litbaza книги онлайнРоманыТри женщины одного мужчины - Татьяна Булатова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 99
Перейти на страницу:

– Конец, – подтвердила Кира Павловна, а в груди у нее предательски екнуло.

– Двадцать лет, Кира, – напомнила Прасковья.

– Я помню.

– Вася еще покойный был жив, – продолжала рвать душу Устюгова. – Все говорил: «Умру, Паша, Вильских держись. Не бросют. Ни тебя, ни Маньку». Нет уж, видно. Одним днем, как хвост у кошки. Была, значит, Прасковья Ивановна и нету Прасковьи Ивановны.

Упоминание о безвременно ушедшем фронтовике Устюгове неприятно царапнуло доброе Кирино сердце. Это ему она поклялась оберегать Пашу с Марусей, трясясь в карете «Скорой помощи» в роли мнимой жены, потому что соседку брать не хотели, а Кира Павловна боялась – умрет по дороге, не дождется, пока Прасковья с дочкой из дома отдыха вернутся. А так хоть последние слова передаст.

Как чувствовала: не успели в палату поднять, умер Василий Петрович, охнул – и умер.

«Я свое слово сдержала!» – попыталась успокоить себя Кира Павловна, но решительности в ней стало чуть меньше. Каким-то звериным чутьем почувствовала Прасковья изменение душевного состояния противника и подлила масла в огонь.

– А и гори оно все синим пламенем, – зло расплакалась она и отвернулась. – Не хочешь – как хочешь. Тебе перед богом ответ держать, а я чиста. Вот те крест, – страстно перекрестилась Прасковья, искренне полагая, что не совершает ничего богопротивного.

– Ты чиста-а-а? – вытаращила глаза Кира Павловна, забыв про выбранную стратегию вежливой холодности. – А Женьку моего зачем на всех углах костерила?

– Не костерила! – отказалась взять на себя вину Устюгова. – Не костерила я вашего рыжего, потому как за своего считала и думала, что зятем мне будет.

– А невесту его зачем грязью поливала? Мне ведь Коля все рассказал.

– Был такой грех! – легко согласилась соседка. – Говорила. Но от обиды. Не со зла!

– Не со зла?! – ахнула Кира Павловна. – Девку мне опозорила, а говоришь, не со зла? А если я про твою Марусю плести начну? Я вон про очки сказала, ты мне чуть глаза не выцарапала, потому что дочка, своя, а ты мою всяко-разно по отцу-матери! Бесстыжая ты, Паша.

– Я – мать, – стукнула себя кулаком в грудь Прасковья.

– Я тоже мать! – притопнула ногой раскрасневшаяся Кира Павловна. – И свое дите позорить не дам! Тоже мне новость какая: если ты мать, значит, все можно? Не будет по-твоему.

– И не надо, – вдруг сдалась Прасковья Устюгова. – Побузили – и хватит. Двадцать лет из памяти не сотрешь. Что было, то было. Прости меня, Кира. И ты прости, и Коля. Хочешь, и перед Женькой повинюсь, но перед этой вашей тумбочкой, – скривилась она, – не буду! И не проси. Васенька из гроба встанет, скажет: «Падай, Пашка, в ноги!» – все равно не стану, потому что за свое дите обидно.

– Дура ты, Паша, – хлопнула себя по бедру Кира Павловна. – А я ведь тебя просить хотела, чтоб сватать ехать. Думаю, кто же еще, если не ты. А теперь, видно, все. Нельзя жизнь со зла начинать.

– Так коли точно свадьбе быть, чего же и не поехать? – благодушно сказала Устюгова и сделала шаг навстречу бывшей подруге. – Коли у них любовь, пусть. Погорюем – и бросим. Глядишь, Маруся моя повоет-повоет, успокоится и тоже вдруг замуж выйдет.

– Конечно, выйдет, – заверила ее Кира Павловна и приоткрыла дверь в свою квартиру. – Она у тебя ведь не другим чета.

– Это уж точно, – с гордостью подтвердила Прасковья и вроде как по привычке шагнула на порог. – Твоя правда.

– Хорошую ты девчонку вырастила, – щедро расхваливала соседку Кира Вильская. – Умная, скромная, на пианино играет, уважительная такая девушка…

– Не рукастая она у меня только, – пожаловалась Устюгова. – Не приучена. Да и не разрешала я ей: глазки слабенькие, а читать надо много и чертить много. Думаю, обойдется. Готовить умеет – и ладно. Если что – я рядом. И свяжу, и заштопаю…

– И правильно, – поддержала ее Кира Павловна, а потом вспомнила, что скоро вернется с работы Николай Андреевич, и спешно предложила: – Пойдем, Паша, к тебе. Заодно посекретничаем, пошепчемся. Я к Устюговым, – прокричала она матери и вытолкнула Прасковью на лестничную клетку. – Я вот чего тебе скажу… – старательно усыпляла она устюговскую подозрительность и одновременно лила елей на душу восстановленной в правах подруги: – Ты, Паша, человек более опытный. Ты мне скажи…

И Прасковья легко вошла в роль умудренной жизнью женщины и легко дала десяток-другой советов, как будто самолично организовала несколько свадеб. Она говорила и про подарки родителям, и про влиятельных гостей, поминая все заводоуправление, потому что, уверяла Прасковья, «без нужных людей свадьба не свадьба, один перевод денег». «И ты не тушуйся: на своего-то надави, надави. Пусть пригласит», – настоятельно рекомендовала она, точно определив, что сам Николай Андреевич весьма далек от конъюнктурных соображений.

Не успев завершить свои рекомендации по нужному составу гостей, Устюгова вспомнила, что свадьба – это не только богатые подарки для молодых, нужные люди, песни и пляски до упаду, но и разгул злых сил.

– Это ты, Кира, дальше своего носа ничего не видишь, а грамотные люди, знаешь, чего рассказывают? – передернула она плечами и впилась глазами в лицо далекой от суеверий соседки, словно проверяя, страшно той или нет.

А страшно Кире Павловне не было: для нее свадьба – это всего лишь многолюдный праздник. «Главное, чтобы драки не было», – озаботилась Вильская и тут же от души рассмеялась. Какая, мол, драка?! Все люди приличные, воспитанные…

– А ты что? Этих-то тоже знаешь, какие они? – полюбопытствовала въедливая Устюгова, видимо, имея в виду родственников со стороны невесты.

– А зачем? – пожала плечами Кира. – Я же вижу, какая Женечка. Да и потом она мне рассказывала: мать у нее – главный бухгалтер ресторана, отец – главный бухгалтер строительства.

– Оба бухгалтера́?! – изумилась Прасковья. – Денежки, значит, водятся. На то они и Швейцары.

– Швейцеры, – поправила Устюгову Кира Павловна.

– Тем более, – заговорщицки прошептала Прасковья и склонилась к самому уху соседки, словно собиралась сказать нечто такое, что для чужих ушей не предназначено.

– Чего «тем более»? – отодвинулась от нее Кира Павловна и с любопытством посмотрела на Устюгову. – Чего ты меня все пугаешь, Паша?!

– Да разве я тебя, Кира, пугаю? – по-прежнему шепотом проговорила Прасковья. – Разве ж я пугаю? Я тебе правду говорю: что свадьба, что похороны – одна ягода лесная. Сглазют, не успеешь и рюмку выпить: только рот раскроешь! А потом люди думают, почему молодые не живут! Только женются, и сразу – как волки. А то и не живут, что чья-то бабка постаралась: где земли под ноги незаметно сыпанула, где заговор прочитала. А однажды… – Соседка зажмурилась как бы от ужаса, тем не менее продолжая незаметно наблюдать за впечатлением, производимым на Киру Павловну. – Однажды, – снова повторила Устюгова, – на свадьбе невесту на смерть заговорили.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?