по волосам и проворно подкрасилась — самую малость.

Глубоко вздохнув, она вернулась в гостиную, стараясь сделать спокойное лицо, хотя от спокойствия была очень далека.

Брет удобно расположился на диване и курил с видом хозяина.

— Извините, что заставила вас ждать, — вежливо сказала Хилари, борясь с замешательством. — Вообще-то это мило, что вы сами решили вернуть мне ручку.

Он протянул ей ручку, и она положила ее на столик красного дерева.

— Можно мне… вы хотите… — Тут она с досадой закусила губу, сознавая, что быстро утрачивает самообладание. — Хотите выпить? Или, может быть, вы спешите?..

— Нет, я не спешу, — ответил он, словно не замечая, что при этих словах она слегка нахмурилась. — Мне, пожалуйста, чистого виски, без воды и соды. Если у вас найдется, конечно.

Хилари помрачнела.

— Может быть. Надо посмотреть.

Она вернулась в кухню, открыла шкафчики, где держала спиртное. Брет вошел следом за ней.

Обернувшись, Хилари отметила, что с его появлением ее маленькая кухня стала еще меньше. Его близость смущала и будоражила.

Хилари снова стала просматривать полки и словно видела затылком, как он небрежно прислонился к холодильнику, сунув руки в карманы.

— Вот! — Она наконец торжествующе потрясла бутылкой. — Шотландский!

— Сгодится.

— Я сейчас достану бокал. Лед положить? — Она откинула назад волосы. — Ах да, вы же сказали…

— Бармен из вас, однако, никакой. — Он взял у нее бокал и бутылку и сам налил себе виски.

— Я не особенно увлекаюсь алкоголем… — пробормотала Хилари.

— Как же, помню, ваш предел — две рюмки. Может быть, сядем? — Он с привычной раскованностью взял ее за руку, и слова протеста замерли у Хилари на губах. — Очень приятная квартирка, — проговорил он, когда они расположились на диване, — светлая, уютная, веселая. Говорят, квартира дает представление о хозяине.

— Говорят…

— Гостеприимство — хорошая черта, но все же не годится оставлять дверь незапертой. Это вам Нью-Йорк, а не Канзас.

— Я кое-кого ждала.

— А пришел нежданный гость. — Он заглянул ей в глаза. — Представьте, что могло случиться, если бы кто-то другой вошел и увидел вас, прикрытую одним только полотенцем?

Хилари опустила глаза, не в силах бороться с краской смущения.

— Дверь лучше держать на запоре. Не каждый мужчина оставил бы вас невредимой, как я.

— О, всемогущий император! — вырвалось у Хилари прежде, чем она успела прикусить язык, и его глаза зловеще сощурились. Он быстрым движением притянул ее к себе, но наказание, которое он ей готовил, пришлось отложить, потому что зазвонил телефон. С облегчением вскочив, Хилари поспешила схватить трубку.