— Что? — она дергается, поднимая на меня растерянный взгляд.

— Поздно, Кир, — вздыхаю и подхожу к подоконнику. — Я поступил, как последняя сволочь и изменил тебе. Можешь смело меня ненавидеть.

Сложно видеть её реакцию, сам ощущаю боль от своего поступка.

— Это она? — её голос дрожит. — Леся?

— Нет, — вру, потому что малышка-соседка не виновата. — Вообще не важно кто, значение имеет сам факт моего поступка.

Жду, что в Кире сейчас проснется лавина злости и готов принять всё её удары — заслуженно. Оправданий себе я не ищу.

— Вадь, пожалуйста, — она всхлипывает, отчего я сразу поворачиваюсь и смотрю на неё. — Не прогоняй меня.

Она подходит и утыкается лицом в мою грудь, руками сжимая края футболки.

— Кир, ты чего? — поднимаю её лицо за подбородок и чувствую себя последней сволочью. Она дрожит. — Ты меня сейчас ненавидеть должна.

— Молчи, пожалуйста, — снова утыкается в мою грудь. — Просто не бросай меня, прошу тебя.

Когда мне удается успокоить её истерику, узнаю, что Кирины родители решили развестись. Пусть она далеко уже не ребенок, но я даже представить не могу, каким для неё ударом стало это известие.

Мне не остается ничего. Кира на протяжении пяти лет принимала меня любым, мы вместе строили семью, поддерживали друг друга. Как я смею бросить её сейчас, когда она, глотая слёзы, клянется, что простит мне все и умоляет не бросать? Никак.

Именно поэтому, когда днем я встречаю Лесю возле подъезда — не предпринимаю никаких попыток даже поговорить с ней. Чувствую себя ещё большей сволочью, когда вижу в её невинных глазах разочарование. Меня хватает только на банальное «прости».

Было бы куда проще, ничего не увидеть в её глазах, но в них сосредоточено всё возможное. Теперь нет смысла убеждать себя, как сильно нас тянет друг к другу. Может, это и есть пресловутая «любовь с первого взгляда»? Какая теперь разница? Когда на чаше весов стабильность, создаваемая годами, и первые настолько яркие чувства, выбор сделать сложно. Но мне никто не даёт этого выбора. Нельзя быть в глазах Киры ещё большей мразью, хотя бы в память о нашем прошлом.

С каждой неделей атмосфера накаляется. Конечно, Кира и словом не попрекает меня, наоборот, делает вид, что ничего не произошло. Только я так не могу. Даже когда она касается меня, хочется поскорее скинуть с меня чужие руки. Интересно, с каких пор её руки стали «чужими»? Когда изредка видел Лесю, крышу вообще сносило. Она выглядела невероятно замученной. Хотелось верить, что не я причина её состояния и что малышка-соседка давно перевернула эту страничку своей жизнь. Только взгляд говорил об обратном.

Я совру, если скажу, что забыл о ней. Зацепила, как бы я не пытался убедить себя в обратном. Мне не верится, что так бывает — чтобы вот так ни с того, ни с сего, начинаешь думать об одном единственном человеке ежедневно. Полный бред. Ненормальная, непреодолимая тяга.

Когда отношения с Кирой натягиваются, из-за того, как часто я отталкиваю её — принимаем совместное решение переехать в другой город. Там как раз обосновался Игорь — брат Киры, — и уже давно зовет нас перебраться поближе. Думаю, Кира не настолько глупа, чтобы не понять, что дело в малышке-соседке.

К этому моменту родители Киры уже даже не думают о разводе. Спустя три месяца раздела имущества и нервотрепки, мирятся ни с того, ни с сего. Жаль, поздно. Я уже не вижу смысла метаться и причинять всем очередную порцию боли.

По закону романтической драмы, мы сталкиваемся с Лесей и её мамой на лестничной площадке, когда выходим с чемоданами.

От безысходности во взгляде малышки-соседки становиться физически больно. В голове начинают метаться сомнения — может, ещё есть возможность стать счастливым? Отгоняю эту мысль, пытаясь запомнить очертания её невинного личика. Четко осознаю, что готов сейчас послать всё в задницу и попробовать, но останавливаю себя. Зачем? Сделать малышке ещё больнее?

Как только страсть в наших отношениях угаснет, она начнет винить нас двоих. И вообще, как она сможет доверять мне, после того, как я предал сразу их двоих? Никак. И отношений без доверия быть не может.

Сцена на лестничной площадке длится, кажется, вечность. Но, всё же, попрощавшись мы расходимся по своим дорогам. Леся с мамой в сторону магазина, а я с Кирой к такси.

Приходится принять для себя важнейшее и сложное решение.

Леся

Всю дорогу в магазин я пытаюсь делать вид, что прекрасно себя чувствую. Внутри жжёт от непролитых слёз. Я чувствую, что теряю то, в чем заключается важность каждого моего дня. Давлю в себе желание рвануть обратно к подъезду и никуда не отпускать этого дьявола. Но, это ведь глупо. Он сделал выбор, дважды, мне остается только принять его.

Мама облегчает мне задачу, встретив в магазине свою подругу. Та приглашает её в гости, поэтому домой я иду сама. Хотя бы не приходиться растягивать губы в неестественной улыбке. Дышать тяжело от нагрянувшего чувства безысходности. Может, все могло сложиться иначе? Пускай эти отношения были бы нелегкими и требовали много усилий, но…Настоящие чувства ведь стоят потраченных сил, верно?

Возле подъезда нет никого. Странно, даже бабки решили посидеть дома? Не похоже на них. Обвожу взглядом скамейку, возле которой теперь нет привычного Вадима, с вредной и убивающей здоровье сигаретой в руках. Ещё одна волна безысходности и покалывания в носу от подступающих слёз.

— Мелкая? — слышу за спиной, отчего, выронив из рук пакет, оборачиваюсь.

Сердце рвется внутри, потому что недалеко от меня стоит, чёрт возьми, Вадим со своим чемоданом. И, что крайне важно, без Киры. Как же заставить себя дышать?

— Может, поговорим? — он смотрит на меня с надеждой, от которой моё сердце трепещет, а на глазах всё-таки проступают слёзы.

О каких, чёрт возьми, разговорах он говорит?

— Просто скажи, — вдыхаю побольше воздуха в легкие. — Что выбрал меня, а не её.

Тело и внутренности замирают в ожидании ответа. Сейчас останавливается вся моя Вселенная, сосредоточенная на движении его губ.

— Конечно, тебя, — закусывает губу.

Внутри меня снова взрываются чертовые фейерверки. Забыв про брошенный пакет, я подбегаю к Вадиму и буквально запрыгиваю на него, крепко сжимая в объятьях. Мне до последней капли наплевать на абсурдность всей ситуации, потому что в следующую секунду наши губы поддаются навстречу друг другу. И я просто таю от этого касания, разлетаясь на тысячи частичек.

Пусть неправильно, пусть ничего не выйдет, пусть у этих отношений мало шансов на какое-либо будущее — ничего не волнует. Только бы он не отпускал меня и не переставал так напористо целовать. Пока есть такая возможность, мы будем друг у друга, несмотря ни на что.