конец 19 и начало 20 века), причем она отличалась особой точностью. Как нам объяснили, все это оружие имеется у моджахедов, большинство поставляется из Китая, Египта, Израиля и стран НАТО. Да, китайцы там много нам вредили, даже их инструктора у моджахедов были.

Больше всего мне понравилась снайперская винтовка Драгунова с магазином на 10 патронов. Она отличалась простотой конструкции и высокой надежностью. У моджахедов котировались больше всего наши автоматы Калашникова и в бою они всегда старались их захватить в качестве трофеев. Были у них и автоматы Калашникова китайского и египетского производства, но те были изготовлены из стали низкого качества, поэтому после отстрела 2-3х магазинов, переставали просто стрелять, «плевались» пулями, фактически, не причиняя вреда.

К моему удивлению, у меня оказались задатки снайпера, и я показывал лучшие результаты по стрельбе из всего нашего набора. Даже сам собой гордиться начал. Снайперскую винтовку Драгунова ко мне и прикрепили в конце курса обучения.

На политзанятиях нам читали лекции по составу народов Афганистана, как себя вести с местных населений, их обычаи и привычки. Так дни шли за днями, раз в неделю звонил домой, жена, вроде бы, успокоилась. Прошло три месяца и нам объявили, что через пару дней забросят в Афганистан. Несколько человек испугались и стали усиленно болеть, даже пытались сбежать из лагеря, но не тут-то было. Вокруг охрана и никого никуда не выпускали. Но этих смельчаков с нами не взяли, отправили по домам и еще раз объявили, что кто не хочет, пусть заявит, насильно никуда не отправят. Больше желающих не оказалось, все были готовы к выполнению своего интернационального долга.

Глава третья

28 декабря 1981 года около трех часов ночи нас подняли по тревоге и отправили на аэродром. Пару часов мы тряслись в грузовом самолете и в 7 часов утра были уже в Кабуле. Здесь нас встретили и повезли в военный палаточный городок, под охраной БТР и военных. Мы с интересом рассматривали окружающую обстановку: вокруг голая степь, ни кустика, вдали, на горизонте, горы. Издалека кажутся не очень большими, но забираться на них стоило большего труда, особенно, если постреливали. Но это было потом. А пока мы осматривались, нас покормили солдатской кашей на завтрак и сказали, что к ней привыкать надо. Хотелось пить. Тут же предупредили, что пить можно только кипяченую воду и только если ты знаешь того, кто тебе ее дает. Отравить могут в любой момент и в любой лачуге.

Потом мы в этом неоднократно убеждались. Дело в том, что Народно-Демократическую партию Афганистана поддерживала армия и городская интеллигенция, что составляло всего 18 % от всего населения. А 70 % — это крестьяне, неграмотные и привыкшие к подчинению своего имама, который был родственником или другом полевого командира. Остальные — кочевники, которые жили сами по себе, но с условием, чтобы их никто не трогал. Поэтому нас не воспринимали в качестве спасателей, а, даже, наоборот, считали оккупантами, в следствии чего боролись всеми доступными для них средствами. Выстрела в спину ждали от любого: старухи, еле ползающей у ворот, и пацаненка, лет 6–7, который уже мог уже стрелять из автомата.

Днем нас построили на территории лагеря и стали раздавать по группам, приехавшим командирам подразделений. Мы, с Николаем, попросились вместе и нас направили в отряд, расположенный в Герате. На вертолете, через пару часов мы были уже на месте. Расположился отряд в старинной крепости, здесь же находились бойцы «Царандоя» и бойцы отряда КГБ «Каскад». Фактически наш отряд был придан им, и мы постоянно с ними взаимодействовали, если приходилось уничтожать банды.

Нахождение в крепости было очень удобным с многих позиций: вести оборону при нападении банд, прятаться при обстрелах и вести обучение, чтобы никто не мешал и не подглядывал.

Здесь же мы обучали бойцов Царандоя, возникли они после победы революции в 1978 году, вместо полиции и жандармерии. Наши советники разработали для них такую же структуру, которая была у нас: отделы, внутри которых были сотрудники по линии уголовного розыска и участковые инспектора. Только все больше им приходилось работать по выявлению банд и их уничтожению. Вместе с нами они также участвовали в операциях.

Помещение под казарму было сравнительно удобным, койки с Николаем мы выбрали рядом. Руководитель нашей группы майор из Челябинска, Константин, нам объяснил стоящие перед нами задачи: знакомиться с населением, которое постоянно мигрирует, через установленные нами блок посты, вербовать среди них агентуру и выявлять нахождение банд. Ставили перед нами и показатели работы, как без этого в нашем плановом социалистическом хозяйстве обойтись, в течение месяца каждый из нас должен был выявить и организовать не менее трех налетов на банды. Только больше это на показуху было похоже, потому, что приходилось гораздо чаще участвовать в операциях. Но счет погибшим моджахедам, вели отдельно. Мы отправляли наверх одни цифры, а там они становились весьма значительными. Если их сложить, то от населения Афганистана, наверное, никого бы не осталось.

Главным стимулом для вербовки афганцев были деньги: за деньги многие из них были готовы даже мать родную продать, что не раз подтверждалось на практике. Так, в один из дней я получил информацию от своего агента, что в одном из кишлаков находится на отдыхе банда. Сели мы с ним на вертолет и группой вылетели к месту назначения. При подлете, он стал объяснять, где расположились члены банды и указал на дом, сказал, что рядом с ним живет его брат. Я у него спрашиваю: «А ты не боишься, что снаряд попадет в дом твоего брата и может погибнуть вся его семья?» А он так спокойно мне и отвечает: «На все воля аллаха». Меня это здорово поразило. Правда, в этот раз, снаряды не попали в дом его брата, а банду мы уничтожили.

Первая ночь прошла у нас относительно спокойно. А на утро, я почувствовал себя не комфортно, желудок стал выражать свое недовольство новой пищей и всей этой средой. Николай с ребятами смеялись и советовали пить водку с солью, якобы поможет. Между прочим, нам выдавали на месяц бутылку водки и бутылку коньяка, а если праздник, то в двойном размере. Но такое лекарство мне претило, стал таблетки пить, но и они не очень помогали, засел на целый день на «толчке». Помог мне местный «царандоевец», дал какую гадость, зато помогла. А следом за мной и Николай пострадал. Теперь я уже смеялся. Вообще санитария у нас была жесткая: своя кружка, ложка