ты пропустил самое интересное. Ой. — Вир метнул серебристые глаза на Торрена. — И я приказываю тебе не перекидываться.

В голосе Красного Дракона была сталь, а внутри Торрена творится ужас. Горилла взревела и сжалась в комок, мгновенно причинив Торрену волну боли. Его горилла не любила, когда её контролировали. Он борется со всеми.

Согнувшись пополам, Торрен стиснул зубы, когда заиграла музыка. Но как только он увидел её — Кендис, — боль ушла.

Она так сильно отличалась от девушки, которую он встретил раньше. И дело было не только в фиолетовых блестящих тенях для век или сияющих блёстках, украшающих её тело. Дело было не в её темных волосах, каскадом спускавшихся до середины спины, и не в темной подводке для глаз. Не в черном кружевном лифчике, трусиках в тон и не в красных атласных туфлях на высоком каблуке с дорожкой из дешёвых страз, вьющихся вокруг острого каблука. Дело в её глазах, они выглядели иначе. Она щёлкнула переключателем.

Торрен узнал бы этот взгляд где угодно. Он видел его теперь часто, когда смотрел на своё отражение в зеркале после очередной драки. С окровавленным лицом он смотрел на себя и ждал, пока этот опустошенный взгляд исчезнет.

Он уже мог сказать, что Кендис ничего не видела, когда шла к сцене, расправив плечи, как будто в ней сконцентрировалась вся уверенность в мире и гордость за себя.

Вокруг них раздавался волчий свист и возгласы, но Торрен не обращал внимания на животных в прокуренном баре. Его внимание было приковано к ней. Потому что ему было плевать, что она танцовщица. Он действительно не понимал. Если эта профессия делала её счастливой, или даже если бы она ей просто нравилась и отображала её место в мире, он тоже был бы доволен ею. Он не был ханжой. Раньше от неё не пахло грустью или отчаянием, поэтому он ожидал, что придет сюда и увидит, как она улыбается и работает с толпой. Чего он не ожидал, так это мрачных уголков у её рта, как будто она стиснула зубы. Или призраков, кружащихся в её глазах, когда она вскочила на шест и закружилась вокруг него, как проклятая акробатка. Её глаза ни на чем не сфокусировались, как будто она отключилась и делала движения на автомате.

Торрен наклонил голову к плечу и сузил глаза, изучая её. Она выглядела достаточно уверенной в своих движениях, полностью владела сценой, так почему же она стала пустой внутри?

Он оглядел мужчин, качающих головами в такт грохоту басов. Языки скользили по губам, а друзья наклонялись друг к другу и говорили пошлые вещи. Около дюжины мужчин столпились у края сцены. И он понял. Кендис была самой красивой девушкой здесь. Черт, она была самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел, одетой в это или в те узкие джинсы, красный свитер и зимние ботинки.

Мужчины тянулись к ней, а она распаляла толпу, танцевала для них, но избегала их рук, когда они хотели положить деньги ей в трусики. Хорошая девочка. Если они прикоснутся к ней, Торрен оторвет им грёбаные головы, одну за другой.

Он схватил своё пиво и выпил его залпом.

— Не перекидывайся, — пророкотал Вир тем драконьим голосом, который наводил ужас на всех, но не на Торрена. Вир был его лучшим другом. Он бы не причинил ему вреда. Даже выходя из-под контроля, Красный Дракон всегда спасал его от пылающего огня.

Когда Торрен сжал свою пустую бутылку из-под пива, она разбилась у него в руке. Он порезался, но проигнорировал это. Тепло струилось по его пальцам, но он всё равно не обращал на это внимания. Он не мог оторвать глаз от Кендис. Боже, она была чертовски красива. Такой сексуальной. Она была действительно хорошей танцовщицей, лучше, чем заслуживало это место. Тот, кто поставил ей хореографию, обладал настоящим талантом. Она была гибкой и естественно грациозной. Она не просто размахивала бедрами. Она танцевала на шесте с мастерством, а затем снова опустилась на пол, делая движения, которые должны были иметь смысл только в каком-то современном балете, но всё же движения сочетались с этой мощной рок-песней.

— Она красивая, не так ли? — спросил парень на пару мест дальше от него. Когда Торрен не ответил, он повторил вопрос, уже громче. — Она красавица, согласен?

— Да, — прорычал Торрен.

— Однако она скромница, поэтому, если у тебя есть планы на приватный танец, она не будет этого делать. Она никогда не танцует на коленях, тем более не входит в кабинку. К ней также никто не имеет права прикасаться. Думаю, что это часть её шоу. Она вызывает у всех зависимость, думая, что они могут соблазнить её стать плохой. Она получает только те деньги, которые парни оставляют на сцене. Позор. Она здесь звезда. Она могла бы заработать в четыре раза больше денег, чем сейчас, запросто. Черт, я бы сам заплатил ей четырехзначную сумму, если бы она дала мне хоть раз. — У мужчины были длинные сальные волосы и желтые зубы, и хотя его слова были достаточно дружелюбными, в его улыбке скрывался хищник.

Торрен оглядел остальных парней в зале, и у всех были одинаковые выражения лиц, когда они смотрели, как Кендис танцует.

— Не. Изменяйся. — Вир действовал ему на чёртовы нервы этими приказами.

К тому времени, когда песня закончилась, его тело гудело силой подавленной гориллы внутри. Он хотел стать Кинг-Конгом и позволить монстру завладеть им, разрушить это место по кирпичикам. Он хотел похоронить этих парней хотя бы за то, что они смотрели на Кендис так, будто она принадлежала им. Эти мудаки не понимают. Этот котенок дикий, а мужчины не могут завладеть дикими животными.

Она была скромницей? Нет, она просто была умна, чтобы держать их лапы подальше от неё. Она отказывалась от дохода, в котором явно отчаянно нуждалась, чтобы сохранить себя в целости и сохранности. Зато она могла сохранить своё достоинство. И она смогла пережить это. Он представил, что некоторые люди не выживают. Не совсем. Они, конечно, продолжали дышать, но такая профессия вызывала у них онемение внутри. Они щёлкали этим переключателем тысячу раз и в один прекрасный день не могут вспомнить, как переключить его обратно. Они остаются онемевшими. Кендис пыталась остаться в себе. Впрочем, этих мудаков это не волновало. Для них эти девушки были игрушками. Они были здесь, только для того, чтобы на них смотреть, насвистывать, лапать.

Чертовы людишки. Если бы они знали, что находится внутри Кендис, они бы не пялились на неё так,