– Какую? – спросила Ядвига, у которой от радости перед предстоящей выпивкой даже руки затряслись.

– Жив Эрик Рейнхольд или нет, – выдала Яна, снимая браслет с часами со своего очень худого запястья.

– Ого! Ты, значит, пришила кого-то? – с уважением протянула Ядвига.

– Никого я не пришивала! Я оборонялась!

– Все так говорят.

– Я всегда говорю только правду! – упрямо вздернула подбородок Яна. – А мне даже один звонок сделать не разрешили.

– Леонардо – упрямый тип. Дотошный и вредный. Вцепляется как клещ, – согласилась с ней Ядвига.

Она взяла часы и, подойдя к двери, громко постучала. Дверь открыла женщина-конвоир, и Ядвига с ней очень тихо поговорила. Яна увидела, как ее часы исчезли в кармане полицейской дамы.

– Надо же, прямо как у нас… – пробормотала она. И крикнула вдогонку: – И еды принесите!

Ядвига вернулась к ней и села напротив, довольно потирая руки.

– Сейчас примем за знакомство… Ты хорошая, понятливая.

– Это часы хорошие! – фыркнула Яна.

– Не важно. Не жалей о том, что уже в прошлом.

– Ты меня просто умиляешь такой своей жизненной философией! Что ж ты тогда здесь делаешь?

– Случайность…

– Ага! Стечение обстоятельств? – хихикнула Яна.

– Не смейся. Ты же говоришь, что не виновата, и я тебе верю. Почему же не допускаешь мысли, что тетя Ядвига здесь тоже по случайности? – развела руками сокамерница.

– Ладно, допускаю, – миролюбиво исправилась Яна.

– А у меня для тебя хорошая новость, – хитро прищурила глаза Ядвига, – если, конечно, ты не хотела прикончить того парня.

– Кого? – не поняла Яна.

– Эрика Рейнхольда, – ответила Ядвига.

– Я никого не хотела убивать, – честно ответила Яна.

– Так вот: он и не убит.

– Правда? – Яна захлопала в ладоши.

– Мне конвоир сказала. У него какие-то повреждения есть, и он в больнице, вполне жив и фактически здоров, – подтвердила Ядвига.

– Как же я рада!

– Еще бы! «Мокруха» – одно дело, а пара фингалов – совсем другое. Ты только смотри, чтобы на тебя теперь не повесили тяжкие телесные… Надо будет все проверить, я тебе как опытный человек говорю. А то ведь наверняка захотят с тебя много денег потребовать за то, чего и не было.

– Я поняла. А как это проверить? – наивно спросила Яна.

– Везде можно найти своих, то есть заинтересованных людей. С помощью денег, конечно, – пояснила Ядвига. И дополнила: – Которых у тебя нет. А потому судьба твоя очень даже не завидная.

– Если бы мне разрешили позвонить…

– Звонок тоже можно было бы организовать. И тоже с помощью денег, – гнула свою линию Ядвига. – И не смотри на меня так. Серьезные дела стоят значительно дороже, чем бывшие в употреблении часы.

– И все-таки ты могла бы меня заранее предупредить, до того, как мои часы отдала. Я бы сама договорилась. От этого зависело мое освобождение, а ты думала только о том, чтобы выпить! – обиделась Яна.

– На голодный желудок и думается плохо. Кроме того, тебе все равно бы не дали позвонить, у них тактика такая. Сейчас надавят на тебя, запугают, а затем повесят всех собак, – отмахнулась Ядвига.

Она была небольшого роста и полновата и сейчас выглядела очень потешно, сидя на высокой кровати и болтая короткими ножками, словно маленькая девочка.

– И потом… Тебе не адвокату звонить надо, а слезно просить прощения у господина Эрика и молить бога, чтобы случайно не оказалось, что ты испортила его красивый носик.

– Откуда ты знаешь, какой у него «носик»? – передразнила ее Яна.

– Откуда… Между прочим, в моем личном деле написано, что я склонна ко лжи и обману. Вот я и тебя обманула. Кто же в Берне не знает Эрика Рейнхольда? Его знают все! Он представитель элиты, «золотая молодежь», и ведет соответствующий образ жизни. А живет он, не поверишь…

– На крыше, как Карлсон? – предположила Яна.

– Зря иронизируешь. Живет он в настоящем замке, – загадочно блеснула глазами Ядвига.

– Не может быть! – притворно всплеснула руками Яна. – Выходит, опять я во что-то вляпалась… Неужели он князь или граф? Еще один на мою голову!

– Что значит «еще один»? – прищурилась Ядвига.

– Да есть у меня один знакомый – чешский князь…

– Понятно, ты специализируешься на богатых женихах, разводишь их на «бабки», – со знанием дела кивнула Ядвига. – А зачем сорвалась-то? Зачем избила? Теперь – уголовка, да и засветилась в полиции.

Яна не успела ей ответить и сказать несколько слов в свое оправдание – дверь открылась, и женщина-конвоир строго сказала:

– Яна Цветкова, на выход!

Прозвучало это так, словно ее приглашали на расстрел.

Яна сглотнула и на дрожащих ногах последовала за женщиной, спрашивая:

– А куда меня ведут? Что со мной будут делать? Вы помните, что я отдала вам часы? Хотя бы за них вы меня не уничтожите?

Охранница только усмехалась:

– Не болтай лишнего! С тобой поговорить хотят.

Яну ввели в небольшую квадратную комнату, разделенную узким длинным столом. По обе стороны стола стояли стулья, и на одном из них сидел мужчина, которого Яна сразу узнала, несмотря на то что в первую их встречу он выглядел далеко не блестяще. Это был Эрик Рейнхольд собственной персоной. Настроение Яны резко понизилось.

«Пришел поиздеваться…»

Из-за спины Яны выскочил Леонардо и затрещал:

– Ну, узнаете ее? Вы опознаете ее? Уже доказано, что именно эта женщина избила вас до полусмерти. Отпечатки ее пальцев найдены на орудии преступления.

«Какой позор! На мусорном ведре – мои отпечатки!» – думала Яна, стараясь принять совершенно непринужденную и гордую позу.

Мужчина был одет в темно-фиолетовую рубашку с расстегнутым воротом а-ля Казанова и в черные брюки из шелковистой ткани. Лицо его было действительно красивым. Вернее, можно предположить, что оно должно было быть красивым, если бы не распухший нос и подбитый глаз. И если бы с виска на щеку не спускалась аккуратная полоска медицинской «зеленки».

Яна, не произнося ни слова, смотрела в его насмешливые глаза. Молчание затягивалось.

Наконец Эрик произнес:

– Я уже говорил вам, что не видел нападавшего. Все произошло слишком быстро, и память у меня отшибло с первого удара. Там могла быть и эта женщина, и кто угодно другой.

– А вашего опознания и не требуется. Ее видели на месте преступления, и отпечатки пальцев на орудии преступления – ее, – заявил полицейский.