– Шутки были прямо-таки дурацкие, – охотно согласился Чистяков. – Невнимательные мы, вот и все. Могли бы понять, что ты не совсем в себе, что тебе плохо, и вести себя как-нибудь по-другому.

– Это ты нас прости, Оля, – пробасил рядом счастливым голосом Боря. – Неуклюжие мы с Игорем в общении, что и говорить. Сами виноваты.

– Ну вот и здорово, – гораздо шире улыбнулась Ольга. – Значит, мир?

Друзья заверили, что никакой войны и обид вообще не было, были только грусть и горькое сожаление. Чистяков старался вовсю, но его не отпускало подозрение, что этот разговор начался сейчас и здесь совсем неспроста. С одной стороны, конечно, столько сегодня пришлось пережить, не удалось спасти человека, который сгорел в машине. Но с другой – что-то ему подсказывало, что Синицкая, как и большинство женщин, любую ситуацию не замедлила использовать в корыстных целях. Слишком часто с ним самим поступали таким же образом. Потом начинались «чмоки-чмоки» и просьбы, причем не третьеразрядные, вплоть до вслух высказываемых мечтаний о будущей совместной семейной жизни. Здесь, конечно, чмоков не будет и о совместной жизни речь не пойдет. Хотя… о совместной с кем? На горизонте опять замаячила неясная фигура Эдика.

– Ребята, у меня к вам огромная просьба, – просительным тоном паиньки-девочки сказала Ольга.

– Какая? – добродушно осведомился на все готовый Мостовой.

Чистяков внутренне нехорошо ухмыльнулся. Вот они, знакомые грабли, давно не виделись. В смысле – не наступали.

– Только вы пообещайте, что выполните, – надула губки Оля, и сердце Бори дрогнуло.

– Ну, о чем разговор, – заверил Мостовой и внимательно посмотрел на нахмурившегося Чистякова.

– Ребята, мне деньги нужны. Срочно.

– Господи, вот тоже проблема, – рассмеялся Мостовой, уже подозрительно глядя на хмурого Чистякова. – Сколько денег-то?

– Сорок пять тысяч.

– Долларов? – быстро спросил Чистяков, выразительно глядя в глаза Мостовому.

– Почему? Нет, рублей.

– А что случилось-то? – поинтересовался Мостовой.

– Ну вот, начинается допрос, – помрачнела Синицкая. – А сказали, что выполните. Я же постепенно верну.

– Деньги мы найдем, можешь не сомневаться, – заверил Чистяков. – Только ты скажи, что случилось. Деньги деньгами, а проблему ты все же освети, а то, может, ее по-другому решать надо.

– Да никакой проблемы нет! – как-то искусственно рассмеялась Синицкая. – Просто покупку одну хочу сделать.

– О как! – восхитился Чистяков. – Когда же ты кредитную историю успела испортить?

– Почему? – не поняла или сделала вид, что не поняла, Синицкая.

– Потому что в кредит не хочешь покупать, – заявил Чистяков, который не любил, когда его держат за лоха. – Давай колись, подруга, все равно не отстанем.

На глазах девушки навернулись слезы, и Мостовой сразу же грозно посмотрел на друга. Приобняв Ольгу за плечи, он заговорил тихим голосом:

– Ну перестань, ну что ты! Конечно, мы тебе поможем, просто мы боимся, что ты в беду попала, а от нас скрываешь. Мы ведь не только деньгами, мы по-всякому поможем.

– Помощники! – всхлипнула Синицкая. – Пока поможете, вопросами насмерть замучаете. Боитесь мне одолжить, так и скажите. Нечего девушке голову морочить дружескими чувствами.

Если бы Синицкая кинулась врать напропалую о проигрыше в казино, о диких долгах и развившейся в ней игромании, он мог бы поверить. Про такое родителям рассказать как-то не очень просто, а вот друзьям легче. Мог он купиться на горячую и беспардонную ложь, если она выдается под наивное моргание девичьих глаз. Здесь Ольга явно переиграла.

– Оля! – позвал Чистяков так громко, что вздрогнула не только Синицкая, но и Мостовой. – Оль, тебе деньги нужны для него, для Эдуарда?

– И что? – ринулась в наступление девушка. – И что из этого? А если у человека беда, а помочь ему некому? Если он один в этом городе, без друзей и родных.

– М-да, – пробормотал обескураженный Мостовой, поняв, почему Игорь так выразительно на него глядел. Дружок раньше него догадался, к чему все идет.

– Вы напрасно о нем так плохо думаете! – вспылила Ольга. – По-вашему, по земле ходят одни аферисты? А если он порядочный человек? Если он бизнесмен?

– Бизнесмен, канючащий у девушки сорок пять тысяч? – с сомнением спросил Чистяков.

– Почему канючащий? Он и не знает, что я хочу ему помочь.

Ольга в надежде повернулась к Мостовому, рассчитывая, что он оградит ее от Чистякова и его злого сарказма.

– Интересная проблема у бизнесмена, которую он может решить за сорок пять тысяч, которых у него нет, – пробасил Мостовой. – Не мелковато будет для бизнеса? Для них это не проблема.

Синицкая начала нести всякую нелепицу, в которой она к тому же еще и плохо разбиралась. На сколько этот спор затянулся бы, неизвестно, если бы Мостовой не почувствовал, что нога Чистякова мягко, но многозначительно наступает на его ногу.

– Ты нам не доказывай, Оля, – примирительно сказал Игорь. – Надо, значит, поможем. Ситуации всякие бывают. Послезавтра мы с Борей соберем тебе эти жалкие сорок пять тысяч.

– Ой, спасибо, Игоречек, спасибо, ребята! Я знала, что вы мне поможете…

– А ты скажи Эдику, что друзья по бригаде тебе деньги нашли и сами ему отдадут. Пусть скажет, где и когда. Лучше вообще у него в офисе!

– Конечно, ребята, я ему все расскажу! – обрадовалась Синицкая, чем поразила Чистякова до предела. Он-то решил, что она будет настаивать на том, чтобы самой передать деньги сердечному дружку.

Мостовой с недоумением смотрел на Игоря и не мог понять, что тот затеял. Чистяков незаметно подмигнул ему.

Только несколько часов спустя, когда смена закончилась и Ольга отправилась домой, Мостовой потребовал ответа.

– Боря, все просто! – засмеялся Игорь. – Можешь не заморачиваться поиском денег. Уверяю тебя, что объект неожиданно поправит свои финансовые дела и без нас, и как раз в назначенные нами для встречи сроки.

– А если…

– А вот в случае «если» я буду потрясен до глубины души. Но «если» не случится.

– Ладно! Может, ты и прав, Игорек, – неожиданно согласился Мостовой. – Давай подождем. Интересно будет узнать, как он это все воспримет.

Наконец Чистякову повезло – заветный абонемент в бассейн ему устроили. Жаль, конечно, что Боря с Ольгой не загорелись, но он и один готов был наслаждаться плаванием. Три раза в неделю, когда смена не совпадала с днями абонемента, вечером по холодку идешь в бассейн. Моешься под душем, надеваешь чистые плавки и идешь в огромный зал, где прозрачная голубоватая вода манит своей прохладой и чистотой. Бросаешься с бортика и плывешь под водой, насколько хватает запаса воздуха. Потом выныриваешь, переворачиваешься на спину и блаженствуешь, с наслаждением восстанавливая дыхание. Потом быстро кролем до стенки, разворот с толчком ногами под водой и таким же темпом назад. Потом постоять на приступке по грудь в воде, отдышаться. А вот потом можно и по сторонам посмотреть. Девушки в шапочках и купальниках медленно ползают по соседним дорожкам. Теперь можно и спокойным брассом, зарываясь всей головой в воду, пройтись. Вот наконец и она, достойная внимания: скромная, в пестреньком купальничке. Вчерашняя школьница или студентка пединститута, отделения какого-нибудь дошкольно-педагогического. Солидно плывешь мимо и посылаешь ей улыбку, просто улыбку счастливого человека. Она скромно отвечает. Но не сразу и не вдруг ты к ней подходишь. Только минут десять или пятнадцать поплавав и убедившись, что она вылезла передохнуть на лавочке у стенки, можно идти на контакт. Причем ненавязчиво и не нахрапом. Идешь мимо в своих мокрых сланцах и поскальзываешься. Она ойкает, ты хватаешься за щиколотку, якобы подвернутую. Она предлагает присесть рядом и проявляет заботу, но ты говоришь, что обошлось. Оба смеетесь необычному происшествию. Знакомитесь, выясняете круг общих знакомых и интересов. Первых желательно поменьше, а вторых побольше.